Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

целый сонм буддийских божеств и символов, выполненный яркими красками. Там содержатся сотни изображений Будды Шакьямуни, Авалокитешвары, Тары, Аштамангалы, а также разнообразных демонов, дакини, монахов, фермеров, лучников, слонов, лошадей – словом, бесчисленный ряд персонажей. Радиоуглеродный анализ деревянных колонн в храме относит их к концу XI – началу XII в., сами же документы датируются концом XI – началом XVI в.

Вооружённый такими знаниями, я очень хотел осмотреть гомпу более внимательно, чем с Аласдером три года назад. Тсеванг проводила нас до входа в храм, и оказалось, что один из трёх стариков, с которыми мы говорили ранее, – сам Лама Тензин Гьялцен.

Это был подтянутый мужчина со смуглым лицом. Волосы его совсем не поседели, и он носил их забранными в хвост, а также щеголял золотым верхним резцом. Одет он был практично, в красные мешковатые штаны и жёлтую футболку. Лама был очень дружелюбен и сердечно нас приветствовал. Тсеванг переводила для нас: лама охотно согласился показать нам интерьер гомпы.

На сей раз внутри горел свет, и я увидел наконец «прелестное позолоченное изображение Майтреи»: так отозвался Снеллгроув о глиняной статуе высотой сто тридцать сантиметров. Майтрея сидел на постаменте-лотосе высотой двадцать один сантиметр и переливался на свету. За спиной у статуи, в высоких, с меня, шкафах, хранились сотни рукописей. И статуя, и библиотека ныне хранились за решеткой, в которой справа была калитка, открывавшая доступ к книгам.

Тензин достал одну из книг в хрупком переплёте, показал её нам и прочёл оттуда отрывок в традиционной напевной манере. Не успели мы вернуться в лагерь выпить чаю, как я увидел, что мимо идёт мой приятель Ринзин. «Эгей, Ринзин! – позвал я его. – Заходи, чайку попьём!» Тсеванг Ринзин Чоэкхортшанг был тот самый молодой учитель, который три года назад радушно встретил нас в Ку и показал свою школу. Некоторое время он провёл в Катманду, и мы с ним поддерживали связь. Теперь, оказывается, он работал в школе в Бхиджере. Мы славно поболтали, однако он торопился повидать мать и вскоре откланялся.

17 октября. От Бхиджера (3846 метров) до лагеря на озере под перевалом на высоте 5080 метров, мимо сыроварни на высоте 4200 метров

На следующее утро, когда мы сворачивали лагерь, к нам подошла поговорить Таши Бхути, дочь Ламы Тензина Гьялцена, трудившаяся в Бхиджере медсестрой. Она только что приняла роды и вернулась в деревню.

Сегодняшний переход мы начали, двигаясь вдоль Ямчхо-Кхолы, вверх по течению, и вскоре дошли до здания начальной школы Шри-Мукпоронг-Химал. Там как раз и работал теперь Ринзин, и он помахал нам вслед. Школьники в синей форме гуляли на воздухе: с площадки доносились одинаковые во всём мире звуки детских игр. Школу здесь открыли в 1971 г., а в 2005 г. ей оказали щедрую помощь семьи Притцкер и Ронкорони. Одновременно они спонсировали изучение манускриптов из Несара и строительство клиники Кумпхен-Шогтсо-Менкханг.

Через полчаса мы прошли под арочным чортеном и покинули Бхиджер. Этим утром на тропе было оживлённое движение. Мимо нас проходили группы местных жителей с лошадьми и всякий раз говорили нам «таши делек». Стояло время сбора урожая: мы видели мужчину, который тащил на спине сноп сена, закрепив его лямкой на лбу. Через час или около того мы заметили, что по тропе в нашем направлении несётся облако пыли. Вскоре стало ясно, что вниз на нас летит стадо коз: их там было не менее двухсот. Не добежав до нас каких-нибудь двадцати метров, они резко свернули влево и, подняв ещё больше пыли, будто лемминги, одна за другой перепрыгнули через низкий забор на недавно убранное поле.

Мимо нас в сторону Бхиджера проскакала на лошади потрясающе красивая местная уроженка. Она улыбнулась нам и на идеальном английском спросила: «Вы к моему брату, на сыроварню идёте?» Мы пообещали, что заглянем на сыроварню, предполагая, что найдём там какую-нибудь древнюю хибару. Однако вскоре ферма ячьих молочных продуктов «Мукпоронг-Химал» предстала перед нами во всём великолепии.

Это было ладное, недавно построенное здание из камня с деревянными балками, ярко-красной металлической крышей и двумя верандами. Находилось оно в поселении под названием Пхаланг, на высоте 4200 метров, на пятьсот метров выше Бхиджера. Ферму построили в 2016 г. при финансовой поддержке Притцкеров и Ронкорони, и с 2017 г. здесь делают ячий сыр – или, правильнее сказать, начий сыр.

Нас встретил молодой человек по имени Йеше Гурунг, хозяин фермы. Сыроварению он учился в Швейцарии. Он попросил нас надеть фартуки, сапоги и маски, прежде чем входить в здание. Йеше провёл нам экскурсию и при входе объяснил, что молоко поставляют местные фермеры, даже в плохой сезон до двухсот литров в день. Молоко тестируют, потом нагревают и добавляют культуры. Сыр наливают в формы, снабжённые специальным трафаретом, который выводит по ободку надпись «Верхнее Долпо». После головки сыра натирают солью и оставляют вызревать по меньшей мере на три месяца.

Большую часть продукции заранее выкупают филиалы эксклюзивных отелей и ресторанов в Катманду. Сыр везут в столицу сначала четыре дня на мулах, а потом три дня на грузовике.

Не могу подобрать другого слова, кроме «сюрреалистично», иначе не описать того, что традиционное ремесло практикуют на современном оборудовании в столь отдалённом уголке мира. Конечно, обед узнают по кушанью. Мы купили полголовки жёлтого сыра и разделили её на три части. Всю следующую неделю мы с Джорджем и Питером носили с собой в рюкзаках по большой порции сыра, от которой периодически откусывали на ходу или в лагере. Сыр оказался вкуснейший: твёрдый, сливочный, слегка солоноватый. Я решил, что теперь это мой самый любимый сорт.

Тропинка неумолимо шла в гору, по обе стороны её обступали горы, а впереди всё яснее и яснее маячил Ненг-Ла. Красная крыша сыроварни, оставшаяся позади, становилась всё меньше, Бхиджер затерялся невероятно далеко внизу. Протискиваясь меж двух массивных скал, тропинка выводила в широкую долину.

Наконец один из наших носильщиков принёс нам флягу с горячим лимонным соком: с таким подкреплением мы преодолели последний километр до лагеря. Перед нами на берегу озерца стояли несколько хижин; с западной стороны Нанга-Лек маячил безымянный остроконечный пик высотой 5770 метров. От самого Бхиджера за нами увязался безумно дружелюбный пёс: теперь он радостно расположился в лагере и получал объедки.

За день мы поднялись на 1230 метров и преодолели расстояние в 7,5 километра. Теперь нам это было нипочём: мы акклиматизировались, да к тому же запаслись сыром.

47. Снова вверх по Панзангу

18 октября, пятница. От лагеря на озере под перевалом на высоте 5080 метров до Салданга (3770 метров)