Жабья царевна - Екатерина Валерьевна Шитова

смеялась. Теперь же Василиса увидела, что жаба, сидящая на голове Нежданы, сверкает в лучах заходящего солнца, и от этого ей показалось, что на голове сестрицы надета сияющая корона.

– Неждана! Да ты будто настоящая Жабья царевна! – воскликнула она.

И это почетное звание, сказанное в шутку, стало для Нежданы вторым именем. Впоследствии она становилась все больше похожа на своих сестриц. Она превратилась во взрослую нежить – гнилую, страшную, опасную, но по-прежнему звала себя Жабьей царевной. Лишь горячая, живая кровь Василисы помогала ей вернуть на время человеческий облик.

Так, вспоминая детство, Василиса медленно плыла под водой. Но вода не заканчивалась, и когда воздух в легких иссяк, Василиса, выпучив глаза, отчаянно задергала руками и ногами. Как не поддаться смерти, если она совсем рядом и уже держит за руку?

Из груди Василисы вырвался последний маленький пузырек воздуха. И тут снова что-то больно кольнуло ее. Она достала из-за пазухи мамку-берегиню. Ведьмина кукла вновь сверкнула слабым сиянием, и вода вокруг вдруг забурлила. Неведомые силы понесли Василису вместе с этим бурлящим потоком куда-то вперед, вверх, она всеми силами старалась удержаться за куколку, не разжать слабеющие пальцы.

“Держись за мою куклу, может и выплывешь!” – вспомнила она последние слова ведьмы. И Василиса держалась столько, сколько могла. А когда куколка все же выскользнула из ее ослабевшей руки, она раскинула руки, отдавая себя во власть холодной воды. Смерть крепко сжала ее в своих ледяных объятиях. Но до того, как взгляд остекленел, Василиса успела увидеть, как по воде рядом с ней проплыло что-то белое и живое. Василиса схватила маленькое податливое тельце и узнала свою Уленьку.

Ради собственного ребенка мать способна на все, даже восстать из мертвых. Вскинув свободную руку вверх, Василиса вновь поплыла. Не понятно, откуда взялись в ней, почти мертвой, жизненные силы. Правду говорят, что мать сильнее всего. Вынырнув из воды, Василиса судорожно вдохнула, закашлялась, почувствовав боль в груди. Как же было приятно дышать! Для утопающего нет ничего слаще воздуха!

Положив Уленьку на плечо, она принялась похлопывать ее по спине. Девочка вскоре тоже зашлась кашлем, из посиневших губ вытекла озерная вода.

– Доченька моя милая… – прошептала Василиса.

Обхватив рукой тельце дочери, Василиса поплыла вперед. И очень скоро ноги ее нащупали илистое дно.

Но чем ближе она подходила к берегу, залитому лунным светом, тем медленнее становились ее шаги. На берегу темнели две тени. Одна стояла прямо – высокая, тонкая, она словно тянулась к небу кокошником, напоминающим корону. А вторая – сгорбленная, маленькая, она то вскидывала руки вверх, то резко опускала их вниз. Неждану Василиса узнала сразу же. А потом, по порывистым движениям и взволнованным возгласам, узнала и свою мать. На душе заскребли кошки. Зачем она пришла сюда?

Женщина металась вокруг Жабьей царевны и горько выла.

– Мама? – позвала Василиса, – Мама, зачем ты пришла?

– Дочка? Василиса? – тут же измученным голосом отозвалась Иринушка, вглядываясь в темноту – туда, откуда услышала голос дочери.

Василиса даже на таком расстоянии увидела, какое загнанное и напуганное лицо у матери. Не побоявшись ничего, она пришла сюда, чтобы спасти их с Уленькой. Пришла одна, безоружная, беззащитная. Мама всегда была готова на все ради нее. Она, не задумываясь, умрет за них.

– Мамочка, зачем ты пришла сюда? Почему ослушалась меня? – закричала Василиса, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

– Пришла, чтобы остаться здесь вместо тебя.

– Нет! Нет! Нет!

Голос Василисы прозвучал высоко и отчаянно. Она хотела уберечь мать, спасти ее из лап нежити. Но Иринушка вдруг проговорила:

– Я должна здесь остаться, Василиса. Так надо. Ты многого не знаешь, дочка.

Иринушка замолчала, и Василисе вдруг показалось, что лицо ее стало ей незнакомо – оно будто окаменело.

– И чего же я не знаю? – тихо спросила она.

– Я мать Нежданы, – сказала Иринушка после недолгого молчания, – Я – та, которая оставила ее здесь, на берегу Зеленого озера, много лет назад. Да, Василиса, когда-то я бросила ее новорожденную, испугавшись позора… Это мой вечный грех, моя вечная тяжесть. И вот теперь я пришла сюда, чтобы остаться здесь с дочерью, которой не досталось ни капли моей любви. Неждана не названная сестрица. Она твоя родная кровь, родная сестра тебе…

Василиса ахнула, не веря своим ушам. В это же время Неждана, равнодушно слушая речь Иринушки, медленно шла по воде к Василисе.

– Беги, дочка! Беги скорее отсюда! Уноси Уленьку! За меня не переживай, со мной все будет хорошо, – закричала Иринушка, поняв намерения Жабьей царевны.

Она догнала Неждану, наскочила ей на спину и повалила в воду. Василиса не стала мешкать, выскочила на берег и побежала прочь от озера, прижимая к груди присмиревшую от страха Уленьку. Увидев, что дочь и внучка бегут в лес, Иринушка крепко обхватила руками Жабью царевну и прошептала:

– Доченька, милая, не ходи за ними. Останься со мной. Мы с тобою теперь всегда будем вместе! Я ведь люблю тебя!

Были ли эти слова правдой? Что чувствовала Иринушка на самом деле, обнимая холодное, мертвое тело загубленной когда-то дочери? Наверное, она и, вправду, чувствовала любовь. И это было не менее сильное и трепетное чувство, чем то, которое она испытывала к Василисе. Это была любовь вперемешку с виной и раскаянием.

К удивлению Иринушки, Неждана не пошла следом за Василисой, позволила беглянке уйти. Она осталась с матерью и даже не попыталась вырвать свою руку из ее руки.

– Ты правда останешься здесь, со мной, мама? – спросила девушка.

Иринушка кивнула, пытаясь унять дрожь. Одежда ее была насквозь сырой, и свежий ночной ветер холодил тело. Неждана смотрела на нее тяжелым, мертвым взглядом.

– Ты ведь знаешь, маменька, что кожа твоя скоро сгниет, от тебя прежней ничего не останется, ты станешь нежитью – огромной жабой на человечьих ногах. И что же, милая маменька, ты, и вправду, хочешь вечно гнить здесь вместе со мной?

Иринушка затряслась всем телом, лицо ее вытянулось от ужаса, но она прошептала то, что хотела услышать от нее Неждана:

– Очень хочу, дочка. Главное – мы будем вместе. Я тебя больше не оставлю одну, всегда буду с тобой.

Жабья царевна взглянула в сторону убегающей сестрицы, а потом протянула руку матери. Иринушка вложила дрожащие пальцы в ледяные ладони Нежданы и улыбнулась ей. Улыбка получилась кривой. Глаза Жабьей царевны сверкнули, а потом гладкая человечья кожа лопнула, и из-под нее показалось истинное лицо нежити – гнилое, страшное, лупоглазое. Но Иринушка не отшатнулась, не отвела взгляд. Притянув к себе Неждану, она, не боясь испачкаться,