Что такое хорошо - Евгений Семенович Штейнер

модернистский формальный характер, а его степень и уровень стилистических инноваций различались от книги к книге. Разумеется, следует учитывать и общий формальный сдвиг, случившийся в начале тридцатых и связанный с общим подавлением авангарда и изменением ситуации в СССР.

Первая группа: «Ковер-самолет с мотором». В книжках этой группы самолет служит волшебным средством передвижения, подобным коврам-самолетам из старых сказок. Герои этих книжек – маленькие дети, которые летают на самолетах в дальние страны для богатырских подвигов.

Вторая группа: «Летающие машины». В этих историях элементы волшебства отсутствуют или сведены до минимума. Сюжет, как правило, вполне прозаический и редко поднимается выше простого перечисления рабочих характеристик летательного аппарата: как высоко он может залететь и как далеко долететь. Мотив постройки аэропланов – в детской ли игре или «на самом деле» – также можно отнести к этой группе.

Третья группа – «Средство для революции». Здесь самолет играет роль средства передвижения, которое доставляет советского мальчика (иногда в компании девочки) в дальние страны, чтобы освободить туземцев от тяжкого ярма западных империалистов и колонизаторов.

Четвертую группу я назвал «Летающее устрашение». В нее входят книги, прославляющие мощь Красной армии и ее воздушный флот. Популярным сюжетом этих книжек были военные парады. Эта группа наиболее идеологически откровенна, с одной стороны, а с другой – наиболее бесцветна и иногда откровенно халтурна в литературно-художественном отношении. Она типична для середины 1930‐х, времени раннего сталинизма и быстро нарастающей военной истерии.

Помимо этих групп, стоит упомянуть многочисленные книжки, которые не были непосредственно посвящены авиации, но самолеты украшали их обложки (например, «Угадай» Зилова, 1924; «Вокруг света в 50 дней» Кальницкого и Юрезанского, 1928; «Черт» Зощенко, 1928; «К морю и в горы» Могилевского, 1930, и др.).

Ковер-самолет с мотором

В этой группе вполне традиционные литераторы соседствуют с более современными. У Агнии Барто есть стихи:

В старых сказках говорится, // Самолет-ковер, как птица,

Сам летает за моря. // Только это, братцы, зря.

Мы без всяких без чудес // Долетаем до небес.

Мы недаром летчики, // Смелые молодчики.

В книге Александра Яковлева (1886–1953) «Сказки моей жизни», украшенной самолетом-бипланом на обложке, самолет прямо называется ковром-самолетом, а летчик становится «новым сказочником»[274]. В чуть более поздней его книге «Ковер-самолет» автор былинным слогом описывает свои чувства после полета: «Это был один из счастливейших дней моей жизни. Старая сказка сбылась. Вот он, ковер-самолет. Я сам летал на нем… Да, да! Сказка сбылась. Выше леса стоячего, облака ходячего, через темя гор, через реки, моря и океаны теперь летают гордые люди»[275].

Хорошим примером книг, где аэроплан служит волшебным средством передвижения, является знаменитая «Чуч-ло» Лебедева (1922). В ней, напомню, чучело в поле оживает каким-то магическим образом, подпрыгивает, цепляется за низко пролетавший аэроплан и улетает в Америку. В Америке Чуч-ло летает между небоскребами, охотится на бизонов и совершает прочие, вполне нечучельные подвиги. Спустя три года свою собственную историю с ожившим чучелом придумал и нарисовал (то есть не нарисовал, а сконструировал из типографской кассы – явившись стилистическим антиподом Лебедева) Курт Швиттерс (см. об этом в последней главе).

Другая книга в этой группе – «Май и Октябрина» Льва Зилова (1924), о которой также шла речь в разделе про интернационализм. Здесь дети летят в Африку на самолете, сделанном из кровати. Любопытно, что пропеллером служит швабра – что было весьма уместно, поскольку полет состоялся в ночь на Первое мая, то есть в Вальпургиеву ночь.

