Приключения Петьки Зулина - Георгий Анатольевич Никулин

Отец усмехнулся и сказал, что состоялось замирение, что на подмогу идут рабочие из других городов и что Ревком будет держать власть в своих руках.

Глава 6. Мстители

Улицы города изменились. В закопченных и одиноко стоящих кирпичных стенах с пустыми проемами вместо окон и дверей трудно было узнать прежние здания. На месте огромного магазина, не один раз пленявшего Петьку своими витринами, валялись на земле перекрученные огнем железные балки и слитки сплавленного в пожарище стекла.

Пули часто попадались на панели и на дороге, в канавах валялись стреляные медные гильзы и даже настоящие боевые патроны целыми обоймами. Мальчишки набивали ими полные карманы. Впрочем, как только у всех появились пригоршни патронов, они потеряли свою ценность и вскоре были забыты.

Хотелось сбегать к вокзалу, но дома у Петьки была работа: нужно было помогать в уборке квартиры. Снаряд, искалечивший гостиную, разорвался перед окнами. Он разворотил доски тротуара и выбил небольшую яму. Все разрушения в комнате были причинены осколками. Они, разбив ставень, пробороздили штукатурку на потолке. Кусок железа, засевший в дверном косяке, Петька долго и старательно выбивал молотком, раскачивал в разные стороны и наконец достал. Этот кусок, исковерканный и загнутый, с обывательской точки зрения ничего интересного собою не представлял, но Петька его хранил и, хвастая пережитыми ужасами, говорил:

— Во! Таких нам нашвыряло полную комнату.

Как-то, вынося из дому мусор, Петька задержался на дворе, потом его потянуло выглянуть на улицу, а постояв у ворот, он вспомнил о Корольке и, не теряя ни минуты, помчался к нему. Королька он не застал, хорошо что тут же его сестренка наябедничала матери, что ребята побежали на речку смотреть убитых. Мать лишь отмахнулась от дочки и сказала Петьке:

— Панко не увидишь ли где, до сих пор не пришел домой.

Пробраться к речке оказалось нелегко. На улице то и дело прохожим преграждали путь пикеты рабочих. Всюду встречались отряды красногвардейцев. Юнкера, сняв погоны, разошлись, но их можно было узнать по форменным полушубкам и шапкам. На самом берегу речушки с винтовкой на ремне прохаживался часовой. Здесь же, зябко кутаясь в платки и сторонясь ржавых пятен на снегу, кучками стояли женщины. Королек и двое мальчишек с его двора глазели на людей, топорами вырубающих трупы изо льда. Тут главным образом лежали юнкера.

Как видно, они стреляли, укрываясь за низким берегом речушки. Снаряды покололи лед, вода выступила наверх и крепко приморозила убитых.

Когда тела выносили на берег и клали на сани, женщины подходили, боязливо всматривались в застывшие лица и, не опознав своих, с облегчением отходили в сторону. Мальчишки успели получить от часового по подзатыльнику и не лезли вперед.

Королек не верил рассказам Петьки о снаряде, попавшем в дом. На их улицу не выпало такой «удачи», и казалось завидным, что к знакомым мог попасть снаряд. Пришлось тут же вести товарища домой и показывать все на месте.

Осмотрев гостиную, Королек вышел на улицу и внимательно обследовал и каждую дыру в обшивке дома, и яму в тротуаре, и окна, теперь уже заколоченные досками. Петька чувствовал себя так, словно открыл перед Корольком пещеру с драгоценностями.

С песнями от вокзала прошли отряды рабочих из соседних городов. Теперь Ревком мог распустить комиссию по замирению и окончательно взять власть в свои руки. Эсеры и меньшевики, подавленные неудачей, не сопротивлялись, но чувствовалось, что впереди борьба еще будет.

В феврале 1918 года немецкая военщина, сорвав мирные переговоры, начала наступление. При согласии Англии и Америки полчища кайзера ринулись на советскую Россию. Только для захвата Петрограда были собраны в ударный кулак шестнадцать дивизий. Вильгельм II заявил: «Никакой единой России не будет. Россия будет разделена на четыре царства: Украину, Юго-восточный союз, Великороссию и Сибирь».

Старая армия распадалась, всюду проявлялась растерянность и предательство враждебной Советам части командования. Солдаты уходили с фронта.

Ленин 21 февраля обратился к народу с воззванием: «Социалистическая республика Советов находится в величайшей опасности… священным долгом рабочих и крестьян России является беззаветная защита республики Советов против полчищ буржуазно-империалистической Германии…»

Добровольцы шли в Красную Армию.

Сибиряки посылали в Россию миллионы пудов продовольствия и сырья; они хотели бы помочь петроградским рабочим в вооруженной борьбе, но с тревогой оглядывались на Восток: двенадцатого марта английское правительство предложило Японии начать вооруженное вторжение в Россию и захватить Сибирь вплоть до Урала.

Город залечивал свои раны. Входы в сгоревшие дома заколотили досками, простреленные пулями стекла магазинных витрин латали медными пластинками, а на дыры, пробитые осколками снарядов, ставили большие жестяные заплаты. С домов на главной улице поснимали вывески с позолоченными буквами, и фасады от этого словно бы полиняли.

Многие магазины оставались закрытыми, а в иных поселились новые учреждения, названия которых состояли из нескольких сокращенных слов. Чаще всего они начинались словом «Губ», а кончались словом «ком». Губком, Губпродком, Губревком. Была и скромная табличка с тремя буквами: «ВЧК».[108]

Постепенно все пришло в относительный порядок, вскоре ребята вернулись к учению. Но теперь уже никто не требовал ношения строгой формы, а инспектор гимназии стал просто преподавателем литературы. Ныло совсем исчез. Директор сделался заведующим и преподавал историю. Эти перемены подняли боевой дух ребят.

Отсутствовали многие ученики из богатых семейств, составлявших ранее разряды «зазнавал», «фискалов»[109], «маменькиных сынков». Все оставшиеся в гимназии перешли в категорию «своих».

Считая, что теперь ученикам можно входить в любое помещение, Королек поднимался по черной лестнице[110] — по пути нехоженому — и увидел приоткрытые двери директорской квартиры, бывшей тут же, при школе.

Распахнув двери, Королек оказался на кухне. Никто не вышел ему навстречу, в коридоре было также тихо и пусто. Дальше он двинуться побоялся и, заглянув в коридор, сейчас же вернулся обратно. Королек был намерен потребовать назад когда-то отобранные у него книжки, но это оказалось невозможно: просто никого не было дома.

Королек рассердился: вот кому надо отплатить за обиды при «старом режиме». Тут взгляд его упал на бутылку с молоком. Мигом схватив посудину, Королек расплескал молоко по столу. Лужа получилась изрядная. Отойдя на несколько шагов и отставив ногу, он, как художник картиной, полюбовался своим творчеством, но остался недоволен: собственно, — чем тут выражена месть? Скорее это проделка какой-нибудь бродячей кошки. Королек почувствовал досаду, что его просто-напросто не поймут.

Надо было сделать что-то еще. Приложив палец к виску, Королек задумался. Не