Что такое хорошо - Евгений Семенович Штейнер

жеребцов, то есть соперников-женихов. В последнем развороте (с. 14–15) в ознаменование победы огромная красная звезда, падающая с неба, бьет своими острыми лучами буржуев по носам. Победа, однако, была чисто платонической: текст не сообщает, что шах выдал советскому победителю персидскую княжну, то есть контракты на поставку самолетов.

Военное воспитание советских детей активно эксплуатировало авиационную тему. Например, в текстовках-скетчах для праздника в детском саду детишкам (предполагалось, что актерами будут малыши от четырех до семи лет) давали такой сценарий:

Летчики (выходят вперед)

Над нашими границами

Не устаем кружиться мы,

Сторожевыми птицами

Кружиться в облаках.

И если белым хочется

Лететь на бой с рабочими…

Старший летчик:

Советские летчики!

Кон-такт!

Вся группа:

Есть кон-такт![291]

Слово «контакт» – здесь в значении «завести мотор» – вошло в революционный язык с ранних дней авиации и продержалось в октябрятско-пионерско-комсомольском словаре около двух поколений.

Сюжет советской военно-воздушной угрозы капиталистическому миру был четко артикулирован в детских книжках. Так, в занятной книжке «Воздушные корабли» Сергея Вазы[292] с линогравюрами Д. Буланова, примитивно-примитивистские иллюстрации в три краски сочетались с типологически сходными им стихами задорно-красноармейского содержания (книга, кстати, была издана в военном издательстве «Красная звезда»), напоминающими плакаты Маяковского и Лебедева в Окнах РОСТА:

Труд наш мирен,

Мир обширен,

Да жадна буржуев пасть.

Или:

Лишь мелькнут в выси флотильи,

Как, свиваяся в бессильи,

Удирают господа:

Их пугают, устрашают,

Донимают, угоняют

Наши чудо-самолеты,

Наши авио-стада[293].

Ил. 52. Берлянт М. Л., Биргер Д. Боевая тревога.

Рис. Б. Крюкова. Киев: Культура, 1930. Обложка

Говоря о Маяковском, можно вспомнить, что помимо «Летающего пролетария» он затрагивал тему авиации еще в нескольких детских книгах. В одной из наиболее известных он объяснял, почему быть пилотом – хорошо:

Быть шофером хорошо,

а летчиком –

лучше,

я бы в летчики пошел,

пусть меня научат.

Наливаю в бак бензин,

завожу пропеллер.

«В небеса, мотор, вези,

чтобы птицы пели».

‹…›

«Вези, мотор,

чтоб нас довез

до звезд

и до луны,

хотя луна

и масса звезд

совсем отдалены[294].

Впрочем, здесь Маяковский рисует не гимн авиации, а гиперболическую летательную утопию, предел которой – звезды. Он легко увлекался. А преобладающим в книгах этой группы было военное устрашение. И это было не просто о победах и всемогуществе советских летчиков – тема готовности к будущей войне в воздухе и обороне против вражеских аэропланов занимала свое место в авиабиблиотечке для младших школьников. Показательной в этом отношении является книга «Боевая тревога» (ил. 52) двух малоизвестных киевских сочинителей[295]. Картинки в ней живо изображают вражеские воздушные налеты и слаженные действия сил гражданской обороны (особенно впечатляет оборона от ядовитых газов).

Алюминиевые / крылья

небо синее / закрыли.

Острым клином / журавлиным

налетают эскадрильи.

Летят бомбовозы. / Гудят грозно.

Вдруг фугас –  / раз!

Вспыхнул на площади / и погас.

А за ним –  / дым / газ.

Холостые выстрелы. / Условный газ.

Санитары быстро: / бегом –  раз!

Вот бежим мы. / Не остановишь бег.

В облаке дыма / стоит человек.

Берите его силой! / Перевязывайте грудь!

Кладите на носилки, / чтоб мог он отдохнуть!

