Жабья царевна - Екатерина Валерьевна Шитова

сторону. И тут случилось нечто удивительное – травяная мамка-берегиня засветилась. Травинки, из которых она была скручена, заискрились, рассеяли тусклым сиянием густую темноту, царящую в пещере. Василиса ахнула, зажмурилась с непривычки от света, а потом открыла глаза и взглянула на мужа. Игнат был очень бледен и напоминал скелет, обтянутый кожей.

– Господи Боже, она же всю кровь из тебя высосала! Гадина! – прошептала Василиса.

Игнат повернул голову, посмотрел с тоской на жену и прохрипел:

– Уходи, Василиса. Спасайся!

Он посмотрел в темноту – туда, где пещера сужалась, уходя вниз, в неизведанную глубину, в которой слышалось журчание воды.

– Я не пойду туда! – покачала головой Василиса.

Игнат сжал ее руку – хотел крепко, но получилось едва ощутимо, сил у него совсем не осталось.

– Ты должна попробовать спастись. Пока у тебя есть свет, борись с тьмой, иди вперед, не сдавайся. Где-то там есть выход.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросила Василиса.

– Оттуда все время тянет холодом, а еще… – он порывисто вздохнул, – Оттуда идут жабы.

Василиса поднялась на ноги и всмотрелась вперед, в сужающийся, кривой ход, по которому ей предстояло ползти. Страх окутал ее со всех сторон, но она не хотела ему поддаваться. Если есть хоть один крошечный шанс спасти Уленьку, она должна им воспользоваться. Пусть даже она погибнет в этой пещере, но уж лучше так, чем сидеть, сложа руки, в ожидании смерти. Она взяла светящуюся куколку в руку, обернулась и сказала:

– Если там есть выход, я вернусь за тобой.

Глаза Игната были полны бесконечной тоской.

– Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня… – прохрипел он, – просто знай, что теперь, когда пелена спала с моих глаз, я понял, что по-прежнему люблю тебя. Тебя, живую женщину, а не эту нежить! Как же жаль, что я разрушил нашу жизнь своими собственными руками!

Василиса отвернулась и пошла вперед. Она изо всех сил сжимала зубы, чтобы не разрыдаться. Лютая ненависть к мужу смешалась с жалостью и любовью. Сердце от этих чувств рвалось надвое. Раскаяние всегда ждет прощения, но Василиса не могла простить Игната, пока Уленька была в лапах нежити.

Василиса шла… Сначала идти было легко – мамка-берегиня все еще слабо светилась и хоть немного, но освещала путь. Да и своды пещеры в начале пути были высокими – Василиса не касалась их, даже если вытягивала руки. Но чем дальше она шла, тем уже и круче становился ход и вскоре ей пришлось ползти на животе вниз по узкому отверстию.

А потом травяная куколка вспыхнула в последний раз и погасла. Василиса тяжело вздохнула, в душу ее закрались ощущения страха и безысходности. Где-то впереди журчала вода, но не было видно ни единого проблеска света. Василиса собрала в кулак остатки своей решимости и поползла вперед. Ей вдруг вспомнилось, как она мечтала о приключениях, когда маменька ее, хилую и болезненную, берегла и не выпускала из дому, и Василиса целыми днями маялась на печи. Тогда маленькая пленница мечтала вырваться из родительского дома и попасть в самые необычайные переделки, которые только возможны в диковинных сказках, которые ей рассказывали перед сном. Вот ведь каким образом мечта сбылась! Ползет теперь Василиса по узкой пещере неизвестно куда, может на собственную погибель!

Ход пещеры стал совсем узким, каменные своды сжали Василису со всех сторон, она еле-еле продвигалась вперед.

– Как же страшно! – прошептала она, чувствуя, что еще чуть-чуть, и страх накроет ее с головой.

Даже дышать – и то было трудно. Но тут перед глазами вдруг возникло маленькое личико с ясными голубыми глазками и пухлыми розовыми щечками. Ее дочка, ее прелестная Уленька находилась в это самое время в руках Жабьей царевны. И спасти ее из лап нежити кроме нее больше некому. Василиса впилась пальцами в неровные, выпуклые камни и стала протискиваться вперед изо всех сил. А потом стены пещеры резко расширились, и она, выскользнув из узкого хода, полетела вниз головой и упала с громким всплеском в холодную, черную воду…

***

Неждана сидела на берегу Зеленого озера. Облаченная все в то же нарядное одеяние и расшитый камнями кокошник, она была прекрасна. Стройный стан, пышные черные волосы, белое лицо с идеально гладкой кожей, голубые глаза и алые губы – Жабья царевна во всей своей красе. Закатное солнце окутывало ее с ног до головы нежным, золотым сиянием, камни на кокошнике сверкали, и эти цветные отблески падали на траву и на озерную гладь. Лицо Нежданы было спокойным, но в глазах стояла тоска. Василиса и ее муженек были уничтожены, больше нет смысла завидовать их счастью – оба они заперты в пещере, из которой есть лишь один выход – на дно озера. Они сгниют в пещере, и скоро от них останутся лишь голые кости.

Думая об этом, Неждана сжала губы так, что они превратились в тонкую полоску. Но, что странно, мысль о гибели Василисы не приносила ей счастья. Наоборот, Неждана еще больше злилась.

Позади зашуршали кусты – это ее тетушка, озерная нежить, шла к берегу тяжелой поступью. Она выходила на берег каждый вечер, садилась на высокий обрыв и сидела так до самого рассвета, уставившись пустыми, выпученными глазами на темную водную гладь. Вот и теперь нежить плелась, тяжело переставляя длинные ноги. Мощное, скрюченное тело раскачивалось, переваливаясь из стороны в сторону, на лице и животе болтались безобразные складки, сплошь покрытой слизью, наростами и бородавками. Голая грудь нежити свисала почти до колен, за спиной торчал безобразный горб. Длинные руки с перепончатыми пальцами волочились по земле, зеленые волосы спутанными лохмами торчали во все стороны, наполовину прикрывая жабье лицо. Нежить остановилась возле травяного гнезда, в котором спала девочка. Длинные руки потянулись к беззащитному ребенку, и Неждана прикрикнула на нее, не оборачиваясь:

– Не трожь, тетушка! Я сама.

Нежить пожамкала толстыми губами, покрытыми липкой слизью, и уселась на землю рядом с Нежданой. Девушка положила голову ей на плечо, и так сидели они, глядя на Зеленое озеро, поверхность которого темнела все сильнее, лишь у берега еще отражались в воде оранжевые всполохи гаснущего солнца.

А потом Неждана поднялась, отряхнула подол своего нарядного сарафана и подошла к ребенку. Девочка как раз проснулась и потянула ручки к свисающим над гнездом травинкам. Поймать тонкие стебельки не получалось, и она, играя с ними, улыбалась и от нетерпения била ножками. Увидев Неждану, она сначала замерла, рассматривая яркий кокошник, но потом улыбнулась, приняв ее за мать, потянулась к ней. Неждана взяла Уленьку на руки и