Стремление убивать - Марина Андреевна Юденич

то и двумя сразу, и дом очень скоро снова стал элитарным. Теперь уже по-настоящему: с роскошными квартирами, серьезной охраной — консьержек, впрочем, тоже оставили на своем посту — и целым паркингом престижных автомобилей мирового класса.

И только на двенадцатый этаж отчего-то не нашлось покупателей, хотя и Дарья, и бывший третий секретарь бывшего райкома партии были совсем не прочь уступить свои честно заработанные привилегии по сходной цене.

Нынешние обитатели дома, по наблюдениям старых консьержек, меж собой не общались, и уж тем более не интересовали их два номенклатурных ископаемых прошлой эпохи, доживающих век под самой крышей, — похоже было, что жильцы не были даже знакомы и особо к тому не стремились.

Дарья не представляла, как выглядят соседи, поскольку отличать хозяев от многочисленной челяди и охраны не умела. Впрочем, она никогда и не пыталась их разглядеть: новая популяция соотечественников была Дарье Чернышевой совершенно чужда…

Поначалу это полное и абсолютное собственное безразличие ее удивляло. По всему, Дарье Дмитриевне полагалось бы их ненавидеть или по крайней мере испытывать к ним стойкую классовую неприязнь.

Понятной, к слову, была бы и противоположная реакция. «Новые» повергли в грязь с номенклатурных высот большинство представителей вчерашней партийной элиты. Иными словами, те, кто так подло, неблагодарно и несправедливо когда-то обошелся с Дарьей Чернышевой, были показательно выпороты именно их руками. Дарья имела все основания считать себя отмщенной и уж в силу одного только этого обстоятельства могла быть признательной теперешним хозяевам дома, да и вообще — жизни. Ничуть не бывало.

Размышляя однажды на эту тему, Дарья пришла к странному выводу.

Получалось, что прошлая жизнь ее канула в Лету безвозвратно, и посему ничто, связанное с ней, не вызывает более в душе никаких эмоций.

Что же касается новой жизни, которая на самом деле била теперь ключом, низвергая на головы обывателей целый шквал разительных перемен, то в ее русле для Дарьи Дмитриевны не было места. События проносились мимо, задевая ее даже не своими могучими крыльями, а лишь слабым сотрясением воздушных масс всколыхнувшегося жизненного пространства.

Дарья находилась где-то на самой его периферии.

Здесь было пустынно и тихо.

Царило запустение.

И пахло тленом, как в могиле, или по крайней мере на самом ее краю.

Вот какие возникали ассоциации.

Чего же было удивляться тому, что фигуранты новой жизни так же не вызывали в душе никаких эмоций, как и тени прошлого.

Это было вполне естественно.

Случались, впрочем, иногда редкие исключения.

Дарья еще раз с удовольствием оглядела тарелку с пирожными. «Эклер». «Наполеон». Давно забытые лакомства. И что-то вообще немыслимое и, похоже, даже неведомое: нежно-розовое, кипенно-белое, воздушное и пушистое одновременно, как облако. Если быть рассудительно-экономной и предаваться гурманству сдержанно, то сладостей вполне может хватить дня на три. Вчера, не устояв перед сладким искушением, Дарья за один только вечер уничтожила целых три из шести пирожных, которые нежданно-негаданно, расщедрившись, послала ей судьба.

Странная все же была история, хотя и приятная, вне всякого сомнения.

Дарья Дмитриевна снова сдержанно улыбнулась.

Минувший день был присутственным. Это означало, что ей надлежало посетить свое скромное училище, прочитать короткую — ровно на сорок пять минут — лекцию по отечественной истории пятнадцати молодым девицам, которым дела не было до отечественной истории. Впрочем, Дарье Дмитриевне это обстоятельство было глубоко безразлично. Достаточно уже и того, что аудитория была относительно спокойна и внимала педагогу с максимальным почтением, на которое только была способна, — слава Богу, силы воли для того, чтобы поддерживать подобное положение дел, у Дарьи Чернышевой еще хватало. Иным преподавателям приходилось терпеть откровенное хамство воспитанниц и выслушивать от них такое…

Добросовестно изложив материал сзоим низким, хорошо поставленным голосом, Дарья с облегчением простилась с аудиторией и поспешила в бухгалтерию: сегодня обещали выдать зарплату.

Возвращаясь домой с деньгами, она не смогла обойти стороной булочную, издалека благоухавшую ароматом свежей сдобы. Денег дали мало: ровно половину от той суммы, на которую рассчитывала, но двери булочной распахнуты были слишком уж гостеприимно…

— Только одну маленькую сдобу с изюмом, — строго сказала себе Дарья Дмитриевна. — Только одну, к сегодняшнему чаю. Масло у меня есть. Выйдет очень даже симпатично.

— Возьмите тортик, — просительно обратилась к ней давно знакомая кассирша. Просила добрая женщина не за себя — а как бы за старинную свою клиентку, за нее, Дарью. Просила у нее же самой. «Слабость» постоянной покупательницы не была для нее секретом, равно как и стесненное финансовое положение строгой «комсомолки» нынче. Но маленькие торты привезли только что прямо с кондитерской фабрики: они были свежими и дешевыми.

Дарья в нерешительности остановилась.

Крохотный торт размером более напоминал большое пирожное и действительно стоил недорого, а выглядел аппетитно. Немного повидла между двумя тонкими ломтиками бисквита, а сверху слой бледного какао-крема, украшенного мелкими орешками и незатейливыми масляными завнтхами. Дарья живо ощутила во рту знакомый с детства вкус и… потянулась за кошельком.

По дороге домой она бранила себя за расточительность и… радовалась предстоящему вечернему пиршеству.

Идти было неудобно: моросил мелкий дождь, и рук «не хватало», дабы удержать сумку, зонтик, пачку свежих газет, захваченных из училища — там все равно никто их не читал, — и коробку с тортом. К тому же возле двери подъезда возникла необходимость достать из сумки ключи.

Все произошло так быстро, что Дарья не только не испугалась, но поначалу толком даже не поняла, что, собственно, произошло.

Большой черный пес беззвучно и вполне дружелюбно ткнулся ей в ладонь мокрым носом именно в тот момент, когда Дарья Дмитриевна завозилась с поклажей возле подъезда. Он тоже хотел быстрее попасть домой, возвращаясь с прогулки; сзади, небрежно помахивая поводком, следовал хозяин — стройный, подтянутый, в неброской спортивной куртке и маленьком кожаном кепи. Но разглядела и поняла все это Дарья несколькими минутами позже, когда все уже произошло. В первый же момент, ощутив неожиданное прикосновение чего-то живого, холодного и мокрого, она громко, испуганно вскрикнула и выпустила из рук все разом: ключи, сумку, зонтик, газеты и коробку с тортом.

— Дюк! — грозно прогремело сзади, но пес и сам уже понял, что совершил что-то предосудительное, он суетился возле рассыпавшихся вещей и виновато помахивал хвостом.

— Черт знает, что это такое, — неуверенно заявила Дарья Дмитриевна, быстро оценив ситуацию, и совсем уж безо всякой злости добавила, обращаясь к собаке: — Уйди отсюда, дурак!

Пес не обиделся и не ушел, к тому же на место происшествия подоспел теперь его хозяин.

— Простите нас, Бога ради!

Мужчина был немолод, густая седина запорошила виски, а от глаз разбегались по