Эти строки сейчас выглядят едва ли не пародийными – особенно в конце («Берите его силой»), где предвосхищается ситуация учений по гражданской обороне в «Золотом теленке», когда Остап, нечаянно оказавшись в гуще противогазных харь во время имитации воздушного налета, был насильно уложен на носилки и перевязан. Роман Ильфа и Петрова был напечатан год спустя; возможно московский дуэт использовал сюжетную находку дуэта киевского. Так или иначе, текст «Боевой тревоги» был оживлен качественными, умеренно модернистскими иллюстрациями Бориса Ермоленко (1902–?), который нарисовал множество мелких и пугающе безлицых фигурок[296].

Ил. 53. Фиш Г. Я. Парад.

Рис. В. Твардовского. М.: Радуга, 1930. Обложка

Репрезентация военных парадов как демонстрация воинской мощи набирала обороты в 1930‐х годах (ил. 53). В начале этого десятилетия в книгах бывала еще атмосфера радостного праздника – с флажками в детских руках, ярким солнышком и маленькими, почти игрушечными самолетиками, выделывавшими фигуры высшего пилотажа в ясном небе. Можно назвать уже упоминавшийся «Парад» Г. Фиша (1930), «Весенний марш» Э. Эмден (1931), «Парад Красной Армии» Дейнеки (1931) или «Октябрьский парад» С. Болотина (1932). Во всех этих книгах художники рисовали широкие панорамы с Красной площадью и марширующими по ней полками в виде сверху – с точки зрения пилота из кабины самолета. Часто в таких композициях бывали маленькие самолетики – внизу или на одном уровне с летчиком-зрителем. Возвышенная точка зрения давалась не просто для того, чтобы разглядывать с высоты широкие просторы и преисполняться гордостью за величие Родины, но и для того, чтобы чувствовать себя эмоционально приподнятым и летающим в небесах с летчиками. Например, В. Твардовский в книжке «Парад» Фиша имитировал вид из самолета, совершающего всякие бочки и пируэты, показывая землю в виде вздыбленных плоскостей под разными углами. Ровные ряды его солдат, марширующих на параде за горизонт, напоминают концепцию сферического пространства в визуальной теории Петрова-Водкина.

В следующие три-четыре года эти примеры модернистской эстетики в детской книге были практически забыты. Книги стали не просто про парады, но и помпезно парадны сами по себе. В них появились новые персонажи:

В облака летят портреты,

Это Сталин над тобой[297].

Этот устрашающий образ Большого Брата (в конкретной исторической инкарнации Отца Народов), улыбающегося с высоты, относится к огромным портретам, которые во время парадов и прочих массовых торжеств волокли самолеты или дирижабли. Вполне естественно, что никто не мог летать выше товарища Сталина, поэтому все виды с высоты, из окна самолета практически исчезли. Вместо этого с середины тридцатых художники стали предлагать точку зрения снизу, задрав голову вверх. Теперь дети могли видеть в своих книжках огромные и тяжелые самолеты, угрожающе низко нависшие прямо над их головами. Хорошие примеры – рисунки Петра Кирпичева (1904–1995) в уже упоминавшейся книге «Военный парад» Михалкова и его же «Обороне» (1937).

Ил. 54. Стучинская И. Д. Крылья Советов. Обложка, монтаж и акцентировка текста П. Суворова. Изд. 2-е. М.; Л.: ГИЗ, 1930. Обложка

Можно также выделить небольшую группу книжек, которую обозначим как «парад одного самолета» – это пропагандистские полеты в другие страны. Главным резоном для таких полетов была особая советская гордость, смешанная с похвальбой, хотя угрожающий элемент никуда не делся. Обсуждавшаяся ранее книжка «Победа» примыкает к этой подгруппе. Одной же из наиболее впечатляющих была книга Иды Стучинской «Крылья Советов» (1930, ил. 54)[298]. Ее издавали несколько раз в последующие годы и перевели на украинский. Это была история первого (и последнего) пропагандистского полета в Европу пассажирского авиалайнера АНТ-9, названного «Крылья Советов». Но еще до полета этот самолет, рассчитанный на двух пилотов и девять пассажиров, был выставлен