Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Дин Джобб

дважды пытались привлечь в состав присяжных, но они с Анной убедили судебных чиновников, что человек, которого те ищут, уехал в Оклахому навестить родных. Бэрри был большим поклонником детективных журналов, и среди его вещей позднее найдут выпуск «Тру Детектив Мистериз» за январь 1932-го с главной статьей под названием «Шокирующие зверства в Рочестере». Он позднее утверждал, что под псевдонимом отправил в журнал несколько своих статей, и их напечатали.

Как-то раз в продуктовом магазине он наткнулся на армейского приятеля и с облегчением выяснил, что у того нет никакого желания сдавать Бэрри властям. В итоге он пригласил приятеля к себе на обед.

Однажды Анна на Таймс-сквер обнаружила, что за ней следят два человека – скорее всего, частные сыщики. Недолго думая, она подошла к полицейскому.

– Ко мне тут прилепились двое, – сообщила она. – Того и гляди умыкнут кошелек.

Коп остановил сыщиков и стал выяснять, кто они такие и что здесь делают. Их объяснения его удовлетворили, но Анна к тому моменту уже исчезла.

В 1932-м Бэрри созрел еще раз сменить место жительства. Он решил, что новое убежище должно быть более уединенным. Ему бросилось в глаза объявление в ньюаркской газете, где предлагали комнату за два доллара в неделю на ферме в пятидесяти милях от города, среди озер в горах на северо-западе Нью-Джерси. На автобусе он отправился в округ Сассекс взглянуть на красный дом с остроконечной крышей и круговой верандой. Фасад выходил на грязную дорогу, ведущую на север к Андоверу, оттуда было тридцать миль до границы между штатом Нью-Йорк и Пенсильванией. Бэрри решил, что это «хорошее место для жизни».

Бэрри быстро нашел общий язык с хозяином, пятидесятишестилетним Отто Ройтером, который еще до войны эмигрировал из Германии, работал инструментальщиком и плотником, а потом купил себе летний дом – дальнюю ферму на сорока с лишним гектарах земли. Замкнутый Отто обитал там один – жена с двумя дочерьми жили в Линдене, Нью-Джерси, – и потому обрадовался компании не меньше, чем лишним деньгам. Джим Тоунер ему понравился с первого взгляда. «Отличный молодой парень, – говорил он позднее. – Настоящий джентльмен и хороший друг». Бэрри назвался инвалидом-ветераном войны – он слегка прихрамывал от ранения, полученного во время побега, – и сказал, что учился на врача, но больше своего прошлого почти никогда не касался.

Вскоре к ним присоединилась женщина. «Маленькая, худенькая блондинка, – описывал ее потом Ройтер, – с приятными глазами и хорошими зубами». Бэрри представил ее своей женой Анной. Она жила там по нескольку недель подряд, но периодически – как и раньше – ездила в Нью-Йорк, чтобы ее там не хватились.

Ройтер был настолько рад, что даже не стал брать с пары дополнительную плату. «Она великолепно справлялась по дому, – вспоминал он, – стирала, готовила, убирала, делала все, чтобы создать нам комфорт».

Дом был холодный и простецкий – воду они таскали в деревянном ведре из колодца во дворе, но Анне нравилось проводить время в «лагере», как она прозвала ферму. Летними днями они подолгу бродили по усыпанным валунами лесам и купались в ближних озерах. Во время этих прогулок, вспоминал Бэрри, «я раскрыл ей все подробности моей порочной карьеры».

В Ньюарке они целовались на прощание, если Бэрри выходил из квартиры по делам, рассказывала Анна. «Мы никогда не знали – быть может, этот поцелуй – последний». Но на ферме она ощущала себя в большей безопасности. «Все вокруг безмятежно».

Бэрри помогал Ройтеру – обрезал яблони и персики в саду, чинил оборудование, принимал участие в постройке сарая. Отто видел, что плотник или механик из него так себе, но зато он безропотно копал погреб и мыл посуду. Чтобы добыть пару лишних монет, Бэрри ходил по домам, продавая товары для мытья окон, которые заказывал по давешнему объявлению. Подрабатывал в строительных бригадах – на ремонте дорог и при возведении небольшой гидроэлектростанции на озере Мохок неподалеку. «Я строитель империи[41]», – в шутку говорил он Анне. Свой первый зарплатный чек он вручил Анне с запиской: «Самые тяжелые в моей жизни деньги – самой любимой на свете женщине». Прочтя записку, Анна расплакалась и потом хранила ее до конца дней.

* * *

Ходя по домам и расхваливая свои товары, Бэрри знакомился с соседями. «Он был душой любого застолья, – говорили они потом одному репортеру. – Пил мало, не сквернословил, играл в шашки и бридж, но не на деньги».

Бэрри, как и Анна, чувствовал себя в безопасности и комфорте. «Мне нравилось там жить, – позднее рассказывал он о ферме Ройтера, – больше, чем где бы то ни было за все остальные годы моей жизни, вместе взятые».

Бэрри начал посещать собрания местной администрации и порой брал слово, когда обсуждались те или иные проблемы. Он собирался зарегистрироваться на избирательном участке, чтобы голосовать на грядущих осенних выборах, и даже подумывал баллотироваться в поселковый совет от Демократической партии по предложению влиятельных андоверских политиков – затем он смог бы выдвинуть свою кандидатуру на пост главного налогового инспектора. «В Андовере у него было блестящее политическое будущее, – говорил местный налоговик Эрнест Макмикл. – Мы считали его кристально честным человеком». Бэрри был польщен, но отклонил предложение. Участвовать в выборах под именем Джим Тоунер слишком рискованно – «на волосок от опасной черты», как выразилась Анна.

В числе уважаемых местных фигур, с которыми он подружился в Андовере, поселке с населением на 1930 год 479 человек, был мэр Джордж Лоузи, он же владелец газетного киоска. Бэрри дал ему список нью-йоркских газет и заказал их ежедневную доставку на ферму.

В 1932 году газеты от недостатка событий не страдали. В предвыборной гонке за главное кресло в Белом доме губернатор Нью-Йорка Франклин Рузвельт с его направленным против депрессии «Новым курсом» наголову обходил действующего президента Герберта Гувера. В Германии человек с усами, как у Бэрри, рвался к власти, утверждая, что лишь его национал-социалистическая партия способна спасти разоренную войной страну от коммунизма и хаоса. Британская империя во главе с самой Британией была зациклена на поисках спутницы жизни давешнему собутыльнику Бэрри, принцу Уэльскому, и в тот год наиболее вероятной кандидаткой считалась шведская принцесса Ингрид, на шестнадцать лет моложе принца.

Интерес Тоунера к текущим новостям казался Лоузи весьма странным. Зачем – дивился он – ходящему по домам продавцу, живущему на отрезанной от мира ферме в Нью-Джерси, понадобилась читать столько нью-йоркских газет?

* * *

Ежедневно просматривая новости, он понял, что, стоит кому-нибудь провернуть кражу драгоценностей в Нью-Йорке или окрестностях, тут же в прессе появляется его фотография