Том 1. На рыбачьей тропе ; Снега над Россией ; Смотри и радуйся… ; В ожидании праздника ; Гармония стиля - Евгений Иванович Носов

Раз в месяц приезжал на тырла Каримбек, чтобы пересчитать скот. Сам Каримбек считать не умел. Поэтому он привозил с собой муллу — эту хитрую рыжую лису. За услуги Каримбек отдавал мулле лучшего барана, и поэтому мулла особенно старался. «Аллах все видит, — говорил он, выгоняя с тырла овец. — У него не только каждый человек, но и каждый баран на счету. И горе тому, кто вздумает обмануть аллаха!» Сейтгали тоже не умел считать. Поэтому он всегда оказывался обманщиком. Удивлялся Сейтгали: ни одного барана не пропадало, а мулла говорит, что недостает трех.

Кочуя вдалеке от людского жилья, Сейтгали ничего не знал о революции. Но весть о ней уже скакала через барханные пески и глухие урочища. Услышит это непонятное слово джигит, седлает коня и скачет в степь. Свистит ветер в сухой траве, слепит глаза колючий снег: холодно. Но в груди у джигита это непонятное слово: и греет оно сердце, и томит сладкими думами. «Говорят люди, революция всех баев прогоняет. Ай, джаксы [3]!»

И встречаются на кургане два джигита, и кричит один другому под лисье ухо малахая:

— Люди говорят: революция всех баев прогоняет.

— Ай, джаксы!

От стойбища к стойбищу, от юрты к юрте, от джигита к джигиту…

Сейтгали не знал, что надо делать, когда приходит революция. Но вот однажды ночью в лачугу, слаженную из кия — толстых плит слежавшегося овечьего помета, в которой коротали зиму пастухи Каримбека, пробрался незнакомый джигит. Губы его запеклись от скачки. Пастухи с тревогой смотрели на вошедшего. Какие вести?

Вести были недобрые.

— Каримбек приказал поднимать отары, — сказал он. — Каримбек решил бежать в Китай. Туда все баи угоняют свои гурты. Вы тоже пойдете со скотом.

Сейтгали не знал, что надо делать, когда приходит революция. Но он совсем не хотел уходить из родных мест вместе с баем. Он не сторожевой его пес. Пусть Каримбек уходит один. Это даже лучше. Хорошо, когда в степи не будет ни одного такого живодера. Только как же так? Уйдут баи и угонят из степи весь скот. Очень плохо, совсем джаман, если в степи не будет отар. Пусть баи уходят без отар. И Сейтгали понял, догадался, что надо делать, когда приходит революция. Он поделился своими мыслями с другими чабанами. Той же ночью ушли из урочища отары. Шли совсем не в ту сторону, куда повелел Каримбек.

Всю ночь гнали чабаны скот. А на рассвете их настигли люди Каримбека. О, если бы у Сейтгали было ружье! Но у Сейтгали ничего не было. И он упал с коня, срезанный пулей. Пуля вошла в переносье и вышла в затылок…

Его подобрали какие-то незнакомые джигиты. Но Сейтгали не умер. Он был силен и крепок. Он выжил. И только глаза остались мертвы…

Очень давно ушли все баи из степей Джеты-су. Но скот остался. И это радует слепого Сейтгали. Много-много стало скота в их ауле. И в других аулах тоже много. Увидел бы Каримбек — лопнул бы от зависти. И вот Сейтгали едет туда, на джайляу, где пасутся отары каратальских колхозов. Он часто бывает у чабанов, потому что хочет знать, как делают они свое дело. Он хорошо знает туда дорогу — каждый изгиб, каждый подъем. И старый конь Сейтгали тоже не ошибается. Сейтгали даже может подремать в седле, когда устанет. А мальчик — он только учится ездить в горах. У маленького Нурсепа нет ни отца, ни матери. Сейтгали взял его себе. Вдвоем веселее. Теперь вот мальчик подрос, и Сейтгали хочет сделать из него настоящего чабана. Хорошее это дело! Пусть ездит, привыкает к горам.

С высоты перевала вдруг открылось самое сердце Джунгар. Горы были похожи на огромное стадо каких-то фантастических животных. Видны были только одни их спины — покатые, с седловинами, горбатые, двугорбые, с зубчатыми гребешками, как у ископаемых ящеров. Самые высокие белели снегами, будто были покрыты сединой тысячелетий.

Горы толпились вокруг глубокой котловины, уже наполнившейся вечерним туманом. Было похоже, что все это стадо исполинов собралось на водопой и, опустив головы, пило из огромной чаши зыбкую пелену туманной дымки.

Мы спускались в долину. Залаяли собаки, запахло едким кизячным дымком. Неясно забелели кубышки юрт. Это было летнее стойбище чабанов. Тут и там по склону, меняя очертания, сползали серые пятна отар. Овец сгоняли к тырлам на ночевку.

— Сейтгали приехал! Сейтгали приехал! — завидев нас, кричали ребятишки.

Они бежали нам навстречу пестрой радостной гурьбой. Мелькали и позвякивали монетки на разноцветных жилетах, ветер трепал пушистые пучки перьев дрофы, укрепленные на самых маковках расшитых узорами тюбетеек. С заливистым лаем, путаясь под ногами, бежали сухопарые овчарки.

Дети окружали Сейтгали, теребили полы его чапана, висли на стременах. Самые бойкие на ходу забрались в седло и облепили старика.

Возле юрты, которую нам отвели для ночлега, уже собирались всадники. Прямо на траве, рядом с большим костром, разостлали несколько верблюжьих кошм, набросали горки подушек, прикатили круглый столик на коротких ножках. Самые старые и почтенные чабаны взяли под руки гостя и усадили его на почетное место у костра. Старики сели рядом, молодежь осталась стоять поодаль в знак уважения к старшим.

Я всегда умилялся трогательной предупредительностью чабанов-казахов. Терпеливо ожидали они, пока гость отдохнет и насытится. Молча отхлебывали из своих пиал терпкий зеленый чай, и лишь изредка кто-нибудь осведомлялся: здоров ли сам? Гость благодарил, и все довольно кивали головами. А спустя пиалу или другую снова любезно интересовались: здоров ли конь? Потом, подложив под бока подушки, чабаны неторопливо рассказывали гостю новости. А Сейтгали, опустив руки на колени, слушал и кивал белой, будто выстиранной, бородкой.

Но вот он встал и пошел к своему коню. Чабаны оживились. Они давно ожидали этого. Сейтгали принес к юрте кожаные мешки. Он высыпал на стол стопу книг. Он всегда привозил на джайляу эти гостинцы. Ему поручал заведующий колхозной красной юрты. Из темноты, из-за спин стариков, к книгам потянулись смуглые руки. Замелькали пестрые обложки, зашелестели страницы. Книги быстро рассовали по пазухам чапанов и ватников. Никто не записывал, кому досталась какая книга. Когда снова приедет на стойбище Сейтгали, все до единого тома будут сложены в его юрте, так было заведено.

Но это был не главный гостинец Сейтгали. Об этом тоже все знали. Ради него-то и собралось здесь столько народу. Вокруг огня сидели в терпеливом ожидании аксакалы, рядом с ними примостились вездесущие ребятишки. За ними,