Колчаковский террор. Большая охота на депутатов - Сергей Станиславович Балмасов

Прочей достоверной информации по Барташевскому и другим членам его ликвидационной команды обнаружить не удалось. И если бы приговоры Черченко и Барташевскому вынесли, это стало бы известно – пресса не пропустила бы процесс над убийцами «учредиловцев».

Не случайно, что вышеупомянутый кооператор Емелин в декабре 1919 г. на заседании Государственного экономического совещания в Иркутске «резко осудил Правительство (колчаковское – ред.). Он указал, что убийцы Фомина гуляют на свободе и оно ничего не сделало, чтобы примерно наказать творивших дикие расправы с инакомыслящими…»[1110]

И бывший премьер Вологодский признает, что это стало одной из причин возмущения влиятельных кооператоров-бизнесменов и их перехода в оппозицию. Учитывая имевшийся у них объем денег, которыми они стали подпитывать партизан и большевистско-эсеровское подполье, это нанесло Колчаку мощный удар.

Что же касается других подельников Барташевского, то автор книги нашел в документах штаба красильниковской бригады одну «зацепку». Это распоряжение его начальника конца февраля 1919 г.: «Приобретите моторной смазки, пришлите подпоручиками Мальцевым, Шемякиным Иркутск…»[1111]

У Красильникова тогда служили братья Шемякины, представители не самой распространенной фамилии, штабс-капитан и прапорщик. Соответственно, с высокой долей вероятности речь в данном документе шла именно об одном из «барташевцев». Ведь, как известно, за участие в декабрьских расправах прапорщика Шемякина должны были повысить до подпоручика.

Однако, вероятно, большинство красильниковцев не успели уйти в эмиграцию и погибли.

Также не исключено, что они могли устроиться на советскую службу, благо у них имелись документы на другие фамилии. Например, родство с Николаем Черченко, убивавшим 23 декабря в том числе видных большевиков, не помешало его родному брату Ивану к середине 1930-х гг. трудиться в Народном комиссариате рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин) РСФСР[1112], по сути, на теплом «министерском месте».

Вероятно, он скрыл соответствующие факты при устройстве на работу при новом режиме. А возможно, что и его брат, следы которого теряются в Омске, также пристроился в одном из советских учреждений.

Палачи на фронте: настигнутые противником и болезнью

Пехотный летчик и прочие охотники на народных депутатов

Многие участники охоты на «учредиловцев» продолжили службу на фронте. Среди них Сабельников, вопреки приказа Колчака о внеочередном повышении участников декабрьского подавления оставшийся полковником.

Видимо, причиной стали плохо устроенные омские убийства, ставшие достоянием широкой общественности. И не прошло и месяца, как Сабельникова перевели из вечно «гуляющего» столичного Омска в действующую армию.

Заметим: его бывшего начальника Бржезовского, также высланного из Омска (в захолустный Семипалатинск) без производства, назначили с повышением по должности на место Матковского командиром II Степного корпуса. Сабельников же довольствовался второстепенными должностями.

Так, в январе 1919 г. его назначили начальником штаба 6-й Уральской дивизии горных стрелков (двухполкового состава) 3-го армейского стрелкового корпуса генерал-майора В. В. Голицына, соучастника в охоте на «учредиловцев» в Екатеринбурге.

С середины марта 1919 г. дивизия участвовала в наступлении на Уфу. Далее действовала по Самаро-Златоустовской железной дороге, 15 апреля взяв с 7-й дивизией горных стрелков Бугуруслан.

По информации белого офицера Н. Епейкина, «За время пребывания белогвардейцев в Бугуруслане при стечении народа с почестью перезахоронили у собора останки расстрелянного красноармейцами в октябре 1918 года священника Константина Сухова и других горожан»[1113].

