Академия боли - Эдуард Сероусов

иду на компромиссы, когда речь идёт о правде. – Он слегка наклонился вперёд. – Более того, я уже давно интересуюсь Академией Блэквуд. Ваша информация может стать недостающим звеном в моём собственном расследовании.

Это звучало убедительно, но что-то в поведении Кларка вызывало у Дэниела беспокойство. Едва уловимые детали – то, как он держал ручку, определённые выражения, которые он использовал, специфическая манера наклонять голову при слушании. Всё это казалось странно… знакомым.

– Вы проводили расследование об академии? – спросил Дэниел, решив проверить свои подозрения. – Что именно вас заинтересовало в ней?

– Прежде всего, непропорциональное влияние её выпускников в различных сферах, – ответил Кларк. – Слишком много людей на ключевых позициях, слишком много связей, слишком много совпадений. Классическая журналистская интуиция, которая говорит: "здесь что-то не так". – Он сделал паузу. – Но мне не хватало конкретики, внутренней информации. То, что вы предлагаете, может изменить ситуацию.

Дэниел внимательно наблюдал за ним, и внезапное озарение поразило его как удар молнии. Манера речи, жесты, определённые лингвистические обороты… Это были признаки, которые он видел у других выпускников академии. Система распознавания "своих", о которой упоминалось в документах, которые он нашёл.

– Вы учились в Академии Блэквуд, – сказал он тихо, не как вопрос, а как утверждение.

Кларк замер, а затем его лицо изменилось. Дружелюбная маска исчезла, уступив место холодному, оценивающему выражению.

– Впечатляюще, профессор, – сказал он другим тоном – более глубоким, более контролируемым. – Большинство людей не замечают таких деталей. Но, конечно, вы не обычный человек. Ваши аналитические способности – одна из причин, почему академия заинтересовалась вами изначально.

Дэниел почувствовал, как внутри всё холодеет. Он попал в ловушку.

– Вы работаете на них, – сказал он. – Всё это – встреча, ваш интерес к моей информации – это была приманка.

– Не совсем, – Кларк – или кто бы он ни был на самом деле – слегка покачал головой. – Я действительно журналист. И я действительно выпускник академии. Но моя роль немного сложнее, чем просто "работать на них". – Он сделал паузу. – Я часть системы внешнего мониторинга. Мы отслеживаем потенциальные угрозы для проекта и нейтрализуем их… различными способами.

– Мартин знал? – спросил Дэниел, уже подозревая ответ.

– Мартин Грей – интересный случай, – задумчиво сказал Кларк. – Бывший военный, травма в Афганистане, ПТСР, проблемы с адаптацией. Идеальный кандидат для найма в службу безопасности академии. Достаточно опытный, чтобы быть эффективным, но с психологическим профилем, делающим его уязвимым для определённых форм влияния. – Он улыбнулся без тепла. – Мы иногда используем таких людей в качестве "канареек" – они привлекают потенциальных нарушителей, позволяя нам идентифицировать и нейтрализовать угрозы на раннем этапе.

Дэниел почувствовал тошноту. Мартин, его единственный союзник, был всего лишь приманкой, частью тщательно спланированной операции по выявлению людей, которые могли представлять угрозу для академии.

– Значит, наша встреча у служебного входа медицинского центра…

– Не состоится, – закончил за него Кларк. – Мартин уже задержан и находится под наблюдением. Его использование в качестве "канарейки" завершено. – Он взглянул на часы. – А что касается вашего сына, то процедура когнитивной реструктуризации началась два часа назад и, вероятно, уже подходит к завершению.

Дэниел почувствовал, как мир вокруг него рушится. Всё это время, все его попытки сопротивляться системе академии были известны Элеоноре и Совету. Они играли с ним, позволяя ему думать, что у него есть шанс, а тем временем ускоряли трансформацию Итана.

– Зачем весь этот спектакль? – спросил он, едва сдерживая гнев и отчаяние. – Зачем позволять мне проникать в архив, собирать информацию, если вы всё равно планировали остановить меня?

– Мы не просто останавливаем потенциальные угрозы, профессор, – объяснил Кларк. – Мы изучаем их. Анализируем методы, мотивации, стратегии. Это помогает нам совершенствовать наши системы защиты. – Он наклонился ближе. – Кроме того, ваши действия предоставили идеальный катализатор для завершения трансформации Итана.

– Что вы имеете в виду?

Кларк снова улыбнулся своей холодной улыбкой.

– Когда вы показали сыну документы и попытались переубедить его, это создало классический когнитивный диссонанс. Конфликт между новой информацией и уже внедрёнными паттернами мышления. – Он сделал паузу. – Итан сам обратился к Монро прошлой ночью. Сам попросил ускорить процедуру, чтобы избавиться от этого мучительного диссонанса. Ваши попытки "спасти" его стали финальным толчком к добровольному принятию трансформации.

Дэниел почувствовал, как его сердце разбивается. Итан сам выбрал путь академии, сам решил отказаться от своей прежней личности, от связи с отцом, от ценностей, на которых он вырос.

– Он сделал это, потому что вы манипулировали им недели, – сказал Дэниел с горечью. – Это не был свободный выбор.

– Определение "свободного выбора" весьма субъективно, – пожал плечами Кларк. – Мы все находимся под влиянием своего окружения, опыта, биохимии, социальных норм. Академия просто делает этот процесс более эффективным и направленным.

Он посмотрел на флеш-накопитель, всё ещё лежащий на столе.

– Я всё ещё заинтересован в вашей информации, профессор. Не для разоблачения, конечно, а для анализа. Чтобы понять, что именно вам удалось обнаружить, и как мы можем улучшить наши протоколы безопасности.

Дэниел смотрел на человека напротив, чувствуя, как гнев и отчаяние уступают место холодной решимости. Это ещё не конец. Даже если он потерял Итана, даже если вся его борьба до сих пор была частью игры, в которой академия контролировала все фигуры, он не сдастся.

– Вы можете взять накопитель, – сказал он, отодвигая его к Кларку. – Но это копия. Оригинальные файлы у меня, и я найду способ использовать их.

Кларк взял флеш-накопитель и спрятал его в карман, не сводя глаз с Дэниела.

– Я ценю вашу решимость, профессор. Это качество, которое академия высоко ценит. Именно поэтому доктор Витт всё ещё надеется на ваше сотрудничество, несмотря на ваши… отклонения от ожидаемого поведения.

– Я никогда не стану частью вашей системы, – твёрдо сказал Дэниел.

– Никогда – слишком абсолютное слово, – заметил Кларк, вставая. – Время меняет перспективы. Особенно когда речь идёт о семье. – Он бросил на стол несколько купюр, оплачивая кофе. – Подумайте об этом, профессор: ваш сын теперь навсегда часть академии. Если вы действительно хотите сохранить с ним связь, возможно, вам стоит пересмотреть своё отношение к нашим методам и целям.

С этими словами он ушёл, оставив Дэниела наедине с осознанием масштаба своего поражения. Всё это время, все его попытки противостоять системе были предсказаны, проанализированы и использованы против него. А теперь он потерял единственное, что было действительно важно – своего сына.

Но даже в этот тёмный момент Дэниел Фрост не собирался сдаваться. Если система академии была настолько обширна и всепроникающа, как выяснилось, значит, борьба с ней требовала иного подхода. Не прямого противостояния, а чего-то более тонкого, более стратегического.

Он вышел из кафе, чувствуя