Танец теней - Яков Осканов

Тринадцатое июня

Мой дорогой друг!

Сегодня я поняла, как сильно меня увлекает всё живое вокруг. Интересно, а девочки могут вырасти и стать настоящими учёными? Даже здесь, рядом с нашим домом, столько всего удивительного — и ведь это лишь крошечная часть большого мира!

Август Альбертович научил меня собирать гербарии. Он сказал, что каждый настоящий учёный должен уметь раскладывать всё по полочкам и ничего не упускать. Это называется — «систематизировать».

Сегодня я опять вспоминала ту прекрасную бабочку. Папа рассказал, что когда-то люди верили, что в бабочках живут души умерших. А вдруг это мамочка прилетала меня навестить? Глупости, конечно… Но если мне удастся поймать её, и вдруг окажется, что она неизвестна науке, я попрошу назвать её именем моей мамы.

И вот я подобрался к записи, которую Соня сделала на следующий день после пропажи. Она вернулась сама, и эта запись была первой из оставленных после той ночи в лесу. Интуиция подсказывала, что именно в ней могут скрываться детали, которых мне недоставало, чтобы раскрыть тайну судьбы девочки и её отца.

Я почувствовал озноб — то ли от усталости, то ли от начинающейся болезни, — накинул куртку, сделал глоток коньяка и снова развернул дневник. Что ж, пора взглянуть на тот день её глазами.

Пятнадцатое июня

Мой дорогой друг!

Мне нужно столько тебе рассказать! Ты единственный, кому я могу поведать, что со мной вчера приключилось. Взрослые не поверят — скажут, что я снова выдумываю. Или промолчат, помня о моей болезни.

Начну с того, что я заблудилась. И всё из-за той бабочки, о которой ты уже знаешь.

Вчера, гуляя по лугу возле нашего дома, я вновь увидела её и, конечно, сразу бросилась за ней с сачком, который последние два дня брала с собой на прогулки.

Но, несмотря на все старания, я так и не поймала её. Казалось, вот-вот и мне повезёт, но каждый раз она вспархивала чуть раньше, чем удавалось накрыть её. Я очень увлеклась. И только когда потеряла бабочку из виду, поняла, что стою посреди леса и не представляю, где наш дом. Вокруг не было троп или каких-нибудь примет. Всё вокруг было одинаково: деревья, кусты, трава, камни.

Неожиданно пошёл дождь. Да какой! Я спряталась под лиственницей, но всё равно продрогла и промокла. Хотелось поскорее вернуться домой и согреться. Как только ливень стих, я сразу зашагала в сторону Ирия. Не знаю почему, но мне казалось, что иду правильно.

От страха я вела себя глупо. Папа сегодня научил, что в таких случаях нужно оставаться на месте и звать на помощь, ведь я не могла уйти далеко, и меня бы обязательно быстро нашли. Но я бежала всё дальше в лес, уверенная, что возвращаюсь домой.

Прошло много времени. Не знаю, сколько. Но было видно, что солнце садится и наступает вечер. Хотелось пить и есть. Но мне повезло найти ручей. Как здорово было напиться! Но где было взять еду? Я нашла красные ягоды, которые попробовала съесть, но не смогла их проглотить, так как они были горькими. Позже мне стало плохо, но это быстро прошло.

Вечером похолодало и начало темнеть. Я испугалась, что придётся спать ночью в лесу. У нас водятся волки и медведи. Но больше всего меня пугали не звери, а темнота. Мне чудились разные ужасы, которые будут поджидать меня, когда сядет солнце.

Я плохо помню, что случилось дальше, потому что потеряла голову от страха. Помню лишь, как неожиданно услышала Его голос. Он звал меня.

Ты спросишь, дорогой дневник, чей же голос я слышала? Я и сама не знаю. Но думаю, что это был один из духов леса, о которых нам рассказывал проводник папиных геологов. Его голос был негромким, но я хорошо его слышала. Он говорил на незнакомом мне языке, но я почему-то понимала его.

Это было в точности так, как происходит во время моих приступов, когда я слышу, как мамочка зовёт меня и разговаривает со мной.

Знаешь, мой дорогой дневник, для меня голос мамы звучит наяву. Доктора говорят, что, на самом деле, мне всё это кажется. И папа убеждает, что им нужно верить, и что люди не возвращаются с того света, даже если мы этого очень хотим.

Но в тот момент со мной не было ни папы, ни докторов. Был только Он, тот, кто звал меня. И от его голоса из моей души уходили страхи.

Я спустилась в небольшой овраг и пошла вперёд. Солнце заходило, но становилось почему-то светлее и теплее.

Меня окружил светящийся туман, и кроме него я ничего не видела. Впереди было что-то яркое, как солнце, и на него было невозможно смотреть. Голос звал меня оттуда. Я подошла, протянула руку, всё вокруг меня вспыхнуло так, что стало больно глазам. Я потеряла сознание, а когда очнулась, было уже утро.

Надо мной был ствол сломанного дерева. Наверное, в беспамятстве я забралась под него, чтобы найти себе хоть какое-то укрытие. Но вспомнить ничего не удавалось.

Прямо передо мной стоял огромный камень, покрытый какими-то знаками. Я знала, что это он звал меня вчера, и что на самом деле это не камень, а Его тело. Или Его дом — не знаю, как правильно сказать. Но утром это был просто камень с непонятными узорами. Я коснулась его, но ничего не произошло. Не было ни сияния, ни голоса — будто всё мне померещилось. А может, и правда померещилось?

Ах, мой дорогой друг! Как мне понять, где настоящее, а где мои фантазии, если для меня между ними нет никакой разницы?

Однако я чувствовала, что всё стало по-другому. Может быть, оттого что снова светило солнце. Я перестала бояться и стала думать, как вернуться домой. Тогда придумала залезть на дерево и осмотреться.

Оттуда я увидела две горы, возле которых стояла наша усадьба. Они были довольно близко, но казались меньше, чем когда я смотрела на них из окна. Значит, дом был где-то между ними и мной. Когда я повернулась к горам лицом, солнце оказалось за спиной.

Оказалось, что найти путь домой не так уж трудно, если думать и не бояться. Папа всегда учил, что нужно сначала думать, а потом делать. Как всегда, он оказался прав.

По дороге домой ко мне снова явилась мама. Она сказала, что скоро моя болезнь кончится, и мы снова будем вместе. Я подумала, что, наверное, скоро умру — иначе как я к ней