Приключения Петьки Зулина - Георгий Анатольевич Никулин

Из дому ребята отшагивали версты чаще всего в одиночку, но, возвращаясь из школы, сбивались гурьбой, петляли по полю, заходили в перелески, к реке или на паровозное «кладбище», что было вовсе не по пути.

Это «кладбище» начиналось сразу за станцией, на многочисленных тупиках, длинные пути которых сплошь были забиты искалеченными паровозами. Многие паровозы нуждались лишь в незначительном ремонте, но ни один из них не чинили. Мало того, что металл съедала ржавчина, разрушению помогали люди. Окрестные жители отвинчивали и отламывали все, что поддавалось их усилиям. Кладбище никем не охранялось, и ребята могли лазать там сколько им было угодно.

Петька, вспоминая уроки дяди Вити и гордясь своей бывалостью, объяснял ребятам части паровоза. Но тут заржавленные краны управления поворачивались с каким-то шуршанием, не чувствовалось под рукой живой струи пара и весь паровоз не дрожал от распиравшей его силы.

Забредший на «кладбище» Володька хозяйственно осмотрел все и только рукой махнул:

— Ну, паря, тут самогонщики все трубки обобрали, теперь от паровоза ничего не ущипнешь, разве что кому колеса понадобятся. Надо было раньше приходить.

Ребята не знали, что деповские рабочие нарочно демонтировали паровозы и прятали их части до нужного времени.

С паровозного «кладбища» было видно, что на станции частенько останавливаются эшелоны войск, а один отряд белых выгрузился из вагонов, располагаясь на долгую стоянку.

В селе было тихо, но по линии железной дороги партизаны сильно тревожили белых. У колчаковцев комом в горле стояла «тайшетская пробка»: у станции Тайшет партизаны разрушили два моста и на три версты разобрали путь, сбросив шпалы под откос. Этим затруднялся подвоз к фронту, и восточнее Красноярска скопилось до полутораста составов с боезапасами и войсками и снабжением для белой армии.

Глава 16. Бой с черными «гусарами» и голубыми «кирасирами»[172]

Колчаковцы десятки раз посылали карательные отряды для усмирения населения. От жестоких расправ сибиряки понесли много жертв, но запугать их колчаковцам не удалось. Всюду возникали новые крестьянские отряды, а отдельные группы сливались в партизанские полки.

Петька видел, как в тупике железнодорожных путей разгрузился невиданный доселе отряд «святого креста»[173]. На развернутом алом знамени был вышит большой серебряный крест и надпись: «Сим победиши».

В отряд были навербованы монахи и бородачи из старообрядческого купечества. Они называли друг друга братьями и винтовки держали, как колья. Посылая такой отряд, колчаковцы, видимо, надеялись больше воздействовать на крестьян видом отряда и пением «церковно-походных» песен.

На подмогу «крестоносцам» выгрузились кавалеристы в черных и голубых френчах.

«Это вперемежку черные гусары и голубые уланы. Факт!..» — решил Петька. Он и не знал, что запившихся и отупевших в карательных экспедициях кавалеристов белые всерьез называют черными гусарами и голубыми кирасирами. На их знамени тоже было написано «Сим победиши», а на другой стороне нарисованы череп и кости.

— Что крест, что косточки, — проворчал деповский рабочий, не стесняясь Петьки.

Петька почувствовал, что затевается недоброе, и побежал в село. Запыхавшись, он влетел в дом и неожиданно увидел Дуню, приехавшую с заимки. Петька вцепился в рукав Дуниной кофты и настаивал, чтобы известили партизан о приготовлениях белых.

— Поди-ко не знают они! — усмехнулась Дуня. — Да партизанская разведка прямо из Омска, из главного штаба о том извещает. Партизаны-то, поди, уже в село пришли.

«Видно, партизанская связь работает хорошо… Значит, не один дядя Вася у белых служит, — подумал Петька и покосился на Дуню, перебиравшую свои травы. — Не то ворожит опять, не то лечить кого собралась…»

Дуня заваривала травы из своего запаса и разбирала чисто вымытые тряпки, свернутые, как бинты.

Не успел Петька выйти из дому, как раздалось несколько винтовочных выстрелов, по улице проскакали конники и по избам застучали на общий сход: партизанская разведка прискакала впереди главных сил, обезоружила колчаковскую милицию и собирала всех на митинг.

Примчавшиеся к волости Петька и Володька поразились тому, как все быстро делается. И на телегах, и пешком, и верхами прибывали новые отряды. Обе улицы села и площадь у волости были вскоре запружены народом. По дорогам уже стояли заставы.

На крыльцо волости вышел командир сводного партизанского отряда. Был он одет в ладно сидевшую кожаную тужурку, к поясу пристегнут маузер в деревянной кобуре, на ремне — бинокль.

Командир поднял руку, на расшумевшихся зашикали в толпе, и партизан начал свою речь. Он сказал, что Красная Армия бьет белых по всему фронту, что конец Колчаку приходит неминучий и, как бы в газетах ни кричали о победах верховного правителя, — ему приходится смазывать пятки. Не сегодня-завтра красные возьмут Омск. Колчаковские прихвостни гужом[174] тянут к востоку.

— Нам ли сидеть сложа руки и подставлять шею под топор, когда вся Россия от юга до Якутска охвачена борьбой с белыми? — сказал партизан, и Петьке показалось, что эти слова относятся прямо к нему.

Командир снял серую папаху. Его чисто выбритое молодое лицо было решительно. Он говорил, что белые хотят разгромить село, сжечь его и расправиться с населением, что недавно только в соседнем селе каратели перестреляли сорок неповинных жителей и столько же замучили пытками.

— Знаем! Испытали эту сласть! — выкрикнули из толпы.

— Каратели хотят уничтожить народное движение, пройти с огнем и мечом по нашей местности, но не выйдет! Дадим отпор белякам, чтобы дорогу на село забыли и не помышляли бы проливать неповинную кровь, — говорил партизанский командир и видел, что толпа сплочена единодушным желанием защитить село и дать карателям бой.

Командир закончил свою короткую речь, партизаны стояли молчаливыми рядами, и перед ними колыхалась толпа народа, уже требующего, чтобы их вел командир.

— У кого есть оружие, — включайся в оборону, иди в наши отряды. Остальным гражданам взять ломы, лопаты и кайлы и немедля выходить копать окопы. Дорога каждая минута. По местам, товарищи! — распорядился командир.

Отряды партизан двинулись к окраине села. За ними толпой повалил народ. Люди, по пути забегая домой, хватали инструменты и выскакивали обратно.

Главный командир и еще несколько человек пока остались в волости.

Володька убежал за лопатой, а Петька ужом проскользнул в волость. Большая комната была наполнена людьми. Все курили и оживленно обсуждали план обороны. Из маленькой комнатушки, где раньше заседал волостной старшина[175], доносился голос командира.

С первых слов Петька узнал, что из арестантской тюрьмы при волости освобождены захваченные белыми партизаны и жители села, заподозренные в связи с партизанами. Эти люди требовали оружия и готовы были стоять насмерть при