Стремление убивать - Марина Андреевна Юденич

Правда, осень все еще корчила капризные свои гримасы, небо застилали хмурые тучи, было холодно: под утро многочисленные лужи, а особенно — лужицы оказывались закованными тонкой корочкой прозрачного льда.

Но в прохладном воздухе уже отчетливо сквозило предвестие скорых перемен.

Пасмурное небо стало выше, словно кто-то там, наверху, подтянул его небрежным жестом кокетки, легкомысленно поправляющей у всех на виду сбившийся чулок. К тому же густой серый цвет, до краев наполняющий небеса, местами отдающий в синеву, а кое-где — даже в черноту, заметно посветлел. Из чего следовало, что великое светило совсем рядом, за тонкой пеленой облаков, и уже всерьез подумывает о том, чтобы заглянуть на грешную землю.

Неожиданно присмирел неистовый ветер, обессилел, безумствуя в приступах бешеной ярости. Теперь был он ласков и, заискивая, легко скользил над землей, нежно теребил оставшуюся в живых листву и все норовил затеять игры с неподвижной рекой, разгоняя по темным водам смешливую рябь.

Словом, осень сменила гнев на милость. И если еще не одарила потрепанную природу сдержанной улыбкой увядающей красавицы и слегка хмурилась, разглядывая в зеркалах сонных вод синеву, обметавшую рыжие звериные глаза, то уж и не бесновалась, не лютовала более, как в первые дни своего пришествия.

Земля облегченно вздохнула, более не сомневаясь в том, что перед лютым набегом долгой зимы получит последнюю короткую передышку.

И все же был некто, кого грядущие перемены совсем не радовали, вызывая одно лишь глухое раздражение.

Хозяин старого дома всерьез рассчитывал, что непогода продлится еще по меньшей мере пару недель. Ровно столько требовалось ему для завершения эксперимента. А непогода нужна была для поддержания эмоционального фона, основными компонентами которого были глухая тоска, беспричинные страхи и чувство полной безысходности.

Теперь события следовало форсировать, и он вынужден был пригласить гостей на два дня раньше установленного срока.

Никто из них не взял на себя труда задуматься о причинах внезапного переноса встречи. Все четверо томились ожиданием куда более жгучим, чем в первые дни, потому что результаты рискованной игры уже дали себя знать. Сомнения растаяли окончательно именно в тот момент, когда каждый ощутил некоторое облегчение. Собственно, в самом начале эксперимента странный доктор именно это и обещал, однако — теперь в этом можно было признаться! — никто из них до конца ему и не верил.

Теперь — верили безоглядно.

— Мне было сказано, что история моя известна вам вплоть до того момента, когда в лондонском отеле я познакомилась с неким европейским аристократом.

— Именно так.

— Что ж! Неплохое начало для светской хроники или дамского романа, но, боюсь, я вас разочарую. Ничего из ряда вон выходящего в дальнейшем не произошло.

Мы познакомились, я выпила с ним чаю, вечером он пригласил нас с мужем на ужин, там же, в «Дорчестере», в ресторане «Grill-Room», который, несмотря на скромное название, входит в десятку лучших ресторанов мира. Муж, надо сказать, всегда был доволен тем, что меня хорошо принимают в европейском свете, и при каждом удобном случае извлекал из этого максимум выгоды, а удобные случаи подворачивались часто.

Словом, ужин был как ужин.

Герцог как герцог — стареющий плейбой, светский лев, немного потрепанный, но спину еще держал прямо, и главное — то есть главное для мужа, — был богат и вхож в какие-то жутко закрытые, элитарные финансовые кланы, которые Михаила давно привлекали.

В общем, все развивалось по отработанному сценарию. Когда герцог отворачивался, муж многозначительно мне подмигивал: дескать, давай пудри старику мозги — мне он нужен. Не скажу, чтобы это было приятно, но ничуть не обременительно.

Светский флирт, разумеется, если оба партнера не воспылают вдруг африканской страстью, не согрешат случайно, от скуки или совсем уж банально, перебрав шампанского, может тянуться годами, ограничиваясь короткими свиданиями в европейских столицах, на горнолыжных курортах, антикварных салонах, скачках и теннисных турнирах. Как правило, он выливается в бесконечную череду одинаковых обедов и ужинов в одинаково дорогих ресторанах, которые во всем мире так похожи друг на друга, что иногда между переменой блюд не сразу вспомнишь, в какой ты стране. Не буду утомлять вас подробностями, думаю, и так все понятно.

Закружить голову стареющему герцогу?! Нет ничего проще! Словом, я честно выполняла задание хозяина и господина.

А герцог, само собой, честно решил за мной приволокнуться.

И тут… Понимаете… Впрочем, этого я и сама до сих пор не понимаю: Моргулиса вдруг переклинило — он начал ревновать. Кто-то, возможно, подумает: что же тут странного, если мужчина ревнует? Ничего! Скорее, естественно. Но муж мой человек не вполне нормальный. Или, наоборот, слишком нормальный…

— Стоп, Юлия! Вы сейчас запутаетесь сами и запутаете нас. Позвольте, я помогу. На самом деле все просто: ваш муж — совершенный, закостенелый прагматик. Для него естественнее было бы отправить вас в постель к герцогу, поскольку это могло пойти на пользу делу, нежели начать ревновать. Верно?

— Абсолютно верно. Но он начал ревновать. Однако, будучи совершенным, как вы правильно заметили, прагматиком, и в припадке ревности повел себя… как бы это сказать…

— Расскажите просто, как он поступил?

— Прагматично. Он не стал устраивать мне сцен, не попытался меня увезти или, к примеру, раззнакомиться с герцогом.

Он сделал вот что.

Как-то его светлость пригласил нас на ленч в «The Compleat Angler». Перевести это название можно как «Стопроцентный англичанин». Это действительно совершенно британское местечко в окрестностях Лондона, а вернее даже: старобританское. Крохотный отель на чудной старинной плотине, напротив — древний собор и старинное кладбище. Все дышит вечностью, покоем и немного печалью. Но печаль, как у Пушкина, легка… Здесь играют свадьбы, справляют семейные торжества, на уик-энд сюда едет пообедать или выпить свой пятичасовой чай самая что ни на есть почтенная публика.

Была суббота, и после завтрака я отправилась в косметический салон, муж обещал ждать меня в отеле, чтобы вместе ехать на плотину. Однако когда в условленное время я вернулась, в номере его не было. Не было ни записки, ни информации у портье. Поначалу я не придала этому значения: неотложные дела часто заставляли Михаила резко менять планы. Включила телевизор и спокойно ждала.

Прошел час, другой…

Наконец телефон зазвонил.

Тоном, не терпящим возражений, Моргулис велел мне ехать на плотину и добавил, что они с герцогом уже там.

Так и было. Я без труда обнаружила их в ресторане отеля, причем трапеза была практически завершена.

Это было в высшей степени странно!

Но более всего поразило меня выражение брезгливого недоумения, с которым смотрел на меня еще вчера влюбленный герцог. Ни один не