Темная жатва - Норман Партридж

иначе. Тьма... свет... все это живет здесь. Реальность реальна, не важно по какую сторону экрана ты сидишь. Как только ты сорвал маску Фантома с этого простофили, вы окажетесь лицом к лицу с правдой, ты постучишь в дверь кулаком правды. Ты прорыл дыру в уродливой шкуре этого монстра, и она покрыла тебя сверху донизу шрамами, и теперь, когда ты живешь в месте, где течет черная кровь, выхода нет.

Ну, да. Вот где мы сейчас. Пит МакКормик сидит в кинотеатре, шестеренки в его голове вращаются с такой скоростью, с какой никогда не вращались. Зубастый Джек, за рулем "Kрайслера" Митча Крейншоу, проезжает через город, который он не видел ровно год. Эти двое - настоящий предмет для исследований в разрезе "до" и "после". Основной претендент на победу в Гоне в этом году, и прошлогодний бессменный победитель.

Потому что у Зубастого Джека есть имя, и если ты до сих пор не догадался, имя его - Джим Шепард. Год назад, в такую же ночь, Джим уложил 62-ю версию Зубастого Джека цепью. Прошлогоднюю версию Шепард поймал, когда прокрадывался через канализационный люк на улице Вест Оркхард, снес этого тупоголового простофилю в этом проходе в схватке один на один.

Для старины 62-го схватка один на один, по сути, не была вызовом. B эту ночь, по дороге в город, ему пришлось убить семерых, так что он уже пометил Шепарда, как "восьмого". Так что Джек просто направился в сторону Шепарда с ножом на перевес и, по сути, ничего сложного. Одним ударом старина Зубастый порезал запястье Джима до кости. Затем выдавил мясо из ребер Джима вторым ударом, но того это даже не замедлило. Он круто дал сдачи, разбивая зазубренную гримасу Джека ударом цепи, превращая его усмешку в месиво и разнося половину того, что считалось головой Джека.

К тому времени, как Джим закончил, все, что осталось от 62-го, это сломанная штука, дергающаяся на земле. И все же момент победы был не таким, каким его представлял Джим. Это было странно... выбивало из колеи так, как он никогда не мог себе представить... например, выиграть Индианаполис-500[3], но при этом задавить собственную собаку.

В пылу момента, Джим не очень осознавал это чувство. Но даже в пылу момента, он осознавал невозвратность всего, что сделано, что теперь пути назад нет. Так что, он просто наблюдал, как Зубастый Джек трепыхался и умирал, и от этого зрелища он слегка поехал головой. Ну, понимаешь. Все эти противоречивые эмоции, которые сейчас вспыхнули одновременно в голове Джима. Им нужен был выход.

Так что Джим просто перестал их сдерживать. Он поднял голову лицом к луне и закричал. По любому, именно этого и ждал от него весь город. Победитель этого года кричал посреди улицы, и все приступили к празднованию. Первыми начали остальные пацаны участвующие в Гоне, потому что та мертвая хреновина посреди Вест Оркхард привлекла их, как гнилое мясо стаю мух. Они прибывали дюжинами, они раздирали Джека и поедали то, что было спрятано в его внутренностях, Шепарда все хлопали по спине, поднимали его на плечи.

Победителю стали отдавать почести. Кто-то сунул ему полную горсть конфет. Конфеты были связаны в узел с помощью красных лиан, которые напоминали кровавые струпья, но Джиму было плевать. Он впился в эти лианы и начал лопать, пока парни несли его по главной улице, он даже не осознал, что связка конфет в его руке пульсировала, подобно человеческому сердцу, всего пару мгновений назад.

Парад шел свой процессией по Дубовой улице, по направлению к главной. Ну, ты знаешь маршрут... Ты даже сейчас можешь их там видеть. Своим внутренним взором, конечно. А вот и они... отцы города ожидают Джима на площади, мэр и священник стоят смирно, преисполненные гордости на ступенях старой церкви. Люди толпятся на улицах, подъезжают на семейных седанах, спешат пешком из близлежащих районов.

Отец Джима притормаживает свою развалюху, пока мэр пожимает его сыну руку. Мать Джима размазывает слезы по его щекам, пока обнимает его, а он даже не может понять, почему она плачет. Он едва может отследить то, что сейчас происходит. В дали лязгает церковный колокол. Младший брат Джима стоит рядом с ним в халате, хлопаются двери, отовсюду слышны шаги. Из радио на приборных панелях автомобилей раздается рок-н-ролл. Все завывают и улюлюкают. В порыве празднования мистер Хейнс открывает вход в кинотеатр. Он раздает попкорн бесплатно, а также "Kолу" и конфеты, но настоящее шоу - снаружи на улицах. Никто не хочет торчать внутри зданий, когда такая вечеринка происходит снаружи.

Но вечеринка длится недолго. Во всяком случае, не для Джима. Вскоре толпа начиняет редеть. Этот крутой коп, Джерри Рикс, заталкивает Джима и его отца в церковь. Мэр уже внутри, как и шеф полиции. Мужчины обходят алтарь и связывают себя узлом вместе со священником... и обмениваются несколькими словами с отцом Джима... и внезапно они выходят через заднюю дверь, а Джим крепко связан в центре толпы, как будто сам Гудини проделал эту работу и сделал это правильноя.

Джима садят в патрульную машину Рикса, а вместе с ним садятся все. Они едут за Черту. И ты знаешь, что чувствует Джим. Он не может поверить, что все происходит так быстро. Он действительно сейчас вырвется на свободу. Он действительно сейчас покинет этот никчемный городишко, вот так вот, вот так вот просто. Никаких заключительных речей. Никакого торжественного ужина. Никаких посыланий в задницу. Черт! У Джима даже не было шанса с матерью попрощаться, либо с младшим братом. Городской врач, даже не зашил его порезы на боку и запястье. Если уж подумать, он так-то по прежнему кровью истекает.

Все выглядит дико. И, на самом деле, все так и есть. Все здесь одичало. Джим знает это очень давно. Часть его доверяет этой дикости, и это та часть, которая подсказывает ему, что вот это вот безумие - неотъемлемая часть его выхода отсюда.

Но есть и другая часть – та которая умная. Часть – которая подсказывает Джиму, что нельзя ничему доверять.

Никогда. Ни в коем случае. Не здесь.

Ты знаешь, какая часть Джима права. И когда он оказывается на коленях в кукурузном поле, когда надо заканчивать со всеми делами, с револьвером Джерри Рикса у виска, Джим тоже знает, какая из его частей была права.

Он начинает понимать, что все они это знали.

Он все понимает, но просто немного поздно.

Так что, вот он, наш бедняга Джим.