Наследник богов - Нира Страусс

холодом, и, посмотрев вниз, Найла увидела клубящийся на тропинке серый туман. Ноги рассекали его, словно воду, но за спиной он тотчас вновь смыкался, становясь непроницаемым. Как и с оазисом, Найла знала, не оглядываясь, что от Белой пустыни уже не осталось и следа. Возникало ощущение, что с каждым шагом она заходит все глубже в этот холодный туман, словно погружается в море, удаляясь от берега.

Не самое приятное ощущение. Казалось, еще шаг – и она захлебнется и утонет, хотя умом Найла понимала, что в тумане утонуть невозможно.

Она уцепилась взглядом за широкую спину Геба, следуя за его белой рубахой, как за знаменем. Хапи, как обычно, топал полураздетым, а на покрове Нехбет перья топорщились во все стороны, словно она ощетинилась, готовясь в любой момент изрешетить ими противника. Найла надеялась, что так и будет. Куда бы ни привела тропа, кому как не троим божествам встречать во всеоружии то, что ожидает впереди.

Над головой что-то прошелестело – едва слышно, так тихо и легко, что могло бы остаться незамеченным. Найла моментально запрокинула голову, однако не разглядела ничего, кроме плотного свода из черной листвы.

Незаметно для себя она замедлила шаг и опомнилась, только когда Мере настойчиво потянула ее за руку:

– Не отставай. Говорю же, я не хочу, чтобы ты умерла.

Да, это дельное замечание. Найла поспешно пристроилась позади Геба, стараясь держаться не дальше чем в полуметре. Но тут что-то закололо в затылке, а потом и в плечах, вынудив снова уставиться вверх. На этот раз ей удалось различить на фоне кромешного мрака еще более густую широкую тень, просвистевшую в кронах. И тут же пропавшую, так что ахнуть и вскинуть руку Найла успела, но указывать было уже не на что.

– Что такое? – спросил Геб, оглядываясь.

– Там что-то двигалось, – пробормотала Найла, напряженно всматриваясь в хитросплетение ветвей.

Все остановились и последовали ее примеру. Секунд пятнадцать в тишине слышалось только дыхание присутствующих, а потом Хапи не выдержал:

– Нечего нам тут сцены из хорроров разыгрывать, успешница.

– Совершенно не собиралась. – Найла посмотрела на него недобро, а потом прерывисто выдохнула. – Ладно, идемте дальше. Но будьте настороже.

После этого и Нехбет, и Хапи, и Геб то и дело переводили взгляд с вьющейся перед ними тропы на деревья. У Найлы уже не просто покалывало в затылке – все тело тревожно сигналило, требуя немедленно развернуться и бежать прочь. Заглушить вопли инстинкта можно было только целенаправленным усилием – примерно как перестать дышать или моргать.

Найла понимала, что это все в голове. Чаще всего страхи мы надумываем и внушаем себе сами, а она считала себя достаточно рассудительной, чтобы не поддаваться внушению. Не исключено, правда, что против бога загробного мира у нее нет приема. Потому что, для начала, это место в принципе не предназначено для простых смертных. Таких, как она.

Из раздумий ее вырвал характерный шелест рассекаемых листьев. Затаив дыхание, Найла украдкой огляделась. На этот раз она высмотрела не одну тень, а сразу несколько. Три, четыре, пять… Она бросила подсчитывать, осознав, что за этими стремительными пятнами не угнаться взглядом.

– Смотрите! – окликнула она авангард самым громким шепотом, на который отважилась.

Геб напрягся:

– Видим.

Не сбавляя шага, они сгрудились еще теснее. Найла практически уткнулась носом Гебу в спину, прикрывая идущую между ними Мере. Справа от нее держалась Умай, цепко ухватив девочку повыше локтя.

Хапи изящно пошевелил пальцами в воздухе, будто перебирая струны невидимой гитары, и в руке у него блеснул хопеш.

Хотя Хапи проделал это совершенно бесшумно, вокруг зашелестело громче. Тени перестали таиться, ветви закачались и затряслись, осыпая ворохом листьев. Один из них оцарапал плечо Найлы, и она невольно зашипела от боли. Царапина оказалась порезом длиной в полпальца – набухшая там капля крови сорвалась вниз раньше, чем Найла успела зажать рану рукой.

