Сердце самой темной чащи - Оксана Олеговна Заугольная

– Это не слишком по-злодейски, – с легким смешком заметил Тень. – Кощея таким не впечатлишь, если ты об этом думала, Василиса.

– Вот еще, – фыркнула она, хотя сердце больно кольнуло. – Очень мне нужно кого-то впечатлять. А ты не болтай – неси подушку. Самую красивую и кружевную из опочивальни Кощея. И побыстрее!

И еще раз ногой топнула, чтоб наверняка. И почувствовала себя очень злой! Но пока обычной.

Глава 12

– Может, я просто неспособная? – простонала Василиса спустя час и присела на лавку, спиной в стену уперлась и глаза прикрыла. Умаялась она страшно, а толку ноль. Подушка была уже вся в пыли, побывавшая во всех темных углах, и даже Тень признал, что так использовать любимую подушку Кощея, у которого наверняка будет болеть голова, если он уснет на ней, очень по-злодейски. Только Василиса прекрасно понимала, что он ее просто утешает. Сделать подушке хоть что-то с помощью щелчков никак не удавалось.

– Как знать, вдруг это колдовство только на живые предметы действует? – попытался утешить ее череп. – Возьми букашку какую, или пусть Тень тебе зайчонка из леса принесет.

Василиса замотала головой. Нет уж, она даже Белолику извести не может колдовством, а зайчонок в чем виноват?

– Может, ты щелкаешь неправильно? – предположил Тень. – Давай вместе попробуем. Поднимайся!

Не хотелось Василисе вставать, но делать нечего. Скоро уже вечер, а она совсем нисколько не сдвинулась в выполнении последней третьей службы. Страшно подумать даже, что Кощей сделает, если она не справится! Василиса даже думать об этом боялась. Одно она точно знала: даже если он ничего не сделает, но краешки губ его пойдут вниз, а не вверх, и в разноцветных глазах отразиться хоть тень разочарования, она этого просто не вынесет и ее сердце разобьется.

Тень подошел к ней со спины, левую руку своей накрыл, правой же за пояс ухватился: то ли сам упасть боялся, то ли ее придерживал. Осторожно, касаясь лишь ладонью и подушечками пальцев, чтобы не впиться длинными ногтями. А Василисе стало грустно. Учи ее колдовству сам навий царь, разве так она бы себя чувствовала?

Руки бы жарило от близости чужого тепла, она бы тянулась уткнуться в грудь Кощею и дрожала даже от мысли так сделать на самом деле. Слушала бы ровное биение чужого сердца и суматошное – своего.

– Василиса, – прервал ее мысли вкрадчивый голос Тени, – щелкни пальцами. Вот так.

Он накрыл ее пальцы руками и свел их вместе.

Но Василиса подумала о Кощее, и у нее снова ничего не вышло. И снова. И снова.

Она только и думала, что будь с ней Кощей, он бы уже разозлился. Сурово нахмурил бы брови, развернул ее к себе… и поцеловал. А у нее обязательно вышло бы колдовство, потому как его поцелуи снова зажгли бы в ней огонь, который не потушить ветерком: нужна темная буря.

– Ничего не получается. – Тень нехотя отпустил ее и отошел в сторону. – Придется использовать последнее средство. Если ты не испугаешься, Василиса.

– А что это за последнее средство? – с подозрением спросила Василиса, не спеша радоваться. Еще дюжину дней назад оскорбилась бы мыслям, что она чего-то испугается настолько, что откажется делать. Но она шла через темную чащу. Дважды. Убегала от царь-птицы и падала с неба, а еще тонула в ледяной воде. Нет, она потерпит с ответом!

– Если не можешь найти выход своей магии, то надо пойти в темную чащу и найти в ее глубине самое сердце. Там и колдовство отыщешь, и оно к тебе вернется, – Тень вздохнул. – Но там тебя тоже могут ждать испытания, и как бы не пожалеть тебе о своем желании узнать больше.

– Без сомнений, ждут, и точно пожалею, – пробурчала Василиса, с легким стоном растирая уставшие пальцы. – Мог бы и раньше сказать – мне бы не пришлось на ночь глядя в лес соваться. Как я хоть пойму, что это сердце чащи?

– О, ты точно поймешь, – как-то очень тяжело вздохнул Тень. – Не бойся заблудиться, просто пожелай вернуть свои утерянные силы, и сердце чащи само потянет тебя к себе.

– Возьми меня с собой, Василиса! – предложил Найден. – В темной чаще может быть довольно… темно.

– Я с вами не пойду: мне без Кощея туда пути нет, – горестно добавил Тень. – Идти туда полдня или полночи, но коли ты колдовством овладеешь, то вернешься куда быстрее. Щелкнешь пальцами, желая оказаться у ворот, – и там окажешься.

– Да я уж нащелкаю такого… – Василиса так и не поверила, что это поможет, только вот выбора не было: без колдовства она разве что зарезать Белолику могла или в лес отпустить да надеяться, что ее волки сожрут. Только Белоликой и волки могли побрезговать, а Кощей не шутил, давая ей такую службу.

Василиса вышла за ворота и не оглядываясь пошла к темным деревьям. Не в ту сторону, откуда она пришла из деревни, но и не туда, где начиналось Навье царство. Черепа еще не светились, всадник Ночь еще не проезжал, но небо уже посерело, а под сводами лохматых могучих елей было темно, словно ночь уже наступила.

– Вовсе и не страшно, – бормотала Василиса под нос, неся перед собой дрын с черепом. – Упырей нет, ям нет, просто по лесу гуляю. Может, ягод насобирать? Своими руками пирог приготовить, не на скатерти, тесто завести, в тепло поставить. Хороша скатерка, но хлеб подает уже испеченным, хлебного духа на все хоромы не получить. А как надышится тесто, да раскатать его тонко, выложить ягоды вареные, накрыть, проткнуть лучинкой да и поставить в печь…

– Василиса! – не выдержал череп. – Не мучай ты меня, я же пить и есть не могу!

Замолчала пристыженная Василиса, и дальше они шли в тишине. В этой темной чаще не пели птицы, не скакали зайцы и не трещали белки.

– Видят небеса, если встретим царевича какого или старушку, которой помочь надо, я буду бить их этим дрыном, пока не выдохнусь, – призналась Василиса. – Уж больно это места небывалые, нечего тут людям делать.

– Это точно, – прошептал Найден, словно ему и вовсе было страшно подавать голос. – Тут только нечисть всякая водится.

– Вовсе не только нечисть, – раздался позади них голос.

Василиса резко обернулась, выставляя вперед испуганно вспыхнувший глазами череп, но никого не было.

Зато послышался смех, который раздавался сразу со всех сторон, отражался от деревьев и поднимался к небу.

– Кто ты? – крикнула Василиса. Она стащила Найдена с палки и водрузила себе на голову, а сама