Его дополняет участник событий с советской стороны: «Колчаковцы ознаменовали свое вступление в город массовым грабежами, обысками, арестами, насилием и расстрелами без суда коммунистов и активных советских работников, не покинувших его и уезд… Разорили братскую могилу красноармейцев и тела их предали поруганию. Буржуазия, кулачество, попы и монахи доносили на сочувствующих советской власти»[1114].

Заметим, что в основном образом руководил тогда в Бугуруслане наш старый знакомый по попытке расправы над «учредиловцами» в Екатеринбурге Торейкин, начальник 7-й дивизии. Сабельниковцы же фактически лишь присутствовали здесь как ближайшие соседи. Однако и на них с их начштаба падает косвенная ответственность за произошедшее тогда в этом городе.

В любом случае, на Бугуруслане успехи 6-й дивизии и закончились. 28 апреля в его направлении начала успешное контрнаступление знаменитая 25-я дивизия В. И. Чапаева, выбив через день сабельниковцев и соседнюю с ними 7-ю дивизию горных стрелков (включая упоминаемый ранее при охоте на «учредиловцев» в Екатеринбурге 25-й полк) из соседних с городом сел Пилюгино, Куроедово, Нижнее и Верхнее Заглядино, Асекеево. И главное, красные перерезали железную дорогу Бугуруслан – Уфа, а следом и тракт Бугуруслан – Бугульма, лишив белых, таким образом, возможности оперативно доставить сюда подмогу.

30 же апреля 26-я советская стрелковая дивизия (Г. Х. Эйхе) выбила колчаковцев со станции Бугуруслан. Здесь белые смогли остановить красных, опираясь на господствующие у станции Кинель Михайловские и Валентиновские высоты.

Тогда руководивший операцией М. В. Фрунзе подтянул подкрепления, чего не смогли сделать колчаковцы, лишившиеся транспортных коммуникаций. 4 мая красные отбили Бугуруслан и сабельниковцы из-за угрозы окружения стали отступать к Бугульме. Их попытка с другими подразделениями 3-го корпуса контратаковать из района Богдановки 9 мая красные отразили. А 13 мая дезорганизованные поражением сабельниковцы и их коллеги сдали без боя Бугульму и стали отступать к Уфе.

Поражение в Бугурусланской операции положило начало краху Колчака. Отчасти произошедшее вызвала катастрофа в соседнем 6-м стрелковом корпусе из-за перехода в ночь на 1 мая к красным соседей Сабельникова – украинского куреня (полка) им. Т. Шевченко, из-за чего 6-я дивизия оказалась в полуокружении и была вынуждена отступать, неся большие потери.

Так, если на 1 мая 1919 г. общая численность ее полков – 21-го Челябинского и 22-го Златоустовского составляла 3754 человека, то спустя месяц – лишь 1108 человек. По сути, дивизия превратилась в полк.

Далее ее передали в Уральскую группу нашего старого знакомого по правым переворотам и убийству Новоселова генерал-майора В. И. Волкова.

Однако восстановить ее боеспособность не удалось. Так, во многом по вине 6-й дивизии горных стрелков колчаковцы сдали большевикам Уфу. В ходе оборонительных боев подчиненные Сабельникова не смогли удержаться на очень удобных для обороны господствующих позициях по берегу реки Белой.

Произошло это из-за массового перехода к красным подчиненных Сабельникова. Так, только в ходе одного боя на сторону 26-й дивизии Эйхе перешли 720 распропагандированных большевиками солдат из Акмолинской области с 11 пулеметами. Это во многом было вызвано грубым обращением офицеров с солдатами и отсутствием должного снабжения дивизии[1115], в чем была вина и Сабельникова.

Заметим, что контрразведка Западной армии своевременно (в сводке 6–13 июня 1919 г.) предупреждала о складывающемся неблагополучном положении дивизии: «Замечается рознь офицеров и солдат на почве грубого обращения офицеров» и большевистские настроения среди мобилизованных пополнений из Акмолинской области