Капля пропала в волнах тумана, однако Найла с точностью до тысячной доли секунды могла определить, когда она коснулась земли… Потому что именно в этот миг над ними разверзся ад.

Отовсюду понеслись истошные вопли, от которых у Найлы заложило уши, уже привыкшие к мертвой тишине. Деревья словно ожили, сгибаясь так, что самые высокие ветви касались подножия. Ой, нет! Кажется, это не ветки. Это те самые тени, которые теперь глухо и увесисто приземлялись вокруг. И вот теперь, несмотря на полумрак, Найла поняла, кто это и как им удавалось так проворно двигаться в кронах.

Бабуины! Кто же еще – бурые, с косматой гривой по плечам и, конечно, с длинным красным носом. На этом, однако, сходство с безобидными зверушками, которых Найла видела много раз, заканчивалось. Даже крупный бабуин будет человеку примерно до пояса, а эти… Тот, которого Найла разглядела первым в нескольких шагах от Нехбет, бил все рекорды. Он стоял, опираясь на костяшки передних рук, и даже так, внаклонку, выглядел великаном. Что уж говорить о длиннющих верхних клыках, доставших до самого подбородка разинутой голодной пасти, когда он взревел.

Он был не один. И не самый большой. С холодеющим сердцем Найла осознала, что, судя по окраске, это самки, а они всегда заметно мельче самцов. Так что можно не сомневаться: перед ними не обычные животные и вряд ли они будут есть с руки и дадут себя погладить.

Геб уже призвал жезл, а вторую руку отвел за спину, загораживая и оберегая всех трех идущих следом. И тут земля содрогнулась. Найла высунулась из-за спины Геба, чтобы выяснить, что это такое огромное спрыгнуло прямо перед ними.

Во рту у нее моментально пересохло, а душа ушла в пятки и, кажется, улетела прочь. Вот он, альфа-самец собственной персоной. Его выдавала пышная серебристая грива. А еще величественная суровая морда и то, как он, мазнув взглядом по всем, остановился на Гебе. Царь зверей, с ходу опознавший принца богов. По крайней мере, так это представилось Найле. Последнее, что она разглядела, – белую прядь над самым лбом альфы.

Ее рванули за блузку сзади – так сильно, что она шлепнулась на копчик, едва успев выпустить руку Мере, чтобы не дернуть ее за собой. Мгновенно перекатившись вбок, Найла попыталась встать. Но в ее плечо вцепились так, что она взвизгнула, а потом потащили назад, уволакивая от остальных.

Хрипя от боли, Найла извернулась, пытаясь отцепиться. Пальцы нащупали что-то твердое, и, вывернув шею насколько удалось, она увидела разъяренную морду бабуина. Маленькие, словно галька, черные глаза смотрели на нее в упор и полыхали ненавистью. Твердокаменные когти держали мертвой хваткой – вырваться из них не было никакой возможности, разве что остаться без кожи. Просунув руку дальше, Найла нащупала шерсть и дернула изо всех сил, надеясь заставить противника отступить.

Наоборот – только разозлила сильнее. Когти впились в плечо еще яростнее, хотя казалось, что дальше некуда, и у Найлы потемнело в глазах от захлестнувшей боли. Когда, отчаянно моргая, она обрела зрение вновь, стало понятно, куда ее так бесцеремонно тащат. К деревьям. И ясно было даже дураку, что это очень и очень скверно. Судя по доносящимся звукам, остальным приходилось ненамного лучше, чем ей, а то и хуже.

Найла попыталась затормозить пятками, но только потеряла сандалию и поцарапала ногу. Она поискала, за что бы еще зацепиться – за что угодно, хоть за соломинку, – и высмотрела в ползучем тумане, который теперь обволакивал ее целиком, большой извилистый черный корень. Рукой, на каждое движение отзывавшейся такой болью, словно ее отрывали от тела, Найла хвататься не могла, поэтому подсунула под корень ногу и заклинила стопу в его изгибе.

Выдержать последовавший рывок, когда бабуин попытался сдвинуть застрявшую добычу с места, Найле удалось, только стиснув зубы так сильно, что заломило десны. Противник, не сдаваясь, свободной рукой поволок ее за волосы. Найла растянулась, как на дыбе, однако ногой держалась крепко, заодно ввинтившись пяткой в землю. Сдвинуть ее бабуину удалось не больше чем на пару сантиметров, но от боли в лодыжке Найла все равно взвыла.

Бабуин засопел,