Гюро переезжает - Анне-Катарина Вестли

– Здравствуйте, люди добрые! – начал он. – Мы все знаем, что жители Тириллтопена разделились на две партии, и обе получат сейчас возможность высказать и обосновать своё мнение, но я хочу попросить всех высказываться кратко, чтобы и другие могли поучаствовать в обсуждении. Мы распределили выступления по жребию, и выступить первыми досталось тем, кто был за то, чтобы дорогу прокладывать через Тириллтопен.

По приставной лесенке на трибуну поднялся рослый, широкоплечий мужчина и сказал:

– Многие из нас потратили много труда, чтобы накопить денег на машину, но за последние годы нас стало так много, что в Тириллтопене уже не хватает места для машин. По дороге вообще иногда не проехать. Ясно же, что, если застрянет «скорая помощь» или пожарная машина, может случиться беда. Поэтому мы будем только рады, если у нас построят автомобильную дорогу по две полосы в обе стороны и с широким тротуаром для пешеходов. Мне кажется, что тут и объяснять нечего.

Все, кто был с ним согласен, встретили его речь приветственными криками и аплодисментами и замахали плакатами.

– Следующее выступление досталось даме. Передаём ей слово, – сказал человек, который открывал собрание.

На трибуну вышла Эви, Нюссина мама. Она сказала:

– Те из нас, кто желает, чтобы дорога прошла в объезд Тириллтопена, считают, что пора подумать о наших детях и стариках. Они ежедневно подвергаются опасности по вине этих автомобилей. Мы также против загазованности улиц. Мы хотим жить в безопасном городе и дышать свежим воздухом, а не выхлопными газами.

Все, кто был с ней согласен, захлопали и замахали плакатами. Гюро посмотрела на Эдварда. Он стоял рядом с Авророй, и, как ни странно, ни он, ни она не хлопали. В нескольких шагах от них стояла Нюсси и пристально смотрела на Аврору. Увидев, что Аврора не захлопала, Нюсси приосанилась. Должно быть, она подумала, что Аврора перешла на её сторону.

Эви спустилась с трибуны, и мужчина, который всё время стоял наверху, сказал:

– Слово передается третьему участнику, пожелавшему высказать своё предложение.

На трибуну вышла Эрле. Гюро смотрела на неё не сводя глаз. Эрле была бледная, но внешне держалась спокойно. И вот она заговорила:

– Вы знаете, сколько человек живёт в Тириллтопене? Нас почти четырнадцать тысяч. Из них очень и очень многие – это дети и пожилые люди. Интересно спросить, сколько же в Тириллтопене машин? Их тоже немало. Наверное, тысячи две-три, не меньше. Но людей всё равно гораздо, гораздо больше. И если уж у нас хотят проложить новую дорогу, то почему она непременно должна быть автомобильной? Не лучше ли нам попытаться подумать по-новому и сказать, что́ нам на самом деле нужнее. А нужна нам человеческая дорога. Я не собираюсь воевать с автомобилями. Мы и сами ездим на машине, а на тракторе я доезжаю до центра, так что на собственном опыте знаю, что нам нужна такая дорога, по которой можно ездить. Но у нас уже есть дорога, чтобы ездить на автомобиле. И если её немного расширить и убрать тротуар, то этого нам будет вполне достаточно, потому что рядом с дорогой, по которой ездят машины, людям незачем ходить. Эту дорогу мы целиком отдадим машинам, а также мотоциклам и тракторам. А через Тириллтопен мы проложим новую. Пускай дорога петляет среди домов и высоких корпусов, и её не надо делать шириной восемь метров, а достаточно и трёх, и её можно разделить на велосипедную и пешеходную, удобную для всех, кто захочет по ней ходить. Она будет безопасна для школьников, а малыши могут на ней побегать. Почему бы Тириллтопену не показать всем пример, положив начало чему-то такому, что, может быть, окажется важным для всей страны – по-новому отнестись к дорогам, вспомнив, что они в первую очередь должны служить для людей?

– Да, но нам же дают деньги на автомобильную дорогу! – выкрикнул кто-то. – Там же не сказано – «человеческая дорога». Такого нет в документах, выданных дорожным ведомством.

– Значит, пора, чтобы такое в них появилось, – сказала Эрле. – А если нам на эту дорогу не выделят денег – ну что ж! – построим тогда такую дорогу сами.

Сначала наступила полная тишина, затем кто-то начал хлопать. Кто-то крикнул «Браво!», но плакаты не замахали, ведь у Эрле не было плакатов. Но тут к ней на платформу вскочил Эдвард.

– Как вам известно, я поддерживал список в пользу объездной дороги, но, услышав о предложении Эрле, я переменил мнение. Нет ничего постыдного в том, чтобы изменить своё мнение, и это относится ко всем, кто здесь присутствует.

