Непреодолимое желание влюбиться в своего врага - Бриджитт Найтли

– Это не вы говорили?

У Озрика было много талантов, но чревовещание в их список не входило.

– Нет.

– Почему он такой сутулый? – проговорил скрипучий голос позади них. – У него осанка как у сырого круассана.

– А ей в задницу как будто стержень вставили, даже не знаю, что лучше, – ответил другой голос. – Она такая плоская.

– А лицо-то у него.

– Как куриная попка.

– Взгляни на ее глаза.

– Цвет экскрементов.

– А его нос.

– Скорее прыщ.

Раздался новый голос:

– Не разрешайте им вас дразнить.

Озрик и Фейрим обернулись и увидели грязную девочку, сидевшую на приступке у изгороди. Ее гладкие черные волосы отражали лунный свет. Ее одежда напоминала мешок и удерживалась на теле с помощью застежек на локтях и коленях. Она болтала босыми ногами, глядя на них. Они уставились на нее в ответ.

– Прошу прощения. Кому не разрешать дразнить нас? – уточнила Фейрим.

– Сверчкам-критикам, – ответила девочка, покусывая стебель фиолетового цветка. – Что вы здесь делаете?

Пальцы Фейрим нашли руку Озрика и сжали ее в знак предупреждения, прежде чем он успел открыть рот. Поэтому он не стал посылать девчонку к черту.

– Мы ищем какое-нибудь место, где можно провести лечение, – пояснила Фейрим.

Девочка ткнула грязным пальчиком в вершину холма:

– Вот какое-нибудь место.

– Благодарю, – ответила Фейрим.

– Это может быть опасно, – предупредила девочка.

– Кхм?

– Там наверху завеса слишком тонкая. Не порвите ее, чтобы не оказаться на той стороне. – Цветок крутился в ее подвижных губах. – Хотя вероятность этого ничтожна.

– Что это значит?

– Никому из вас не удается пересечь черту, – ответила девочка, бесцеремонно ткнув пальцем в сторону Фейрим и Озрика.

– Вы даже видеть не можете, – продолжала она. – Вы смотрите и ничего не видите.

Сделав это впечатляющее и в то же время оскорбительное заявление, девочка спрыгнула с приступки и вприпрыжку побежала по тропинке.

– Подожди, – крикнула Фейрим.

Но та уже исчезла. Лишь трава танцевала на ветру там, где ступали ее босые ноги.

Озрик не умел проявлять терпение к загадочным детям, которые к тому же таинственно исчезали. Он собирался вытрясти ответы из маленькой негодяйки.

– Давайте пойдем за ней и…

– Нет, – возразила Фейрим. – Что бы вы ни хотели сказать, не произносите это вслух.

– Так это была Межевая ведьма?

– Возможно, совсем юная. – Фейрим не шутила. – Если она была ведьмой, вам ее не найти.

Озрик воспринял эти слова как вызов. Его раздосадовало, что девочка так тихо появилась перед ними и так же легко исчезла. Даже самые умелые из Теней не смогли бы совершить подобного. Он хотел получить объяснение.

В тот день он выполнил три задания, его магические силы были на исходе, но он все равно снял с левой руки перчатку и направил поток магии к Знаку. Он исследовал тени в том направлении, в котором исчезла девочка. Сначала он воспользовался сейдом, чтобы изучить территорию в радиусе пятнадцати метров, и ничего не нашел, потом – в радиусе тридцати метров, но с тем же результатом, и, наконец, выплеснул остатки сил на расстояние шестидесяти метров (тут же последовала Расплата: его правый глаз перестал четко видеть), но у него снова ничего не получилось. Ребенок исчез.

Фейрим, которая наблюдала за его поисками в надменном молчании, не удержалась от комментария:

– Я же вам говорила.

– Кажется, мне стоит узнать побольше о Межевых ведьмах, – заметил Озрик. Произнося это, он фактически признавал, что Фейрим была права.

– Удачи. Не просто так вы думаете, что они только и делают, что копаются в канавах.

– Что вы имеете в виду?

– Чем больше людей считают их бесполезными, тем в большей безопасности ведьмы себя чувствуют. Никто им не докучает. В определенный период нашей истории Межевые ведьмы подвергались безжалостным преследованиям. Они этого не забыли.

– Откуда вы столько о них знаете?

– Я знала, когда-то. – Фейрим дотронулась до шеи и на мгновение задумалась, но практически сразу ее лицо приобрело обычное невозмутимое выражение.

Озрик бросил взгляд на приступок у изгороди. Там, где девчонка сидела, не оказалось ни одной помятой травинки, ни одного потревоженного камешка. От цветка, стебель которого она покусывала, остались лишь лист и одинокий лепесток.

– Заячий колокольчик. Его еще называют наперстком феи, – проговорила Фейрим, рассматривая лепесток.

– Вы говорите так, будто это имеет значение.

– Есть определенные мнения о том, какими он обладает свойствами. Разумеется, нет никаких доказательств… – Фейрим остановилась на полуслове и внимательно посмотрела на Озрика: – Ваш глаз. Он стал белым.

– Моя Расплата.

Фейрим, которая уже заволновалась, хмыкнула и вернула на лицо маску невозмутимости.

Она продолжила подъем по тропинке. Озрик обнаружил, что эта прогулка заставила его вспотеть. Сверчки снова застрекотали и прокомментировали прическу Фейрим («Кудрявая репа») и запах Озрика («Пахнет подмышкой в дымоходе»).

Комментарии становились все тише, по мере того как Озрик и Фейрим приближались к вершине холма. И хорошо, потому что Озрик едва сдерживал смех и не хотел смеяться вместе с Фейрим, ведь могло показаться, будто они друзья.

Он украдкой посмотрел на нее. Ее губы были упрямо сжаты, но все-таки чуть дернулись, когда один из сверчков назвал Озрика нытиком.

Наконец они добрались до вершины.

– Что ж, – заметил Озрик, едва переводя дыхание, – мы действительно в каком-нибудь месте.

– Так и есть, – согласилась Фейрим. Она тоже едва дышала. Развела руки и указала в противоположные стороны: – Над нами небо, под нами земля. Живое и мертвое. Настоящее и прошлое. Зима, переходящая в весну. И Заячья Луна, как венец всего.

– Звучит убедительно.

– Давайте проверим.

Озрик снял плащ и расстегнул воротник. Фейрим опустила на землю сумку и тоже сняла плащ. Она бросила взгляд на карманные часы, полночь приближалась. Озрик почувствовал резкий, стерильный запах хлютоформа, когда Фейрим обработала им руки.

Они ждали. Карманные часы показывали одиннадцать пятьдесят девять. Два зайца, завороженных луной, полусонно скакали по лужайке, время от времени поедая траву. Поднялся ветер. И принялся нежно трепать белое платье Фейрим, которая походила на невесту, стоящую у языческого алтаря. На курганах пустились в пляс овсяница и чертополох. Море нежно пело грустную песню.

Они стояли на границе между смертью и жизнью, на костях древних королей.

За десять секунд до полуночи Фейрим оттянула вниз ворот рубашки Озрика, обнажив нижнюю часть его шеи. Они предпринимали уже третью попытку, поэтому Озрик знал, чего ждать. Сначала мгновение тишины, когда Фейрим лишь изучала его шею, ничего не предпринимая. Затем последовало прикосновение ее ладони, и чуть задрожал воздух, когда она направила свои магические силы в Знак. Он ощутил ее сопротивление, когда она к нему прикоснулась, ее жгучее желание отдернуть