Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

Над одной низкой дверью мы увидели надпись: «Большая коллекция сутр[41]». Я особенно не заинтересовался, но всё равно вошёл, согнувшись. Встретила меня потрясающая картина. Я стоял посреди библиотеки: стены в ней достигали десяти метров в высоту, пятидесяти в длину. Шкафы были битком набиты книгами.

В путеводителе Lonely planet сказано только: «Из этого зала можно пройти в знаменитую библиотеку Сакьи, однако обычно она закрыта и туристов туда редко пускают». Позже, рассмотрев собственные фотографии, я определил, что шкафы по восемь полок в высоту и вмещают в себя пятьдесят секций: получается четыре сотни ячеек. В каждой находится в среднем тридцать книг – значит, всего их в библиотеке 14 400 штук.

Мы словно попали в финал фильма «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега»: столько бесценных артефактов громоздилось на полках. Некоторые книги торчали из полок заметнее остальных, и про те Норбу сказал, что они понемногу двигаются из года в год от землетрясений. Также он рассказал мне, как во время «культурной революции» библиотеку спасли от хунвейбинов: маленькую дверь завалили мешками с рисом, а Большой зал опустошили и превратили в склад. Несметные сокровища, укрытые от посторонних глаз, не нашли.

Мы осмотрели несколько приделов поменьше, а затем поднялись на крышу. Пускали и на стены, так что оттуда мы полюбовались видом на долину и на изначальное место, где стоял монастырь Сакья: сейчас там велись реставрационные работы.

Обедали мы в местном кафе: нам подали немного момо и сладкого чаю. Я не привык быть единственным европейцем в округе: на меня много таращились. Зато кафе было очень интересное, полное колоритных типов с обветренными лицами и в традиционной тибетской одежде. Переступив порог, я словно попал в ожившую историю Центральной Азии.

Обратно в Шигадзе мы ехали так же мучительно медленно. Норбу смотрел запрещённый фильм «Кундун» у меня на айпаде. Когда фильм закончился, он вернул мне айпад молча, со слезами на глазах. Уже многие годы поминать далай-ламу или демонстрировать его изображение чревато жёстким наказанием от китайских властей. Однако тибетцы по-прежнему почитают его и тайком интересуются его жизнью. А здесь целая биография, да ещё со сценами китайской оккупации Тибета! Норбу был глубоко тронут.

Ненадолго мы остановились у отремонтированного дорожного знака «До Пекина 5000 км» и в конце концов прибыли в Шигадже около половины шестого вечера. Я тут же отправился на новую кору вокруг Ташилунпо.

От главных ворот монастыря маршрут следует по крутому подъёму вдоль монастырского комплекса и потом вдоль задней стены. По краям маршрута выстроились сотнями молитвенные барабаны, доходящие мне до плеча. Наиболее благочестивые паломники обязательно касаются каждого барабана и крутят его.

Я немного сбился с курса и набрёл на дзонг-новодел. Он был похож на Поталу в миниатюре, но несколько лет назад его перестроили. Сейчас это просто бетонная коробка с китайскими офисами. Я вернулся через старый город на главную улицу, заглянул в ресторан «Сонгцэн» выпить лхасского пива. Мне чрезвычайно нравилось в старом Тибете.

30 мая, суббота

Мы выехали рано – специально, чтобы избежать дурацких ограничений скорости – и без десяти восемь уже двигались в Гьянгдзе. Доехать получилось быстро: мы остановились в старом и живописном городке без нескольких минут девять.

Водитель припарковался прямо у монастыря Пелкор-Чёде. Там было очень людно, много паломников, к тому же шли масштабные реставрационные работы. Знаменитая многоступенчатая ступа Кумбум оделась в бамбуковые леса, её верхние этажи и смотровая площадка – закрыты. В здании главной гомпы освободили главный зал, вынесли всё: гобелены, скамьи, статуи. Впрочем, приделы действовали.

Особенно я хотел посмотреть одну здешнюю статую. Когда я приезжал в Гьянгдзе в 2007 г., гидом нам служил бывший монах, которому больше не разрешали жить в монастырском поселении. Он указал нам на одну статую в натуральную величину, изображавшую какое-то божество: любопытна она была тем, что лак на лице потёк и образовал как бы слезу под левым глазом. Тибетцы особенно почитают эту статую, сказал гид: считается, что статуя оплакивает судьбу Тибета в 1959 г., когда далай-лама уехал в изгнание.

Снаружи на ярком утреннем солнце трудились десятки рабочих: они ремонтировали крышу, напевая и стуча молотками в унисон.

Из девяти уровней Кумбума пускали только в два, но и в их маленьких приделах было интересно рассматривать и фотографировать десятки затейливых статуй. Это строение высотой в тридцать метров имеет более семидесяти маленьких приделов, многие из которых украшены настенной живописью XIV в. Прямо через двор, возвышаясь над старым городом, располагалась массивная крепость Гьянгдзе-дзонг: и при взгляде на нее еще больше казалось, что мы перенеслись в Средние века.

Мы сделали кору вокруг всего комплекса. С нами шли пожилые дамы, прилежно крутя молитвенные барабаны, – они были одеты в белые плащи с символами луны или солнца на спине. Норбу сообщил мне, что такую одежду носят с гордостью: она означает, что её обладатель старше восьмидесяти лет.

Поднявшись обратно к микроавтобусу, мы около одиннадцати утра уехали из Гьянгдзе. Поездка была приятной, несмотря на странные ограничения скорости. Мы миновали первый перевал, достигающий более 4000 метров в высоту, на втором видели впечатляющий ледник прямо под дорогой (это был Каро-Ла высотой 5020 метров). В 1904 г. на этом месте шли бои: Янгхазбенд наступал на Лхасу. Даже просто ходить там уже нелегко: не представляю, как люди там дрались.

Вскоре мы попали на ухабистый участок дороги, который вроде бы «ремонтировали», и тут раздался громкий «звяк!» Определённо, что-то сломалось. Я решил: наверное, бак повредился – машина шла как ни в чём не бывало, потом вдруг замедлялась и совсем останавливалась. Завести её удавалось только через несколько минут. Так мы и ехали следующие несколько часов, по сотне-другой метров за раз. Конечно, помогло то, что мы двигались под гору.

Наконец мы доехали до небольшого городка Нангардзе, стоящего на берегу озера Ямджоюм-Цо. Обедал я в знаменитом ресторане «Лхаса», однако после этого нам предстояло преодолеть сложный подъём на Кхамба-Ла (4794 метра). Это было прямо-таки мучительно. На каждой остановке Норбу с водителем открывали капот и копались в моторе, только ничего не помогало. Сотня-другая метров – и вот опять стоим. Но наконец мы достигли вершины и неспешно покатили вниз, в долину Цангпо.

До Лхасы оставалось около тридцати километров, когда мы махнули рукой и решили вызывать такси. Но тут перед нами возник маленький рейсовый автобус. Какой-то друг Норбу узнал его из окна. В автобусе оставались два свободных места, так что мы благополучно сели, оставив водителя разбираться с