Влияние - Бентли Литтл

Это не имело значения, у них все еще хватало защитников, чтобы отразить любое нападение.

После обитателей барака появились другие существа, которые, возможно, когда-то были людьми или, возможно, произросли в таком изуродованном виде из земли по зову ангела. Их Холт не мог контролировать, они подчинялись исключительно ангелу, общались на недоступной для него частоте, но он все равно говорил с ними. Он говорил со всеми. Стоя на веранде, он сообщил им, что сегодня должно произойти нечто важное. Он не знал, что именно, но они должны быть готовы ко всему. «Этот день настал!» – вновь произнес он.

И все сразу же бросились в разных направлениях. Но Холт не понял, в чем дело. Они исполняли приказы, исходящие не от него. Они занимали позиции там, где могли быть наиболее полезны, – возможно, в их намерения входило остановить продвижение чужаков там, где они стоят. А может быть, они заняли оборонительные позиции по периметру, чтобы не пропустить за него нежелательных лиц, потому что Истинный Ангел должен был вот-вот появиться.

Камерон рискнул бросить взгляд в ту сторону, где раньше находилась коптильня.

Внешность ангела ему по-прежнему не нравилась. Одна из причин была в том, что Холт не знал, позволяется ли ему смотреть на ангела, а он не хотел быть наказанным из-за дурацкой ошибки. Другая же причина…

Страх.

Ангел пугал его.

Он хотел любить ангела, как его любили все остальные…

как его любил Хорхе

…но на примитивном уровне, которого он не понимал и не мог изменить, даже если бы захотел, ангел пугал его. Нет, не просто пугал. Вызывал отвращение. Это было сродни тому чувству, которое он испытал, когда, проснувшись как-то в туристическом походе в своей палатке, увидел большого мохнатого паука, который шел, покачиваясь, на своих тонких ножках в нескольких дюймах от его лица, а он и руку не мог поднять, потому что руки его были в спальном мешке. В ангеле было что-то совершенно неземное, непознаваемое, и, глядя на него в последнее время, свернувшегося в своем коконе с открытым и безмолвно кричащим ртом, сменившийся теперь жестокой чернозубой улыбкой, с одним видимым красным глазом, смотрящим, смотрящим, смотрящим, Камерон чувствовал, как его охватывает страх, который был куда как сильнее страха смерти. Вернувшись мыслями к скоту и людям, стоящим перед ним, Камерон вдруг проникся убеждением, что удача снова повернется к нему лицом. В последний раз.

Старший церковник поднялся на веранду сказать несколько слов собравшимся, но Камерон на дух не выносил этого кретина; хотя они временно и были на одной стороне, но он не собирался делить сцену с этим типом и позволять остальным думать, будто он и церковник – ровня. Не сказав ни слова, он развернулся и ушел в дом, направился прямо на кухню, где в раковине Эйприл насвистывала свою коротенькую песенку.

Камерон положил дробовик на стол, открыл холодильник, вытащил оттуда патроны к дробовику, пистолет и несколько патронов к нему. На всякий случай взял и старый пистолет своего отца. Насвистывая песенку цветка, Холт стал набивать обоймы.

Глава 37

Лита перестала быть самой собой. Она превратилась в… камеру. Камеру, которая плыла над Магдаленой, очень часто беря крупный план, чтобы точнее увидеть конкретный участок или конкретного человека.

Она видела ранчо, их ранчо, красные цветы исчезли, но их тела засоряли пейзаж, как собачьи какашки, маленькие коричневые кучки мягкого пахучего тления. Микки был не в своем стойле, он с безумным выражением на морде бегал на свободе, гонялся за ярко-красными мотыльками, которые уводили его все дальше в пустыню. Время от времени он ловил одного из жуков и съедал его, и на долю секунды его тело приобретало другой цвет.

Затем Лита переместилась в город, где увидела Джоанну. Ее подруга стояла на коленях перед костром в заднем дворе, на ней было тяжелое пальто, и она дрожала, словно от холода. Рядом с ней на земле лежала горка мертвых котов и собак, соседских любимцев, которых она явно убила, и каждые несколько минут она хватала следующее тело и бросала в огонь. Она сидела, приподняв руки и держа перед огнем раскрытые ладони, чтобы поймать как можно больше тепла, генерируемого горящими животными.

Затем Лита обнаружила, что видит Верна Гастингса и Бена Стейнарда. Самозваный духовник и владелец продуктового магазина заперлись в магазине и, держа в руках ножи, готовились принести в жертву женщину, которую Лита не смогла узнать, женщина лежала на разделочном столе за витринами с замороженным мясом.

Она еще раз окинула взглядом город, и ей показалось, что перед баром на другой стороне улицы она видит Росса. Но потом ей удалось заглянуть внутрь дома Анны Мэй и Дэла Форда. Оба старика теперь страдали какой-то болезнью, явно гораздо более опасной, чем Альцгеймер, они сидели обнаженные, пускали слюни, ползли по покрытому фекалиями полу, как младенцы, встав на колени и опираясь на руки.

Затем…

Лита оказалась во дворе дома Камерона Холта. Она стояла перед верандой и смотрела туда, где прежде была коптильня. Это небольшое сооружение исчезло, остался только его фундамент, на котором лежало мертвое тело монстра, заключенное в прозрачную яйцеобразную оболочку в два человеческих роста. Монстр внутри уже не был мертвым. Его красный глаз был широко открыт и смотрел, а напряженная свернутость его сложенных крыльев и поджатых под себя ног свидетельствовала о том, что его спячка заканчивается и он готов явиться миру. Она никогда не видела ничего ужаснее, понимая в то же время, что видимая часть монстра под таким углом зрения ничто в сравнении с тем, как будет выглядеть это существо, встав в полный рост. Ее переполняло чувство полного и неизбывного отчаяния.

Лита снова увидела Росса. Перед баром. С ним был Придурок и еще кто-то. Они не сдались, и по их виду можно было сказать, что у них еще есть план действий и они уверены, что он сработает. Почувствовав себя лучше, Лита уплыла вверх и в сторону, за облака, в темноту за ними.

И она медленно, со стоном открыла глаза.

* * *

Лита пришла в себя, и Дейв был рядом, когда это случилось. Он держал ее руку, и ее рука дернулась, и он смотрел ей в лицо и увидел, как открываются ее глаза. По своей природе Дейв не был чересчур эмоциональным человеком, но он расплакался, когда увидел, что сознание вернулось к ней, и в этот момент он понял, что, несмотря на все высказанное им Россу, несмотря