Имя тени - Александр Григорьевич Самойлов

густой пар, смешиваясь с вечерним туманом. Внутри пахло влажным деревом, мылом и человеческими телами. Дзюнъэй оплатил вход и прошёл в общее помещение, где в большом бассейне стояли фигуры, расплывающиеся в густом пару.

Он сразу увидел Дзина. Тот сидел вдалеке, по шею погрузившись в горячую воду, с закрытыми глазами. Он выглядел как самый обычный уставший торговец. Ничто, кроме ледяного, мгновенно открывшегося и тут же прикрытого глаза, не выдавало в нём убийцу.

Дзюнъэй, сделав вид, что никого не замечает, погрузился в воду с противоположной стороны. Горячая вода обожгла кожу, смывая нервное напряжение последних дней. Он закрыл глаза, стараясь успокоить дыхание. Нужно было вести себя естественно.

Минут через десять Дзин неспешно поднялся и направился в сторону парной. Дзюнъэй, выдержав паузу, последовал за ним.

Парная была маленькой, душной и, к его облегчению, пустой. Дзин сидел на верхней полке, закутавшись в полотенце. Его лицо было скрыто в тени.

Дзюнъэй сел внизу, спиной к нему. Между ними повисло напряжённое молчание, нарушаемое лишь шипением камней и их учащённым дыханием.

— Ну? — раздался наконец скупой, безэмоциональный голос Дзина.

Дзюнъэй, не оборачиваясь, просунул руку между досками полки. В пальцах он сжимал маленький, запечатанный воском свёрток — копию карты и списков.

Пальцы Дзина, быстрые и цепкие, как у геккона, выхватили свёрток. Послышался тихий шелест разворачиваемой бумаги.

— Интервал у восточного крыла… сомнителен, — через минуту произнёс Дзин. — По нашим данным, патруль проходит чаще.

Вот чёрт. У клана были свои источники. Дзюнъэй почувствовал, как по спине пробежал холодный пот. Он сделал вид, что закашлялся от пара, и жестом, который Дзин должен был увидеть краем глаза, показал: «Это на короткое время».

Наверху хмыкнули.

— Список… Не хватает имени врача. Кадзуюки.

Сердце Дзюнъэя упало. Он знал. Дзин проверял информацию.

— Не допускается с прошлой луны, — отмахнулся он. — Говорят, лечит проказу где-то на окраине. Это была наглая ложь.

Последовала пауза. Дзюнъэй готовился к тому, что следующее, что он почувствует, будет лезвие между рёбер.

— Подземный ход… здесь, — Дзин постучал пальцем по бумаге. — Ты уверен?

А вот и мой шанс. Дзюнъэй обернулся и посмотрел на Дзина снизу вверх. Его лицо в пару было искренне-недоуменным:

— Да. Сам видел. Но старый, заброшенный. В прошлый раз, когда проверяли, обвалился. Теперь только крысы бегают.

Он вложил в голос всю убедительность, на которую был способен. Он не отрицал существование хода — он обесценивал его. Делал бесполезным.

Дзин внимательно смотрел на него своими холодными глазами, пытаясь уловить малейший признак лжи. Дзюнъэй выдержал его взгляд, изображая лёгкое раздражение профессионала, чьи данные ставят под сомнение.

Наконец Дзин медленно кивнул и спрятал свёрток в складках полотенца.

— Хорошо. Информация будет проверена.

Он произнёс это так, что у Дзюнъэя снова похолодело внутри. Проверена. Как? Кем?

— Теперь следующее задание, — голос Дзина снова приобрёл металлические нотки. — Генерал Мабучи. Правая рука Такэды. Наш… заказчик хочет его сместить. Тебе нужно получить доступ к его личной переписке. Найти что-то компрометирующее. Счета, письма, что угодно.

Дзюнъэй почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Мабучи. Отец Кэнты. Честный, суровый, неподкупный воин, который относился к нему с редкой для его положения справедливостью. Это был уже не просто шпионаж. Это было личное предательство.

