Кукла на цепочке - Алистер Маклин

Когда полицейские подошли к выходу из госпиталя, ван Эффен вдруг резко остановился. Де Грааф тоже остановился и удивленно посмотрел на него:

– Довольно редко приходится видеть на твоем лице озабоченное выражение. Что-то неладно?

– Надеюсь, что нет. Какая-то мысль все время не давала мне покоя, но у меня не было времени разобраться. Этот ваш звонок во время обеда, во всяком случае в то время, когда вы собрались пообедать… Вы получили сообщение из участка?

– Конечно. От сержанта Брессара.

– А откуда он получил информацию?

– Из морга, я полагаю. Сержант сказал, что он пытался найти сначала тебя, потом лейтенанта Валкена. Не найдя ни одного из вас, он связался со мной. А это имеет значение?

– Имеет. Молодой доктор Принс из морга – человек без опыта, да еще и не слишком умный. По его понятиям, Энгел мог с неба свалиться или стать жертвой несчастного случая на улице или на производстве. Обычно сотрудники морга не звонят старшим офицерам полиции. Они это делают только в том случае, если совершенно уверены, что человек умер не своей смертью. Поэтому вполне вероятно, что звонили не из морга. Брессар уж точно человек, начисто лишенный воображения. Умение думать не является его сильной стороной. Это вам пришла в голову идея позвонить Жюли и попросить меня прийти?

– Ты начинаешь меня беспокоить, Питер, хотя я пока не понимаю почему. Возможно, в переданном мне сообщении ты и упоминался. Но Брессар или я сам предложили тебе пойти, я не помню. Черт бы побрал эти обеды!

– Минутку.

Ван Эффен подошел к ближайшему телефону и набрал номер. Секунд пятнадцать он слушал гудки, потом снова набрал тот же номер. Де Грааф следил за ним с растущим беспокойством. Через некоторое время он все понял, и ему стало нехорошо. Полковник остановился у входной двери и распахнул ее, когда ван Эффен повесил трубку и бегом направился к нему.

Ван Эффен даже не стал стучать в дверь Жюли. Он открыл дверь ключом, который достал, пока они поднимались в лифте. Гостиная выглядела как всегда. Но это ничего не значило. В спальне все было нормально, однако ванная комната говорила о другом. Там на полу лежал охранник Тиссен. Он был в полном сознании, но рисковал получить апоплексический удар, то ли от ярости, то ли от отчаянных попыток освободиться от веревок, связывавших его запястья и лодыжки. А может быть, ему трудно было дышать из-за кляпа. Полковник и лейтенант помогли бедняге встать на ноги, потому что вначале он был даже не в состоянии самостоятельно стоять: руки его были так туго связаны, что посинели, а ноги совершенно онемели и отказывались двигаться. Тот, кто его связывал, сделал свое дело на редкость добросовестно.

Тиссену помогли пройти в гостиную и усадили в кресло. Ван Эффен помассировал ему руки и ноги. Процесс этот, судя по всему, был довольно болезненным, потому что Тиссен морщился и закрывал глаза. Полковник принес ему рюмку бренди. Де Граафу пришлось самому держать рюмку у рта пострадавшего, потому что руки все еще не слушались.

– Бренди – универсальное средство, – заметил полковник. – Несмотря на все правила…

Ван Эффен улыбнулся. Это не была вымученная улыбка человека, намеренно подавляющего мрачное настроение. Казалось, последние события на нем никак не отразились.

– Человек, который создает правила, может их нарушать. Нашему пациенту бренди совсем не помешает.

Де Грааф и ван Эффен отпили совсем немного из своих рюмок, в то время как Тиссен настолько пришел в себя, что смог взять в руку рюмку. Одним глотком он выпил половину порции, закашлялся и наконец заговорил. Охранник говорил быстро, сбивчиво, захлебываясь:

– О господи, лейтенант! Простите меня! Ваша сестра и другая девушка… – Он осушил рюмку. – Меня следует расстрелять…

– Не думаю, что дело до этого дойдет, Ян, – мягко сказал ван Эффен. – Что бы ни случилось, это не твоя вина. Что же произошло?

