Персоны и персонажи - Сергей Львович Макеев

которые прежде спали в обнимку с сестрами и братьями на соломенных тюфяках и никогда не видевшие простыней… И тем не менее, первые годы в Доме сирот Корчак считал самыми трудными. Дети упорно сопротивлялись всему новому — от новой обстановки до нового уклада жизни, отлынивали от учебы и работы, рисовали на стенах, портили звонки и выключатели, засовывали камешки в сливные отверстия раковин… Но постепенно упорство Корчака и Вильчинской приносило плоды. Начал действовать Совет самоуправления, а вскоре открылся и высший орган — детский Сейм. Появилась рукописная газета, в которую сами дети писали заметки и обсуждали свою жизнь. Заработал товарищеский суд, доктор Корчак специально разработал Кодекс из тысячи статей, большинство которых предусматривали прощение. Потому что быть под судом уже неприятно и во второй раз краснеть никому неохота. Но в детском законодательстве были и наказания: порицания, публикация в газете, вызов родных виновного, вплоть до высшей меры — исключения из приюта. За всю историю Дома сирот таких исключенных было всего двое. Корчак с тяжелым сердцем исполнил решение суда, да и то потому, что неуправляемое и непредсказуемое поведение этих ребят действительно мешало всему коллективу. Исключенные из приюта вернулись в свои семьи. Дело в том, что не все воспитанники приюта были круглыми сиротами. Многие потеряли отцов, умерших от туберкулеза, погубленных непосильным трудом и нездоровыми условиями жизни; матери отдавали сеоие детей в приют, чтобы самим пойти работать. Но выходные и в праздничные дни все дети, имевшие семьи, отправлялись к родным — Корчак считал, что связь с семьей не должна прерываться. Учились воспитанники не в приюте, а в казенных школах для еврейских детей, только домашние уроки они готовили в Доме сирот.

Антисемитизм в Польше усилился и превратился в истерию из-за «дела Бейлиса», суд над которым проходил в Киеве. Но эти межконфессиональные конфликты были только прологом надвигающейся катастрофы. В августе 1914-го разделенная Польша сразу оказалась в эпицентре Первой мировой войны. Варшаву наводнили беженцы, полки магазинов тотчас опустели. Поляков призывали в три воюющие армии — русскую, германскую и австрийскую. Военврач Генрик Гольдшмидт снова надел русский мундир, он служил в дивизионном госпитале на Восточном фронте. Во время его отсутствия Варшава была оккупировано Германией, и мыслями доктор оставался со своими детьми… В страшном пекле мировой войны Януш Корчак начал писать небольшую брошюру для родителей и учителей, а получилась знаменитая книга «Кок любить ребенка» — не учебник, скорее собирательным образ ребенка, изменчивый в своем развитии. (На русском языке часть книги под названием «Интернат» была издано уже в 1922 году с предисловием Н.К. Крупской, которая была неофициальным куратором всей советской педагогики.)

Зимой 1915 года Корчак оказался в Киеве. Он знал, что там обосновался приют с польскими детьми, их вывезла перед самым вступлением немцев в Варшаву сотрудница Красного Креста Марина Фальская. Дети были устроены сравнительно неплохо, в большой даче над Днепром. Но вот внутри приюта царила форменная анархия, мальчишки крушили все вокруг, тиранили младших и изводили директрису. Некоторые убегали в город, где промышляли, чем могли. Корчак появился вовремя, и вскоре в киевском приюте также были созданы самоуправление, суд равных и рукописная газета.

После февральской революции, в марте 1917 годи Корчак снова прибыл в Киев. «Киев — хаос, — писал он. — Вчера большевики. Сегодня украинцы. Немцы приближаются…» Порадовали его только Марина Фильская: они строго следовала его плану и сумела открыть мастерские — сапожную, швейную, переплетную и слесарную. Сотрудничество с Фальской продолжилось и после войны, когда она вернулись в Варшаву.

Разговоры с Богом и детьми

Брест-Литовский договор положил конец боевым действиям на Восточном фронте. Януш Корчак смог вернуться домой — в Дом сирот на Крохмальной. О встрече со своими детьми он вспоминал: «Как они бросились ко мне, как теснились вокруг меня, когда я вернулся с войны!»

Польша наконец обрела независимость, ей предстояло преодолеть послевоенную разруху и последствия нaсильственной разобщенности: в стране действовали разные законодательства, ходили различные валюты, даже железнодорожные пути не стыковались по размерим. Трудно было выживать Дому сирот, голод и холод затаились по углам. Но Корчак взялся за дело, и добрые люди помогали. Союз шахтеров подарил целый вагон угля, оставалось только перевезти его с товарной станции. И тут соседи с Крохмальной улицы приехали на своих подводах, привезли уголь. Дети таскали его в подвал корзинами и ведрами, а один малыш использовал для этой цели даже ночной горшок.

В 1919 году министерство просвещения предложило Корчаку организовать приют для польских детей в пригороде Варшавы. Корчак подумал, что директора лучше Марины Фильской ему не найти. Создание приюта «Наш дом» — так его назвали — поддерживали рабочие профсоюзы, и позднее ему покровительствовала Александра Пилсудская, супруга первого президента Польши Юзефа Пилсудского. Наладив жизнь «Нашего дома», Януш Корчак только изредка приезжал туда, осматривал детей, консультировал воспитателей.

Но вскоре Корчаку пришлось снова надеть военный мундир, на этот раз — майора польской армии. В 1919 году началась польско-советская война. Правда, майора Гольдшмидта не отправили дальше Лодзи, а затем он и вовсе служил в военном госпитале под Варшавой. Война принесла эпидемию тифа, Корчак заразился от тифозного больного и слег без сознания. Мать настояла, чтобы ее Генрика перевезли к ней на квартиру. Когда Корчак пришел в себя, он с ужасом узнал, что его мать заразилась от него и умерла. Сын был на грани самоубийства. Что удержало его в земной жизни? Возможно, Бог. Корчак не был религиозным человеком. «У меня своя вера», — писал он. Но он разговаривал с Богом честно и откровенно — так говорил он и с ребенком, между ними не было никакой дистанции. После смерти матери Корчак написал сборник удивительных молитв «Наедине с Богом: молитвы для тех, кто не молится».

Война окончилась в 1920 году «чудом на Висле» — войска Михаила Тухачевского, уже стоявшие под Варшавой, вынуждены были отступить за свою границу. Корчак демобилизовался и вернулся в Дом сирот. Теперь он тоже был круглым сиротой.

Горечь сиротства, мечта о справедливом мироустройстве, размышление об ответственности власти и о положении детей в этом мире — все это органично соединилось в мудрой и грустной сказке «Король Матиуш Первый» и ее продолжении «Король Матиуш на необитаемом острове». Хотя сказочного в истории короля Матауша совсем мало, или нет вообще. Есть некоторая условность придуманных Корчаком королевств, дальних стран и приключений. Но в большей степени это реалистическая книжка — о том, как устроено государство и человеческое общество, отчего и как происходят войны,