Записки сестры милосердия. Кавказский фронт. 1914–1918 - Х. Д. Семина

– А я почем знаю?! У меня ничего нет, кроме гречневой крупы и проса.

– Как так! Вы ведь заведующий хозяйством! И ваше дело – заботиться о продуктах!

– Где же я могу их достать? В Сарыкамыше ничего нет! Я сам рад бы кормить раненых лучше! Да и этих продуктов отпускают мало…

– Покупайте в Карсе хоть для слабых раненых.

– Что вы говорите! Как это возможно, когда и в Карсе ничего достать нельзя. Все уж раскупили, а подвоза нет!

– Ну, это неправда! Мой муж три дня тому назад посылал туда солдат, и они накупили всего, и вовсе не дорого. Цены все те же, что и раньше были.

– Ваш муж посылал солдат за покупками?! Кто такой ваш муж? – вызывающе и насмешливо спросил меня чиновник.

Но, когда я сказала ему, кто мой муж, он сразу сбавил тон. Мужа все знали в Сарыкамыше. Знали, что у него есть хорошие средства, что он честен, добр, совершенно независим. И еще меньше сдержан, когда выпьет лишнее.

– Ну, знаете, ваш муж – дело совсем другое! Он начальник отдельной части и может действовать самостоятельно. А я должен спрашивать разрешения на всякий пустяк.

– Но ведь хозяйство подчинено вам! И это вы должны употребить все силы к тому, дабы кормить раненых так, чтобы выполнялись хоть самые скромные требования врачей!

– Подождите! Вот завтра, может быть, мы всех тяжелораненых отправим в Тифлис. Там их могут кормить лучше.

– А до тех пор они могут умирать с голода! – сказала я и вышла из комнаты. Поднялась наверх и вижу, что раненые едят.

– Плошкин, обед роздали? Слабых не кормили?

– Роздали, сестра, едят вот. А слабым мы не давали ничего.

– Сходи ко мне домой и скажи доктору Семину, чтобы он дал яиц, сгущенного молока и весь белый хлеб. Ты знаешь, где я живу?

– Знаю, знаю, сестра! Вот это хорошо, что вы яичками покормите слабых! А то только накормишь их кашей, сейчас же лишние покойники… Я враз сбегаю! Я знаю, где стоит восемьдесят шестой санитарный транспорт. Тут недалеко.

Он вернулся действительно очень скоро.

– Принесли, сестра! Мы вдвоем ходили.

Я опять пошла на кухню. Ах! Сколько всего! Милый, родной Ваня! Он, кажется, все наши запасы отдал!

– Скорее открывай банки с молоком, а я буду взбивать яйца, – говорю повару-солдату.

Я развела молоко немного водой, взбитые яйца влила в молоко, все это хорошенько еще раз смешала, подогрела, понесли эту смесь наверх и стали поить этим раненых.

Но не успела я еще кончить эту работу, как пришел в палату доктор и сказал:

– Сестра, сейчас приедет сюда генерал Баратов. Будет обходить раненых.

– Хорошо, доктор! Вот я ему и скажу, что кормить нечем раненых!

– Не стоит, сестра! Он приедет поздравить раненых казаков с наградами за бои.

– Казаков?! Почему только казаков? Всякого раненого солдата нужно поздравлять и благодарить!

– Да ведь он – казачий генерал.

– Ну, вы его и сопровождайте сами! А я пойду к раненым «солдатам»…

– Пожалуйста, сестра, будьте вместе со мной. Да ведь и казаки лежат вместе с солдатами…

Пришел генерал. Мы познакомились. Небольшого роста, очень подвижный и живой. И страшно любезный.

Очень удивился, когда увидел меня:

– У вас в госпитале сестра! Я и не подозревал, что в Сарыкамыше есть вообще хоть одна сестра милосердия, – воскликнул генерал.

– Да что! Это капля воды в море! – сказал доктор.

– А я скорее сравнил бы сестру с солнцем, которое светит и греет моих казаков.

– И солдат тоже, – сказала я.

Он весело смеется. Обходил все палаты, где лежали его казаки. Расспрашивал своих казаков, где и как каждый был ранен. Все сразу оживились и охотно рассказывали подробности пережитого в бою…

– Туточка, значит, у самого мосту! Я стал на одно колено и приладился стрелять уже, а меня что-то как кольнет в бок-то! Я выстрелил еще несколько раз, а потом и упал, – говорит казак, а на лице у него радость, что видит своего генерала и что может рассказать наконец-то, что он пережил и испытал.

– Георгия! – говорит генерал сопровождающему его адъютанту. Тот записывает полк, фамилию, имя. Это были почти все пластуны.

После обхода и раздачи наград раненым казакам доктор предложил генералу посмотреть «чудо».

– Покажите, покажите ваше чудо!..

Мы пошли в палату, где лежал Егоров.

– Вот, ваше превосходительство, этот солдат был обморожен, когда его везли сюда в бессознательном состоянии (он был болен сыпным тифом). В госпитале пролежал в таком виде почти две недели. Началась гангрена конечностей. Все ткани, нервы, кровеносные сосуды – все погибло; но чудо в том, что гниение не пошло дальше, сосуды закупорились сами. А кожа и мускулы отвалились от костей. Я отрезал конечности. Больной жив, и даже не повышена температура!

Доктор откинул с больного одеяло, и генерал увидел, что осталось от человека и бывшего солдата.

– Да! Немного! Это удивительно! – сказал адъютант.

Генерал молчал. Когда мы вышли из палаты, он сказал доктору:

– Я хотел бы сделать с него фотографию. Это редкое явление природы.

– Пожалуйста, если хотите. Но лучше всего сделать это утром, во время перевязки.

– Ну, а как дело обстоит с инструментами? Справляетесь?

– Не всегда. Да ничего не поделаешь. Многое потеряно безнадежно. Полный ведь разгром здесь учинили. В карманах у раненых находим ножницы, зажимы, ланцеты. Остальное разбросано, втоптано в снег и погибло.

– Да, все было брошено главным врачом! А наши, чтобы не досталось врагу, и растащили, – сказал генерал Баратов. Гости попрощались и уехали.

На другой день генерал Баратов пришел с аппаратом и, когда мы перевязывали Егорова, сделал несколько снимков. Чтобы виднее было это маленькое тело, я его держала на руках. Я поставила локти на перевязочный стол и приподняла голову и остатки ног.

Через несколько дней генерал Баратов прислал доктору и мне карточки (в припадке тоски и отчаяния я выбросила со второго этажа в глубокую свалочную яму целый альбом фотографий войны, будучи беженкой в Константинополе).

День закончен. Я мою руки, снимаю халат, надеваю шубу и иду домой. Еще издали я заметила у ворот нашего домика мужа. По обыкновению, несмотря на мороз, его шуба была распахнута, руки засунуты за ременный пояс. Как только он увидел меня, пошел мне навстречу.

– Здравствуй, Тина! Генерал Баратов был у вас в госпитале?

– Был, награды раздавал своим казакам. Я ужасно возмутилась. Почему только казакам он давал награды, когда все без исключения заслужили их! – возмущенно говорю я.

– Да потому, что это казаки из его дивизии. А солдат представят к наградам их собственные начальники.