Летающая кровать была еще не самым необычным вариантом волшебного ковра. Иногда аэроплан мог быть замаскирован под летающую калошу – как в уже упоминавшейся книге Зилова «У Леши калоши» (1925). В целом эта книга принадлежит жанру производственных, но чтобы показать советскому ребенку, как делаются калоши, автор сажает его в огромную летающую калошу, на которой тот летит в Америку на фабрику резиновых изделий (одноименная фабрика, располагавшаяся ближе, в Баковке, калоши не выпускала). Художник Константин Ротов изобразил счастливого Лешу, описывающего круги над небоскребами в комфортабельной калошке, похожей на авиетку. Здесь полеты, индустриальная резина и волшебная страна изобилия соединились в одном флаконе.

Летающие машины

Эта группа, где самолеты являются центральной и часто единственной темой, довольно велика. Одним из признанных мастеров таких книг был Владимир Тамби, важный художник ленинградской школы. Книжки-картинки у Тамби состоят из крупных изображений самолетов, где акцентировано их техническое устройство и оснащение. Текст обычно минимален и написан самим художником, а иногда никакого текста и вовсе нет. Примерами таких книг могут быть «Воздухоплавание» (1929) – история летающих машин в картинках от воздушных шаров и дирижаблей до современных самолетов. В книге «Самолеты» (1930) есть краткие сухие описания: «РАЗВЕДЧИК – двухместный военный самолет. Он снизу забронирован. ИСТРЕБИТЕЛЬ – быстрый одноместный самолет с пулеметом. Он может лететь круто вверх и падать коршуном. ДВУХВОСТКА – стреляет назад из пулемета между хвостами. Обыкновенные самолеты могут стрелять только вперед. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ – первый в мире самолет с четырьмя моторами. Он был построен в России и поднимал шестнадцать человек».

Текст, внешне сугубо деловой, нес в себе ощутимый милитаристский подтекст. В одном развороте два маленьких биплана с ясно различимыми немецкими крестами помещены под огромным, явно советским самолетом. Другая книжка Тамби, «Воздушные работники» (1934), не столь воинственна, но не менее технически суха. Критик писал о таком стиле: «У него было особенное и острое чувство механизмов – их подвижная и угловая жесткость и их сложная структура, сложенная из многочисленных частей»[276].

Интересный извод авиационной темы дал Дейнека в своей книжке-картинке «В облаках» (1930). На ее двенадцати страницах он нарисовал полосные изображения летательных аппаратов – от планера и гидроплана до дирижабля – в самом разном окружении: на аэродроме, над морем, над орошаемыми полями и т. д. В некоторых композициях самолеты показаны с точки зрения сверху – с землей и крошечными домиками далеко внизу. Такая точка зрения особенно была любима художниками-модернистами с их выраженным интересом к формальным задачам. В этом отношении Дейнека был одним из самых показательных художников – недаром огромная посвященная ему выставка в Мадриде (2011–2012) называлась «Авангард для пролетариата». Здесь композиции Дейнеки полны динамизма – с преобладанием диагональных линий, острых углов и контрастов ближних и дальних планов. Бóльшая часть аэропланов трактована весьма минималистически, без обилия деталей и поэтому хорошо соответствует детскому восприятию. Маленькие фигурки мальчиков появляются там и тут, добавляя ощущение масштаба. В эти годы Дейнека сделал несколько детских книжек про авиацию, и нет нужды особо расписывать, что это было боковым побегом от его общего интереса к полетам – от самолетов до парашютистов и лыжников, в изобилии населявших его холсты и мозаики.

В отличие от книг Дейнеки многие книжки того времени были весьма скромными в художественном отношении, но их тексты стоит отметить применительно к нашей теме. В книжке Марии Клоковой «Стальные кони» (1930) есть такая романтическая поэма:

Аэропланы! Аэропланы!

Ах как высоко, едва видать.

Смотрите выше,

Вон там, над крышей,

Один, два, три, четыре, пять.

Вот куча к куче

Под самой тучей

Уходит к солнцу, в небесный блеск.

Вот два пропали

В воздушной дали,

И только слышен веселый треск.

Внизу, сверкая,

Бегут трамваи,

Теснятся толпы веселых лиц.

А там, под ветром,

В просторе светлом

Аэропланы –  как стая птиц[277].