Он дунул в свисток, и на школьный двор вступила маленькая демонстрация. Впереди шествовал духовой квинтет тириллтопенского оркестра «Отрада», а за ним дружными рядами ребята из молодежной школы, и все вместе они что-то несли. Эта была длиннющая картина. Извиваясь, она обогнула двор и протянулась через собравшуюсяся толпу.

На картине была изображена придуманная Эрле обсаженная деревьями человеческая дорога, на скамейках сидели люди, другие люди – дети и взрослые – гуляли по дороге, а сбоку ехали велосипедисты.

– Хорошенько посмотрите на эту картину, – сказал Эдвард. – Это дорога, которую придумала Эрле, причём ей очень помогла маленькая девочка по имени Гюро. Это Гюро придумала, чтобы вдоль дороги росли деревья и стояли скамейки. Понятно, что вам теперь нужно время, чтобы обдумать услышанное. Давайте сейчас разойдёмся и дома хорошенько подумаем. А завтра мы выложим тут на дворе подписной лист. Вы можете завернуть сюда по пути с работы. Сразу хочу сказать, что ставить свою подпись могут не только взрослые, но и дети. Дети тоже имеют право голоса, ведь они такие же жители Тириллтопена, как мы, так что пускай и они выскажутся, в каких условиях им хочется жить. Хорошенько всё обдумайте и поставьте свою подпись, если вы согласны с Эрле и Гюро, а я знаю, что есть люди, которые тоже думают, как они. Когда духовые оркестры входили в ворота, каждый из них вёл свою мелодию. Хотелось бы, чтобы, уходя, они дружно заиграли одну общую.

Так оно и произошло. И возможно, это означало, что люди снова начали приходить к согласию.

– Ну, разве не замечательно получилось? – спросила Тюлинька. – Ты гордишься, Гюро, мамой и собой тоже? А, Андерсон-то! Эдакий шутник! Подумать только, ни слова мне не сказал, а сам помогал Эдварду рисовать эту большую картину и перешёл на сторону Эрле. Впрочем, и я тоже.

Гюро стояла, держась за мамину куртку. Она гордилась мамой, но, кроме того, очень проголодалась. К ужину она нагуляла хороший аппетит. Бабушка со своим семейством уехала домой, но не забыла про обещание, данное Самоварной Трубе. Она вывела собачку погулять при луне и вот о чём с ней говорила:

– Как ты думаешь, Самоварная Труба, ставить мне подпись ещё на одном листе? Получается, что я подписываю уже третий. Ладно! Как говорится, утро вечера мудренее, вот завтра и решим.

Тириллтопенский народ

Наутро Тюлиньке позвонил Эдвард и спросил, нельзя ли до вечера оставить Сократа и Аврору на её попечение, сам он уходит из дома на целый день.

Тюлинька позвонила Эрле и спросила, можно ли им прийти к ней всей компанией. Обед обещал приготовить дедушка Андерсен.

– Я очень рада, – сказала Эрле. – Дедушка Андерсен так вкусно готовит!

Эдвард уже сидел посреди двора, закутанный во всё тёплое, что нашлось в доме. Под ноги себе он подложил газеты, чтобы защититься от холода, а рядом поставил термос с горячим чаем и большой пакет с бутербродами. Видно было, что Эдвард устроился тут надолго.

В первые утренние часы посетители появлялись нечасто, но он решил сесть пораньше на случай, если кто-то надумает прийти чуть свет. Немного попозже пришли Тюлинька и Сократ.

– Вот и я с Сократом и его скрипкой, – сказала она. – Сегодня у нас прямо-таки праздник! Андерсен придёт попозже. Он сначала сходит в магазин закупить всё для обеда. Он не говорит, что задумал приготовить. Это уж он всегда так. Но наверняка будет что-то вкусное. Ну как, Сократ и Гюро? Хотите посидеть в доме или погулять во дворе?

– Погулять, – сказала Гюро. – Очень интересно посмотреть, как будут приходить люди.

– Когда на улице покажутся прохожие, можете говорить им, чтобы зашли и поставили свою подпись на новом листе, – сказала Тюлинька. – Людям часто требуется, чтобы их кто-нибудь подтолкнул.

– Мы будем толкать! – сказал Сократ.

Он понял эти слова в прямом смысле и подумал, что надо подойти и подтолкнуть человека в спину и при этом сказать, чтобы они шли подписываться.

– Нет, толкать никого не надо, – всполошилась Тюлинька. – Надо только сказать: «Давайте же, проголосуйте за новую дорогу для людей».

Когда Гюро и Сократ вернулись на школьный двор, их встретила тишина,