Жабья царевна - Екатерина Валерьевна Шитова

– Даже не сомневайся. Я люблю тебя, доченька, – ласково проговорила Иринушка.

И теперь ее слова прозвучали искренне. Неждана ухватилась крепче за руку матери и повела ее за собой – туда, где блестела, словно зеркало, водная гладь Зеленого озера. Страх отступил, вместо него к Иринушке пришло осознание, что все она делает правильно, что только так сможет, наконец, искупить свою страшную вину перед загубленной дочерью – остаться с ней навсегда, стать такой, как она, превратиться в озерную нежить.

Иринушка шла за Жабьей царевной, медленно переставляя ноги по топкому илистому дну. Холодная вода обнимала ее, тянула все глубже и глубже. Когда она достала до Иринушкиного лица, женщина вдруг остановилась и в последний раз вдохнула воздух, пропитанный сладким ароматом цветущего багульника.

А потом уверенно шагнула вперед, уходя с головой под воду…

***

Василиса бежала к лесу. Намокшее платье облепило ноги, мешало двигаться. Она бежала, не видя и не слыша ничего вокруг. Она знала, что мать, оставшаяся у озера с Нежданой, больше не вернется – отдаст свою жизнь во имя их с Уленькой спасения.

Признание матери шокировало ее, но пока она не хотела и не могла все это обдумывать. Она подумает об этом позже. Василиса беспокоилась за Игната – его, лежащего в пещере, ей в одиночку не спасти, у нее просто не хватит сил сдвинуть с места огромный валун, загораживающий вход. Поэтому Василиса глотала слезы и бежала вперед. Она погорюет потом, а теперь ей надо унести дочку домой, подальше от этого жуткого места. Уленька, будто чувствовала волнение матери, и молчала в ее руках, уткнувшись личиком в мокрую, пропахшую потом и озерной водой, рубаху Василисы.

Но бежала Василиса не долго – вскоре путь ей преградили жабы. Их было так много, что некуда было ступить. Сначала Василиса ступала прямо на их холодные, слизкие тела, но потом остановилась, идти было невозможно. Жабы выскакивали из кустов, садились друг на друга, превращаясь в непреодолимую зеленую стену. И вскоре за этой плотной “стеной” показалась мощная фигура озерной нечисти. Василиса вскрикнула, подняла голову и посмотрела в пустые, страшно выпученные глаза огромной жабы.

Они стояли так, замерев друг против друга, несколько долгих мгновений, а потом нежить взмахнула длинными лапами, выхватила у Василисы ребенка, и поскакала обратно к Зеленому озеру, громко квакая. Василиса закричала, и страшный крик ее огласил спящий лес, возвращаясь эхом с разных сторон. Она бросилась вдогонку за нежитью, давила на бегу жаб, но существо слишком быстро передвигалось на длинных лягушачьих ногах, а Василиса то и дело запиналась и падала, проваливаясь в мягкий мох.

Когда она добежала до озера, небо на горизонте уже окрасилось ярким золотом первых лучей рассвета. Матери с Нежданой нигде не было видно. Все внутри Василисы заныло от нехорошего предчувствия.

Нежить стояла в воде, держа на вытянутых руках ее плачущую дочку. Огромная жабья голова поворачивалась из стороны в сторону, и из впалой груди вырывались звуки, похожие на тоскливые рыдания. Воды озера были спокойны, на зеркальной глади отражались лучи восходящего солнца, они слепили глаза яркими всполохами. Василиса подошла к нежити, протянула дрожащие руки.

– Зачем тебе мое дитя, тетушка? Верни девочку, прошу! Я уйду отсюда, и ты больше никогда меня не увидишь!

Соленые материнские слезы текли по щекам Василисы, и там, где они капали в воду, она начинала пузыриться и кипеть. Нежить обжигалась, отступая все дальше и дальше от горюющей матери. А потом из ее большого, зияющего черной дырой, рта вырвался протяжный вопль. Она бросила кричащую Уленьку в воду и поскакала прочь, вскидывая высоко вверх лягушачьи лапы. Василиса бросилась спасать девочку, но озерная вода вдруг стала густой и тягучей, словно кисель, а ил под ногами склеил ступни.

– Да что же это такое? Что за напасть? – закричала Василиса.

Она топталась на месте, словно приклеенная, пытаясь вызволить ноги, ушедшие в вязкое дно по самые щиколотки.

– Аааа! – что есть сил закричала Василиса и в приступе бессильной ярости принялась бить ладонями по воде.

И тут произошло нечто неожиданное, почти чудесное: кто-то вынырнул из темной озерной воды, держа в руках маленькое детское тельце. Сгорбленная, худая фигура направилась к берегу. Она двигалась медленно и неуверенно, шатаясь в разные стороны. Василиса прищурилась и выдохнула с облегчением:

– Игнат?

Это был он, ее муж. Выйдя из воды, он бережно опустил маленькое тельце Уленьки на землю – оно было обмякшим и бездыханным. Он стоял и смотрел на дочь, как завороженный. Личико девочки посинело, глазки закатились. Василиса рухнула рядом на колени и разрыдалась.

– Очнись, Уленька! Милая моя доченька! Открой глаза! Заклинаю тебя! Не умирай, прошу!

Она целовала закрытые веки, гладила мокрые волосы и тонкие ручки ребенка.

– Игнат, она умерла! Наша доченька умерла! – закричала она, и голос ее сорвался на последнем слове, превратившись в пронзительный визг.

Нет ничего страшнее лица матери, потерявшей ребенка. Игнат взглянул на Василису и будто очнулся от оцепенения. Оттолкнув жену в сторону, он перевернул Уленьку на живот и принялся похлопывать по спинке. Девочка по-прежнему лежала неподвижно, Василиса истошно рыдала рядом, уткнувшись лицом во влажный песок, и повторяла:

– Она умерла! Она умерла!

Игнат поднял девочку за ножки и тихонько встряхнул ее. И тут изо рта Уленьки выплеснулась озерная вода, девочка открыла глаза, посмотрела мутным взглядом на Игната, и скривив маленький ротик, тоненько запищала.

Василиса замерла, ее пронзительный крик оборвался, вернулся назад эхом, вторящим из туманных далей. Игнат снял рубаху, обернул ею девочку, а потом передал Василисе. Она взяла кулек дрожащими руками, поднесла к лицу и покрыла мягкие щечки своего ребенка жаркими поцелуями. А потом уронила обессиленную голову на плечо мужу.

– Давай поскорее уйдем отсюда, Игнат! – прошептала она, – У меня больше нет сил сражаться!

Мужчина оглянулся кругом и, убедившись, что поблизости никого нет: ни Нежданы, ни озерной нежити, обнял жену за плечи и повел к лесу.

На этот раз никто не остановил их. Игнат, Василиса и Уленька спокойно ушли из владений Жабьей царевны. Мужчина то и дело оглядывался, ожидая погони. Если бы нежить побежала следом за ними, он бы бросился на защиту и боролся бы за жену и ребёнка до последней капли крови. Лучше умереть, чем вновь отдать их на растерзание.

Но погони не было. Даже жабы, и те оставили их в покое. Лес был тих и спокоен. Даже кусты, и те будто расступались перед ними, чтобы облегчить путь домой.

***

***

десять лет спустя

Василиса шла