Жабья царевна - Екатерина Валерьевна Шитова

Морщинистое лицо Василия скукожилось, из мутных глаз выкатились две крупные, прозрачные слезы. Коленька, увидев, что дед расстроился, выпустил из рук черного Кузьку и залез к нему на колени, обнял за шею.

– Что у тебя случилось, дед? Кто обидел? Неужто маменька? – жалобно спросил мальчик.

Василий улыбнулся сквозь слезы, прижал внука к груди.

– Твоя маменька и мухи не обидит, вот какая она добрая. Обо всех заботится!

Еще немного посидев у отца, Василиса отправилась домой. На этот раз присмиревший Коленька спокойно шел с ней рядом. Они вошли в свой двор, держась за руки. На крыльце их встретила девочка лет десяти – высокая, длинноногая, темноволосая и улыбчивая.

– Ох и долго вы сегодня! Пришлось мне самой батю ужином кормить!

Василиса с нежностью взглянула на Уленьку, раскинула руки в стороны и обняла ее крепко.

– Ты чего это, мам, обниматься вздумала? А ну пусти, я ведь уже не маленькая! – звонко засмеялась Уленька, вырываясь из материнских объятий.

– Ты у меня умница, доченька! – ласково сказала она.

Коленька тоже захихикал, решив, что это очередная забава. Он обнял обеих – и мать, и старшую сестру, отчего Уленька еще сильнее завизжала. На шум из дома вышел Игнат. Увидев такие шумные объятия, он подошел к семейству и обнял всех разом, крепко прижав всех друг к дружке.

Василиса закрыла глаза от счастья. Такие простые, радостные моменты длятся недолго. Но именно они, как сахарные крупинки, пропитывают жизнь сладостью. Уже в следующую секунду Уленька, наконец, выскользнула из “плена” родных рук и забежала в дом. За ней, весело смеясь, последовал Коленька. Следом за детьми в дом вошли Игнат и Василиса.

И жизнь снова пошла своим чередом.

***

Поздно вечером, переделав все дела, Василиса подняла с пола упавшие простыни и укрыла спящих на лавках детей, потом подошла к мужу и поцеловала его.

– Ложись уже, Василиса, вставать рано, – сонно проговорил он, переворачиваясь на другой бок.

– Сейчас, только дверь прикрою и лягу, – ответила Василиса.

Она вышла на улицу босая, в одной ночнушке, вдохнула ночную прохладу и села на верхнюю ступеньку крыльца. Закрыв глаза, она слушала, как в кронах деревьев заливаются трелями соловьи, а в траве яростно стрекочут кузнечики. Летний воздух был наполнен свежестью и ароматом скошенной травы.

И тут до Василисы донесся сырой и резкий запах озерной тины, ее тело будто окутало холодом. Она напряглась, открыла глаза и переменилась в лице. Румянец сошел с круглых щек, уступив место смертельной бледности.

За калиткой, в нескольких шагах от Василисы, стояла Неждана. На сером, сгнившем лице были видны голые кости, спутанные черные волосы торчали в разные стороны, выпученный жабий взгляд остановился на Василисе.

Василиса молча смотрела на сестрицу и молчала…

Это было не впервые. Она ничего не говорила ни отцу, ни мужу, но нежить постоянно являлась и к ней. И каждый раз Василису охватывали дрожь и ужас. Обычно, она видела Неждану из окна, теперь же она стояла так близко, что Василиса чуяла запах гнилой плоти. Вспомнив о том, что в доме спят дети, Василиса сжала кулаки и злобно прошипела в темноту:

– Уходи! Ты нежить. Тебя нет. Ты мне просто чудишься! Уходи и не возвращайся больше никогда!

Жабья царевна оскалилась, резко развернулась и поскакала прочь на длинных ногах. Василиса еще какое-то время стояла на крыльце, дыша ночной прохладой. А когда волнение в груди стихло, она вошла в дом. Забравшись под одеяло, она обняла мужа.

– Ну, где ты так долго бродишь? – недовольно проворчал Игнат.

Василиса провела рукой по его кудрявым волосам и проговорила:

– Миленький мой, давай уедем отсюда.

– Да куда ж мы отсюда поедем? Тут мы выросли, тут наши деды и прадеды жизнь прожили и умерли… – удивленно проговорил Игнат.

– Ну и пусть. А мы возьмем и уедем! Обустроимся заново. Новую жизнь начнем.

Игнат недовольно заворочался, закряхтел, а потом сказал:

– Давай спать, Василиса. Утро вечера мудренее.

***

Спустя месяц Игнат и Василиса с детьми и Василием навсегда уехали из деревни. Подальше от Зеленого озера. Свекры рыдали в голос, провожая единственного сына и любимых внуков.

Впереди семью ждала неизвестность, новая жизнь, но они были ко всему готовы. Они были вместе, а это, как ни крути, самое главное. Ведь когда люди вместе и любят друг друга, их силы удваиваются.

И было еще кое-что, что Василиса пока скрывала от всех. Она бережно хранила свой секрет и не спешила им ни с кем делиться. Внутри нее, прямо под сердцем, рос еще один ребенок. Наверняка, это девочка, которую Василиса назовет Иринушкой, в честь матери. Она решила рассказать об этом Игнату и семье тогда, когда они устроятся на новом месте. А пока она одна втайне радовалась тихой женской радостью и лелеяла это счастье.

Порой бывает так: если не можешь больше противостоять темным силам, просто сбеги от них, чтоб они тебя не нашли.

Эпилог

Идут годы, растут деревья, текут реки.

Люди меняются, меняются времена, но лес у Зеленого озера по-прежнему зовется “нечистым”. Нет-нет, да и случается там какая-нибудь чертовщина!

Идут годы, растут деревья, текут реки.

Тишину и покой Зеленого озера по-прежнему охраняет огромная человекоподобная жаба – озерная нежить. Она бережет покой этих мест и без жалости утягивает случайных заблудившихся путников на дно озера, а оттуда – в свое жуткое, темное, пещерное логово. По-крайней мере, так пугают чужаков местные жители.

Идут годы, растут деревья, текут реки.

А на высоком берегу Зеленого озера по-прежнему сидят рядышком мать и дочь, Иринушка и Неждана. Они держатся за руки так крепко что, кажется, их пальцы давно срослись намертво, а сами они превратились в огромный каменистый выступ, который люди зовут с недавних пор Жабьим утесом.

Говорят, что в самые тихие ночи, когда над Зеленым озером клубится густой туман, укрывая Жабий утес белым облаком, можно услышать, как каменная мать шепчет своей каменной дочери:

– Я всегда буду с тобой…

И дочь вторит ей эхом:

– Я всегда буду с тобой…

Но, скорее всего, это лишь выдумки, а может, просто чудится. Места тут такие. Нечистые.

конец