Волшебство для Мэриголд - Люси Мод Монтгомери

у миллионера. Более интересным событием, о котором не написали газеты, стало то, что Аэндорская Ведьма родила в яблочном амбаре трёх милых котят. А завтра Мэриголд поднимется на холм, чтобы встретиться с Сильвией.

Глава 15. Светлый призыв

1

Боюсь, что, если бы в тот вечер, когда мама предложила идти в церковь на собрание миссионеров, Мэриголд могла описать своё настроение, она бы сообщила, что это ей совсем неинтересно. Для девочки, три троюродных кузины которой были заняты на миссионерской работе за океаном, такое безразличие к миссионерству должно быть признано постыдным. Она хотела провести вечер с Сильвией и не вовсе не желала менять её чудесную компанию на скучное, глупое, убогое собрание стариков-миссионеров. Упомянутые эпитеты принадлежат Мэриголд, а не рассказчику, и, если вы готовы упрекнуть её за это, подумайте, много ли девочек одиннадцати лет, вне их будущих мемуаров, имеет хоть какое-то представление о слепоте язычников. Для Мэриголд заокеанские миссии представлялись какими-то делами, которыми занимаются взрослые и священники, слишком далёкими от её мыслей и занятий. Поэтому она не понимала, зачем ей тащиться в церковь, чтобы слушать речи заморских миссионеров. Однажды она уже выслушала одну вместе с Гвенни – её произносил странный загорелый очкастый человек, безмерно серьёзный и невыносимо скучный. Мэриголд считала, что этого ей достаточно.

Но бабушка не могла выйти из дома из-за ревматизма, у Саломеи воспалилась ступня, а мама собралась идти по какой-то непонятной причине. Оказалось, что в этот вечер выступала некая леди, её школьная подруга. Мама хотела, чтобы Мэриголд составила ей компанию. Ради мамы Мэриголд сделала бы и пошла бы куда угодно, даже на собрание миссионеров. Поэтому она покорно трусила по славной, освещённой звёздами дорожке и думала о новом платье из абрикосового жоржета, которое мама, несмотря на поджатые губы бабушки, обещала ей к именинной вечеринке Уиллы Роджерс.

Первым потрясением для Мэриголд был тот миг, когда леди поднялась на кафедру. Разве столь прекрасное создание может быть миссионером? Мэриголд никогда в жизни не видела такой ослепительной красавицы. Какие у неё удивительно глубокие, тёмные влекущие глаза! Что за щёки кремового оттенка, несмотря на солнце Индии! Какая корона блестящих красно-золотистых волос! Её прелестные руки, казалось, магнетически притягивали к себе в объятия! Какой особенный голос, полный пафоса и незабываемого очарования! Как прелестно белое платье с бледно-небесно-голубым поясом, свисающим к подолу!

Доктор Вайолет Мериуитер не выступала и десяти минут, когда Мэриголд всей душой возжелала стать заморским миссионером в самых дальних концах земли, следуя за нею. Единственное, что удивляло её – отсутствие видимого нимба вокруг головы доктора Вайолет.

Какая захватывающая речь! Прежде, чем быть сметённой потоком красноречия в мир, где она никогда не бывала, в мир, где в нечто неописуемо привлекательное смешались самопожертвование, дети-вдовы и коралловые берега Индии, Мэриголд успела на мгновение удивиться, как могла предполагать, что миссионерство – убогое занятие. Нет, оно не просто привлекательное – влекущее. Прежде чем доктор Вайолет произнесла половину своей речи, Мэриголд Лесли, сидящая на старой семейной скамье, посвятила свою жизнь заморскому миссионерству.

Преображение произошло внезапно, но очень явственно. Мэриголд сразу почувствовала, что навсегда отрезана от прежней жизни, от прежних подруг, прежних мечтаний. Она больше не была глупой шаловливой девчонкой, что час назад не по своей воле пришла на миссионерское собрание, думая об абрикосовом платье и сказочной подруге на холме. С этим покончено. Теперь она посвящённая. Отделённая. Всю оставшуюся жизнь идущая по светящейся, ведущей к небесам дороге служения, которую показала доктор Вайолет Мериуитер. Когда-нибудь она, возможно, тоже станет доктором Мэриголд Лесли. Думать об этом. Прежде она гадала, на кого бы хотела походить, когда вырастет. На маму? Но мама была «безответной». Все управляли ею. Теперь у Мэриголд больше не было сомнений. Она хотела быть точно такой же, как доктор Вайолет Мериуитер.

Она злилась на Эм Чёрч, хихикающую за спиной. Она с презрением смотрела на четырёх взрослых дочерей Элдера Маклода. Почему они не отправляются в иностранную миссию? Она чуть не умерла от стыда, чихнув три раза подряд, когда доктор Вайолет произносила самое страстное обращение к юным девушкам. Найдется ли сейчас здесь в церкви хоть один человек, который бы не сказал: «Я готов», услышав этот светлый призыв? А Мэриголд, жаждущая вскочить на ноги, чтобы произнести эти слова, могла лишь чихать – великий момент прошёл, и доктор Мериуитер спустилась с кафедры.

Мистер Томпсон тоже сказал несколько слов. Ему очень не хватало очарования доктора Мериуитер, но одна из его фраз добавила огня в душу Мэриголд. «Миссионер, – сказал он, – должен быть спокойным, безмятежным, терпеливым, тактичным, надёжным, находчивым и глубоко верующим». Мэриголд запомнила каждое из этих слов. Список был большим, но вдохновлённая Мэриголд не сомневалась, что сможет его выполнить. Она сразу начала готовиться к своей жизненной миссии. Тотчас. Она села на своё место, словно ступила на воздух. О, как непослушна и глупа была она до этого чудесного вечера! Но теперь её лицо обращено в высоту – как сказала доктор Мериуитер, – далёкую сияющую высоту служения и самопожертвования. Мэриголд дрожала от волнения. В ряду перед ней сидел Томми Блэр. Мэриголд терпеть его не могла с того дня, как он написал на обложке её учебника своим размашистым почерком: «Эта книга – одно, мой кулак – другое. Если украдёте одно, то получите другое».

Но она должна простить его – миссионер прощает всех. Она так лучезарно улыбнулась ему, что Томми Блэр, выйдя из церкви, сказал своим приятелям, что Мэриголд Лесли «запала» на него.

2

Мэриголд не могла рассказать маме о своём великом решении. Мама стала бы переживать. Будь жив папа, было бы по-другому. Но она – всё, что есть у мамы. Это стало частью самопожертвования. О том, чтобы рассказать бабушке, Мэриголд даже не задумывалась. Но она, не откладывая, изо всех сил погрузилась в подготовку к будущей жизни. Бабушка и мама заподозрили – что-то витает в воздухе, но не могли даже представить что. Не могу сказать, считали ли они Мэриголд спокойной, безмятежной, терпеливой, тактичной и так далее, но точно знаю, что они находили её забавной.

«Что бы то ни было, оно пройдет», – покорно сказала бабушка, исходя из своего опыта.

Но мама в тайне немного забеспокоилась. Не просто так Мэриголд вдруг заявила, что не хочет новое абрикосовое платье – старое вполне сойдет. Она даже отказывалась идти на вечеринку Уиллы и согласилась лишь по настоянию бабушки, потому