Ранчо страстных признаний - Лайла Сэйдж

– Ни капли.

Я не знала, что на это сказать, поэтому сменила тему:

– Кстати, я починила одежду Райли.

Я кивнула в сторону дивана, где лежали джинсы.

Густ посмотрел и прищурился:

– Это что, цветы на заднем кармане?

– Я же говорю, обожаю вышивку! – улыбнулась я. – Ботанические мотивы – моя любовь с детства. Может, поэтому я в восторге от нашего проекта с растениями. Знаешь, я так обрадовалась, когда поняла, что могу носить свои рисунки прямо на одежде. В средней школе я вышивала цветы на джинсах и себе, и Эмми. Надеюсь, Райли тоже понравится.

– Ей и так понравится, но если ты скажешь, что Эмми носила такие же, она их вообще снимать не будет.

– Она, кажется, любит Эмми не меньше, чем я, – рассмеялась я.

– Похоже на то, – согласился Густ, устраиваясь на диване.

– Знаешь, что самое забавное, – сказала я, поворачиваясь к Густу. – Я вроде бы знаю Райли с рождения, но только сейчас, проводя с ней каждый день, реально вижу, как она похожа на каждого из вас.

– Ты о чем? – приподнял бровь Густ.

– Она любопытная и смелая, как Уэст, – я начала загибать пальцы. – Иногда безрассудная, как Брукс. У нее аналитический склад ума и феноменальная память, как у Кэм. Райли упрямая, как ты, – я многозначительно посмотрела на Густа, – добрая, как твой отец, и храбрая, как Эмми.

Густ странно хмыкнул:

– А ты замечала, как Эмми спит? Знаешь эту ее фишку с ногами?

Я с улыбкой кивнула. У Эмми была особенность: когда она засыпала на спине, то сгибала одно колено и закидывала на него вторую ногу.

– Райли спит точно так же! – сказал Густ. – И сон у нее крепкий, как у Эмми, и утро она ненавидит…

– …совсем как Эмми, – закончили мы одновременно, встретившись взглядами.

Густ поднялся с дивана.

– Пойдем, – сказал он и протянул мне руку.

Я вложила свою ладонь в его, стараясь скрыть удивление.

– Готов поспорить, она и сейчас так спит.

Поднимаясь по лестнице, он крепко держал меня за руку. Дверь в комнату Райли была приоткрыта, из нее лился мягкий розово-фиолетовый свет ночника. Густ замедлил шаг и пошел на цыпочках. Я еле сдержалась, чтобы не растаять от умиления.

Он тихонько придержал меня за плечо и первым заглянул в комнату. Густ смотрел на спящую дочь, и впервые за долгое время я увидела ямочки на его щеках.

Засмотревшись на его профиль в мягком свете ночника, я не сразу заметила, что он легонько тянет меня за руку. Опомнилась, только когда он повторил движение чуть настойчивее. Осторожно заглянула в комнату из-за его плеча. Густ был прав. Райли спала в той самой нелепой позе, и мне стоило огромных усилий, чтобы не прыснуть от смеха. Он повернулся ко мне с улыбкой, и, черт возьми, это была самая красивая улыбка, которую я когда-либо видела.

Эти ямочки.

Он еще раз взглянул на дочь и потянул меня обратно в коридор.

– Я же говорил, – тихо произнес он.

– Не могу поверить, что такая странность передается по наследству, – прошептала я.

Мы вернулись в гостиную, и там Густ дал волю смеху.

– Ну как это может быть удобно?! – воскликнул он.

Не могла припомнить, чтобы видела его таким раньше. Он смеялся так свободно, так искренне. Я тоже не смогла удержаться от смеха.

Мы замолчали одновременно, поняв, что стоим почти вплотную друг к другу.

Раньше мы уже оказывались так близко. Оба раза я списывала это на случайность, на мимолетное чувство, которое не стоило принимать всерьез. Но теперь я не была уверена, смогу ли снова от этого отмахнуться. И даже больше – не знала, хочу ли.

Я заметила, как взгляд Густа скользнул к моим губам, опустился на наши переплетенные пальцы, снова вернулся к губам.

Он придвинулся ко мне еще ближе. Я ответила тем же.

Я не понимала, что происходит и почему. Готова была признать: Густ нравился мне гораздо больше, чем пару недель назад. Я стала замечать в нем то, чего не видела раньше, и чувствовала, как он с каждым днем становился ближе.

Но готова ли я была позволить этому… случиться?

Похоже на то.

Его рука осторожно легла на мою талию. Я не шелохнулась. Наши взгляды встретились. Он медленно посмотрел на мои губы и едва заметно провел языком по своим. Я, словно зачарованная, коснулась его рук и положила их себе на плечи.

Может, наконец-то закончится это наваждение, эта внутренняя буря, что поднималась во мне каждый раз, когда я видела Августа Райдера?

Может, это то, чего я так отчаянно хотела?

– Тедди… – прошептал Густ. – Я…

Я покачала головой.

– Никаких поцелуев, – сказала я, проводя ладонями по его груди.

Я решила это в одно мгновение. Мы и так уже зашли слишком далеко, пересекли черту, за которой нет возврата. Я изо всех сил пыталась забыть, но раны семилетней давности так и не зажили. Тогда я возвела высокие стены, спрятав за ними свои чувства. Сейчас они рушились под напором новых эмоций, которые накрывали меня с головой, как песчаная буря: яростно, хаотично и неумолимо. И мне нужно было срочно их укрепить, пока не стало слишком поздно.

– Только не в губы.

– Почему? – спросил он.

В его голосе звучала… мука?

«Потому что я не хочу, чтобы ты снова разбил мне сердце».

– Потому что я просто… не могу пройти через это еще раз.

Он выпрямился, и я увидела, как в его глазах промелькнула тень той ночи. Он помнил.

Я наклонилась и поцеловала его шею. Мои мысли отставали от действий, не успевая за желаниями. Его дыхание прервалось.

– Никаких поцелуев, – повторила я.

– …в губы, – закончил Густ, и я кивнула.

Он прижался ко мне лбом и выдохнул.

– Но я могу трогать тебя? – спросил он. – Вот так?

Левая рука скользнула по моей ягодице, а правая коснулась пояса моих шорт.

Я ахнула, чувствуя, как тело реагирует на его прикосновения.

– Да, – выдохнула я.

Правая рука проскользнула внутрь и сжала мое бедро.

– А так? – прошептал он низким голосом.

– Да, – ответила я, дрожа от желания.

Я не знала, как это произошло, но все вокруг перестало существовать, остались только его руки и жгучее желание их прикосновений.

– И так? – прошептал он, проводя пальцами по краю моих трусиков.

– Э-э… – сказала я, не в силах думать. В голове не было ни единой мысли.

– Скажи мне, Тедди… детка. Могу я трогать тебя вот так?

– Да, – вздохнула я.

Я хотела этого. Очень, очень хотела.

Он поцеловал место прямо под