Счастье в огне - Мария Васильевна Захарова

Вот и последняя улица, ведущая к берегу. Варя остановилась, не в силах двигаться дальше, боясь увидеть место, где пережила один из самых страшных дней в своей жизни.

В это время тучи раздвинулись и показалась луна, высокая, мрачная, окутанная какой-то зловещей пеленой. Савельев заторопил приостановившийся было отряд: «Быстрее, быстрее. Впереди берег. Надо пройти его пока темно».

Сердце Вари замерло, толкнулось в зловещем предчувствии, но девушка заставила себя идти вперед. Люди стали спускаться вниз – берег, изрытый воронками, заваленный каким-то мусором, в мутном свете осенней луны казался чужим и каким-то угрожающим.

Низкий, воющий звук Варвара скорее не услышала, а почувствовала каждой настороженной, уставшей от тяжести ребенка мышцей. Люди опрометью кинулись вниз – положить носилки с ранеными на крутой тропе не было ни малейшей возможности. Темнота вокруг взорвалась каким-то блестящим цветным дождем, или этот дождь был только в Варином сознании? Девушка замерла, не в силах двинуться с места, не в силах о чем-то думать. Люди обходили ее, кажется, кто-то ругался. Потом перед ее глазами появился Савельев, который, видимо, взял ребенка из ее рук, потому что Варя почувствовала вдруг какое-то физическое облегчение. Все вокруг нее наполнилось миллиардами стонущих, визжащих цветных осколков – реальный мир как будто перестал существовать. Девушка не помнила, как спускалась по тропе, не поняла, когда споткнулась обо что-то, не почувствовала, как катилась вниз.

***

Серый октябрьский рассвет накрыл землю тяжелой, серой ватой низких туч, глушившей звуки пеленой мелкого ледяного дождя. Дождь – было первое, что почувствовала Варя, когда очнулась. Потом пришло ощущение боли, а потом щемящей тоски и тщетных попыток хоть что-нибудь вспомнить. Девушка попыталась сосредоточиться на источнике боли и поняла, что болит в первую очередь нога – пошевелить ею было практически невозможно. Еще саднило в боку и где-то в районе виска, но это вполне можно было терпеть. Теперь необходимо было вспомнить, что произошло, и где она находится. Дождь продолжал литься ей на лицо, но именно это и привело ее окончательно в чувство, заставив вспомнить разрушенный город, движение отряда, тяжесть ребенка, начавшуюся бомбежку. Что же случилось потом? Варвара попыталась приподняться, резкая боль в ноге прострелила все тело. Варя несколько секунд подождала, потом рывком села, прикрыла на секунду глаза, пережидая боль, а потом огляделась вокруг.

Почти рассвело, но берег было почти не видно из-за серой дымки дождя. Через минуту Варя поняла, что находится чуть левее основания тропы, по которой они спускались ночью. Теперь до нее стали доноситься звуки отдаленного боя, идущего где-то в городе – глухие разрывы, на фоне стрекота автоматных очередей, гул самолетов. Но на берегу было относительно тихо. Варвара попыталась встать – в лодыжку вонзились миллионы иголок. Девушка не смогла сдержать стона и опять опустилась на землю. Она на минуту прикрыла глаза, затем решила осмотреть ногу. Лодыжка распухла и посинела, но крови не было. Скорее всего, это был просто вывих. Затем настала очередь головы – висок покрывала уже запекшаяся корка. Варя попробовала восстановить события ночи – все было размытым, нечетким, мысли путались и обрывались. Зато возникло множество вопросов: «Что с ребенком? Где Савельев? Удалось ли погрузить раненых? Или все погибли?». – Варвара еще раз огляделась, но на берегу не было видно ни малейшего признака присутствия людей, по крайней мере, живых.

Нужно было возвращаться в город, в отряд. Вот только как это сделать днем, да еще с больной ногой? Тем не менее, оставаться на берегу тоже было опасно, и там, в отряде, могла быть какая-то информация и… был Егор.

Варя перевернулась на бок, потом встала на одно колено, стараясь не задеть больную ногу. Совсем недалеко, метрах в пятнадцати девушка заметила обломок доски, который вполне можно было бы использовать в качестве костыля. Вот только валялся он в противоположной от начала тропы стороне, и, значит, нужно было сначала добраться туда, а потом вернуться обратно. Варвара встала на четвереньки, опираясь только на руки и здоровую ногу, и двинулась в ту сторону, где заметила доску. Оказалась, что поврежденная нога болит только если на нее встаешь, однако передвигаясь таким образом, как сейчас, дойти до отряда Большакова будет невозможно.

Девушка довольно быстро добралась до привлекшей ее внимание доски, и сейчас прикидывала, как лучше ею воспользоваться, и получится ли это вообще, как вдруг какое-то движение чуть дальше и левее заставило ее броситься ничком на песок. Несколько секунд она лежала без движения, прислушиваясь к окружающим ее звукам. Кроме грохота боя из города ничего не было слышно. Потом Варе послышался стон. Или ей показалось? Потом опять. Девушка подняла голову и принялась осматривать берег с той стороны, где ей почудилось движение. Вглядевшись в пелену дождя, Варвара увидела человека, лежавшего на песке. Это был солдат, и он, скорее всего, был ранен, но все-таки жив. Набрав полную грудь воздуха и не успев ни о чем подумать, Варя двинулась в сторону раненого, передвигаясь все также на двух руках и одной ноге.

Мужчина лежал ничком и Варе пришлось перевернуть его на спину – это был рядовой Куклин, сопровождавший их отряд, так как санитаров не хватило, чтобы нести всех тяжелораненых. Крови не было видно, и Варвара сначала не поняла, что произошло. Она отряхнула песок с лица мужчины, он застонал, потом пошевелился и потянулся рукой к голове. Тут только девушка заметила тонкую струйку крови, сочившуюся из его уха, и догадалась, что его контузило.

– Витя… Куклин, – глаза его приоткрылись и через секунду сфокусировались на девушке, – ты как?

Боец пошевелился, потом попробовал приподняться – тело явно не слушалось его. Варвара прикинула расстояние до начала тропы. Уже совсем рассвело, подул ледяной, совсем зимний ветер, разогнавший дождливую хмарь. Оставаться на открытом берегу было смертельно опасно.

– Витя, попробуй встать – она потянула Куклина за плечи, и после нескольких неудачных попыток смогла приподнять его. Он со стоном привалился к ней.

– Варвара? Ты как здесь? – слова прерывались кашлем и одышкой, – мы думали… мы все думали, что тебя убило… было темно… и раненые… кричали… мы очень торопились. – Куклин немного помолчал, собираясь с силами. Молчала и Варя, не осмеливаясь задать вопросы, мучившие ее. – Оглушило меня…

– Витя, послушай, уже совсем светло, нам нельзя здесь оставаться. Ты сможешь двигаться? – на Варвару стал накатывать липкий страх, – Виктор, слышишь меня?

– Да. Светло. Надо уходить, – мужское тело давило на Варю, ныла нога, к тому же нестерпимо заболел бок, – Сейчас… Я сейчас, –