Тиссена переполняли гнев и чувство собственной вины, так что он был не в силах говорить связно, часто повторялся, и временами его трудно было понять. Судя по всему, к Тиссену подошел майор голландской армии. Кто бы стал подозревать голландского майора? Этот человек достал пистолет с глушителем и заставил Тиссена вынуть ключ от квартиры и отомкнуть дверь. После этого майор втолкнул охранника внутрь и вошел сам. Он велел девушкам не шевелиться. Следом за майором вошли еще трое мужчин, одетых как перевозчики мебели. По крайней мере, на них были кожаные передники, которые так любят люди этой профессии. Нетипичными деталями их одежды были капюшоны и перчатки. Больше ничего Тиссен вспомнить не смог. Его связали, заткнули рот кляпом и оставили лежать на полу в ванной.

Ван Эффен прошел в спальню Аннемари – в ту самую, где некогда жил сам, – быстро осмотрел комнату и вернулся в гостиную.

– На постели лежит стопка белья Аннемари. Исчез один шкаф. Очевидно, девушек связали, заткнули им рты кляпами, сунули в шкаф и вынесли. Для любого стороннего наблюдателя все это выглядело как обычная перевозка мебели. Вероятно, к тому моменту, как вы позвонили мне из ресторана, за мной уже следили. Скорее всего, фургон для мебели был где-то рядом, и преступники подогнали его сюда, как только увидели, что я уезжаю. Чисто проделано. Очень неудобное путешествие для молодых женщин. Однако девушки наверняка так перепугались, что им было не до комфорта. Это ирония судьбы. Сегодня утром Жюли и Аннемари были полны самых мрачных предчувствий, пророчили всяческие несчастья, говорили, что испытывают страх. Они были убеждены, что со мной произойдет что-то ужасное. К несчастью, они неверно истолковали объект своих пророчеств.

Ван де Грааф, с рюмкой бренди в руках, мерил шагами комнату. Он не умел скрывать свои чувства так хорошо, как это делал ван Эффен. На лице полковника были написаны гнев и озабоченность.

– Чего хотят эти злодеи? Чего они добиваются? И кто из двоих им был нужен? Аннемари или Жюли? Или обе?

– Жюли, – ответил ван Эффен.

Он передал полковнику открытку, которую они с Жюли рассматривали несколько часов назад. Де Грааф осмотрел конверт и открытку и спросил, когда прибыло это послание.

– Жюли тогда очень расстроилась, но я постарался убедить ее не воспринимать это дело всерьез. Умный ван Эффен! Блестящий детектив ван Эффен!

– Значит, твои враги вернулись. Братья Аннеси снова в Амстердаме. Не теряя зря времени, заявили о своем присутствии и достали тебя самым эффективным способом. Прости, Питер!

– Мне так жаль девушек. Особенно Аннемари. Ей очень не повезло, что она оказалась здесь, когда преступники пришли за Жюли. Конечно же, это несравненный гений ван Эффен настоял, чтобы Аннемари осталась здесь, для ее же безопасности. Скоро будут предъявлены требования. Не забывайте, что Аннеси были и остаются специалистами по шантажу.

Де Грааф покачал головой и ничего не сказал.

– С вашей стороны очень любезно не развивать эту тему, господин полковник. Я и так помню, что эти люди применяют пытки. Именно поэтому я их и преследовал.

– Мы поступили не слишком умно, – сказал де Грааф. – А теперь все очень запуталось.

– С вашей стороны очень любезно употребить слово «мы». Но вы имеете в виду меня.

Ван Эффен вновь наполнил рюмку Тиссена, потом свою и опустился в кресло.

Пару минут спустя полковник посмотрел на него и спросил:

– Может быть, нам что-то предпринять? Например, опросить жильцов из соседних квартир и из дома напротив?

– Хотите проверить, как действуют похитители людей? Напрасная трата времени, господин полковник. Мы не узнаем больше того, что знаем сейчас. Мы имеем дело с профессионалами. Но даже профессионалы совершают ошибки.

– Пока что я не видел ошибок в их действиях, – мрачно заметил полковник.

– Я тоже. Я полагаю, что их целью была Жюли. – Лейтенант потянулся к телефону. – С вашего позволения я это выясню. Васко. Сержант Вестенбринк. Он единственный знал, где жила Аннемари. Эти люди, кто бы