Живой Дагестан - Владимир Д. Севриновский

в конце июля, когда в горах тает снег, сюда съезжаются люди со всей республики. Бабушки, кряхтя, вылезают из маршруток, рядом останавливается дорогой внедорожник, с которым соседствует потрепанная «Приора» с разбитой фарой. Здесь все равны. Паломники сгибаются под бременем увесистых сумок с садака – добровольной милостыней. До отправления наверх – считаные минуты, но все спешат, обгоняя друг друга, выложить на столы пирожки и кульки с конфетами. Добрая незнакомка положила рядом с моей чашкой чая пару носков. Это – тоже подарок.

Водители уазиков, обветренные и немногословные, как и подобает героям вестернов, умело утрамбовывают будущих восходителей. Сумки, ужатые в два раза, торчат из-под сидений, последние пассажиры примостились на крохотных табуретках, дети сидят нос к носу в багажнике на самых прочных баулах – пора в путь! Узкая – не разъехаться – дорога вначале петляет по селению, мимо глинобитных домов, загонов для скота, колодцев и загорелых мужчин в ковбойских шляпах. На развилках одинаковые таблички указуют: «Эренлар»! Так называется святилище на горе Шалбуздаг, одной из самых высоких в Дагестане (4142 м). В незапамятные времена там было языческое капище, где поклонялись горным духам – эренам. Теперь оно «обисламилось», обзаведясь мусульманскими святынями, среди которых главная – могила праведника Сулеймана. По легенде, после смерти этого святого белые голуби унесли его тело из родного селения Лгар на вершину горы, и теперь добрый Сулейман исполняет желания паломников, пришедших поклониться его останкам. Вдобавок многие считают, что семикратное восхождение на Шалбуздаг приравнивается к хаджу. Пускай книжники скептично усмехаются и говорят, что все это – предрассудки. Их голос тонет в сотнях историй о волшебных исцелениях. А потому каждый день до середины сентября на гору прибывают в ожидании чудес все новые паломники.

Но вот долгий подъем остался позади. Сиплый мотор умолк. Баулы и детей вытаскивают из багажника, и паломники по сужающейся тропке устремляются вверх, на звук бесконечных молитв и проповедей из динамиков на вершине скалы. Оставив на входе садака в специальном домике, мы вступаем на территорию лагеря. Здесь не нужны ни деньги, ни припасы: с утра до ночи добровольцы готовят в огромных самоварах чай, режут арбузы, разносят по столам конфеты и ароматную шурпу из баранины. Сами бараны кротко стоят неподалеку в крошечных загончиках, ожидая, когда очередной просветленный паломник купит их и пустит на суп. На скале под динамиками самая надежная связь, а потому она облеплена людьми с мобилами. Перекрикивая проповедников, они болтают с далекими друзьями.

Пообедав, паломники малыми группами тянутся в сторону, куда указывает стрелка с надписью «Место пребывания Фатима-Захры, дочери Пророка».

– Если женщина не может забеременеть, ей надо здесь немного прикорнуть. Тогда она обязательно увидит, будут ли у нее дети или нет. И никакой ошибки быть не может! – поясняет мой случайный спутник. – А все потому, что воздух разреженный. Кислороду мало, мозг голодает, отсюда и видения.

Бабушка в цветастом платке, с клюкой и новеньким айпадом догоняет нас и вручает каждому пестрые теплые джурабки, перевязанные малиновой ниткой.

Спать ложимся в большом помещении, примыкающем к мечети. Оно разделено тонкой перегородкой на мужскую и женскую части. Паломников много, места мало. Холодно, все кутаются в одеяла, разбросанные на полу. Женщины до глубокой ночи поют религиозные гимны. К счастью, у мужчин куда тише. Половина зала уже спит, остальные вполголоса беседуют или уткнулись в мобилы. Просыпаясь несколько раз за ночь, я обнаруживал, что лежу на чьих-то ногах, а на моей собственной руке, словно на подушке, примостился ребенок. Но как бы ни было тесно, никто не выказывал ни малейшего раздражения. Ведь скоро нам предстояло важное общее дело – ночное путешествие к святилищу.

Хотя на гору восходят круглые сутки, лучше всего проснуться в три часа утра. Горячий чай, легкая закуска от заботливых поварих – спят ли они хоть иногда? Хватаем посохи, заботливо оставленные предшественниками, и при свете фонариков отправляемся в путь. В лицо дышит холодом ветер, на небе переливаются обильные звезды. Крутая тропинка змеится по склону, под ногами предательски прокручиваются мелкие камушки. В вышине, возле самых звезд, сверкают огоньки тех, кто вышел раньше нас.

Полтора часа пути. Тропинка по крупным валунам обходит прозрачное озеро Замзам, названное в честь знаменитого колодца в Мекке. Его вода считается целебной, поэтому многие паломники несут связки пустых бутылок, а круглую озерную гальку прячут в карманы, словно драгоценные талисманы. Солнце уже осветило скалы. Слышится стук, будто от далекого поезда: где-то прошел камнепад. С высоты хорошо видно, как бредут группы людей – дошкольники и согбенные бабушки, элегантные модницы и бородатые мужики, босиком шагающие по острым камням и не чувствующие боли…

После озера дорога становится пологой. В небольшом, не более метра высотой, углублении посреди скалы поблескивают камушки. Их закинули сотни паломников, уверенных, что там таится шайтан. А потому, чтобы святой Сулейман выполнил заветные желания, нужно швырнуть в эту нишу камень, да так, чтобы тот непременно остался внутри.

Святилище Эренлар совсем рядом. Но паломники не ищут легких путей. Им предстоит последнее испытание – Грехомер, узкая, почти вертикальная трещина высотой метров семь. Говорят, если человек чист душой, то пройдет сквозь нее и очистится от всех грехов, но если он сделал слишком много зла, скалы сами сожмут его, будь он даже худым, как палка. Из уст в уста передаются легенды о двух незадачливых паломниках – любвеобильной девушке и корыстном менте. Парень в толстой куртке наполовину высовывается наружу и застревает. Под общий смех ему помогают выбраться. Интересно, что у лакцев существовал аналогичный обычай – 22 июня они восходили на гору Вацилу, и их путь тоже лежал через узкий каменный коридор между двумя скалами. Но вот и священная поляна – скалистое возвышение, покрытое десятками каменных туров и ленточек. Подобные картины нередко встречаются в Бурятии или Тибете – местах, где живут шаманы и буддистские мистики. Над святилищем сияет в солнечных лучах вершина Шалбуздага – острый опасный гребень, который по силам только альпинистам. Уставшие паломники садятся возле тропы, достают припасы и принимаются обедать, зазывая всех желающих. Впереди – долгая опасная дорога вниз, ведь поскользнуться и упасть на острые камни во время спуска гораздо легче. Но вот и знакомая мечеть. Из трубы огромного самовара валит дым, возле бойни сушатся свежие шкуры, из динамиков звучат нашиды. Лагерь гудит, мелькают самые разные люди. Многих привели на гору страшные беды, но все равно они улыбаются друг другу, садятся за общие столы и обмениваются подарками. Пускай насмешники над суевериями качают головой. Это ощущение братства с незнакомыми