— Его сын, — продолжал Дзин, и в его голосе прозвучала тонкая, ядовитая нотка, — твой… друг. Используй это. Срок — две недели.

В этот момент дверь в парную с скрипом открылась, впуская клубы пара. В проёме возникла массивная фигура того самого старого торговца Уно, о котором говорил Кэнта. Он был красен как рак и с наслаждением расчёсывал мохнатую грудь.

— А-а-а, жарко же! — проревел он, плюхаясь на лавку рядом с Дзюнъэем. — Красота! То, что надо после трудного дня! А вы что, молодые, о чём это тут шепчетесь? О делах? О бабах? Ха-ха-ха!

Он без церемоний улёгся, развалившись, и через секунду его тело сотряс мощный, дребезжащий храп. Он заснул мгновенно, словно его выключили.

Дзюнъэй и Дзин замерли. Весь пафос и угрозы момента были мгновенно уничтожены этим комичным вторжением. Дзин, который секунду назад отдавал ужасные приказы, теперь смотрел на храпящее тело с таким ледяным, беспомощным презрением, что Дзюнъэй едва сдержал улыбку.

Он ловил себя на мысли, что этот старик, сам того не ведая, стал его лучшим союзником.

Дзин, поморщившись, резко поднялся.

— Две недели, — бросил он ему вполголоса, едва слышно сквозь храп. — Не подведи.

И вышел, не оглядываясь, оставив Дзюнъэя наедине с храпящим торговцем и новым, ещё более невыполнимым приказом.

Дзюнъэй сидел ещё несколько минут, слушая, как Уно во сне что-то бормочет о ценах на рис. Абсурдность ситуации была оглушительной. Здесь, в этой душной парной, под аккомпанемент храпа, ему только что приказали уничтожить жизнь человека, который был ему почти как отец.

Он медленно вышел, окунулся в прохладный бассейн, смывая с себя пар и чувство надвигающейся беды. Игра в кошки-мышки продолжалась. Но он всё больше понимал, что он — не мышка. Он был другой кошкой, которая только притворяется мышкой, чтобы укусить побольнее.

Он вышел из бани на вечерний воздух. Было прохладно. Где-то там, в темноте, Дзин уже растворялся в городе, неся с собой тщательно упакованную дезинформацию.

«Проверяй, Дзин, — мысленно сказал ему вдогонку Дзюнъэй. — Проверяй всё. Найди несуществующую лестницу. Попробуй пролезть в заваленный тоннель. И когда ты упрёшься лбом в каменную стену, может быть тогда ты поймёшь, что имеешь дело не с жалким предателем, а с мастером, который тебя переиграл».

Но несмотря на эту мысль, тяжесть нового приказа легла на его плечи неподъёмным грузом. Мабучи. Теперь ему предстояло играть в кошки-мышки не только с Дзином, но и с Кэнтой. И это была самая отвратительная часть плана.

* * *

Вернувшись из бани, Дзюнъэй не чувствовал облегчения. Вместо пара его теперь окутывал невидимый, липкий смрад предстоящего предательства. Имя «Мабучи» звенело в его ушах навязчивым, зловещим набатом.

Генерал Мабучи. Командующий логистикой клана Такэда. Человек, чья воля и организаторский талант кормили, поил и вооружали всю армию. Суровый, аскетичный воин с лицом, как будто высеченным из гранита, и репутацией кристальной честности. Для своих солдат он был божеством порядка и справедливости. Для Кэнты — недосягаемым идеалом и строгим, но любящим отцом.

И именно он, Дзюнъэй, должен был его уничтожить.

Он сидел в своей каморке, и перед его глазами вставали воспоминания. Первый день в замке. Именно Мабучи велел Окубо позаботиться, чтобы его взяли в канцелярию: «У него должен быть хороший почерк. И глаза умные. Армия держится не только на мечах, но и на