Стремление убивать - Марина Андреевна Юденич

— Ему мы с вами помочь уже не сможем.

— Но — отчего?

— Произошло странное и страшное совпадение. Впрочем, я совсем не уверена, что это совпадение. В этом смысле вы, безусловно, правы: Роберт — не единственная жертва этого человека. Словом, подзащитный Павла тоже погиб сегодня. Повесился в камере.

— Боже правый!

— Но и это не все. Двое других гостей исчезли, а третий — дама — находится между жизнью и смертью. Сегодня днем она пыталась отравиться. Такой вот страшный итог.

— И вам не известно, что связывает эти ужасные события? То есть, думаю, что их связывает, вы знаете лучше меня. Но вот — каким образом?

— Откровенно говоря, несколько часов назад я готова была сделать из всего произошедшего самый рискованный и отнюдь не бесспорный вывод.

— Догадываюсь — какой…

— Да. Но судьбе было угодно вмешаться. Объяснилось все на первый взгляд просто. Гибель известного психотерапевта стала сенсацией, и пресса практически немедленно ее растиражировала. Впрочем, по сути, если вдуматься, это «простое» объяснение мало что объясняет, разве только слегка смещает акценты. Еще не обладая этой информацией, мы едва не поссорились с Павлом, и он в запале спросил меня: «Не думаешь же ты, что он «утащил» их за собой?!» Звучит действительно запредельно. Но я была близка к тому, чтобы сказать: да! Что же изменилось теперь? Их «утащил», конечно, не он, в метафизическом понимании этого утверждения. Не он. Но известие о его смерти. Велика ли разница? Суть ведь неизменна: эти люди были так привязаны к своему психотерапевту — или кем он был для них на самом деле?! — что предпочли последовать на тот свет за ним.

— Да, я очень хорошо вас понимаю. Но… чем же он так их привязал?

— Это и есть главный и пока неразрешимый вопрос. Ответ на него я искала в откровениях Роберта и потому так настойчиво расспрашивала вас. Потом надеялась обнаружить в записях покойного. Потом запоздало бросилась разыскивать его последних пациентов. Итог вам известен.

— Но — позвольте! — значит, вы давно… с самого начала, еще до того как начали твориться все эти ужасы, знали, что этот… человек обладает способностью так подчинять себе людей?

— И да, и нет. Помните ваши слова про память, которая помнит много больше, чем мы замечаем?

— Это ваши слова.

— Верно. Но кое-что надо уточнить. Более уместным здесь будет термин «подсознание». Ибо это оно, наше подсознание, действительно фиксирует много больше того, что в состоянии зафиксировать во внешнем мире сознание, воспринимающее его как некую конкретную данность. И не только фиксирует, но и сохраняет все в своих глубинах. Оно же самостоятельно, руководствуясь внешними или внутренними факторами, определяет, когда и что из этого гигантского хранилища информации «рассекретить». То есть сделать доступным сознанию. И тогда мы вдруг «вспоминаем» что-то, забытое, казалось, навек. Или всплывает в памяти деталь, на которую сразу отчего-то не обратили внимания. Нечто подобное произошло в этой истории со мной. Известны мне манипулятивные техники, дающие одному человеку практически безграничную власть над другим или другими? Конечно, известны! Знала я о существовании популярного психотерапевта Макса Симона? Знала, хотя и понаслышке! Но отчего-то до поры мое подсознание отказывалось обнаружить связь между первым знанием и знанием вторым. Иными словами, до определенного момента я не допускала мысли, что Симон настолько совершенно владеет сложными и — к счастью! — пока малоизвестными техниками. Выяснение этой связи не было процессом одномоментным. Вывод постепенно просачивался в мое сознание. Истина открывалась поэтапно. Вот вам, кстати, наглядный пример «вытаскивания» информации из подсознания. Или «вспоминания» чего-то, если вам так больше нравится. Как я понимаю, вы пытались запустить его самостоятельно?

— Да. Я помню, как это описано у вас в одной новелле. Если очень хочешь вспомнить о чем-то, нужно вспомнить, что еще происходило тогда. Какие звуки сопровождали это событие? Пели птицы или ревели моторы? Что мелькало на заднем плане, было темно или сияло солнце? Что в тот момент чувствовало тело: было ему тепло или холодно, мягкие шелка струились вокруг или грубая ткань? Я правильно говорю?

— Абсолютно! Это потрясающе и очень лестно, но вы воспроизводите мой текст почти дословно.

— Нет, только эмоциональную его часть. Там у вас было еще что-то про каналы восприятия.

— Но это как раз помнить не обязательно. Это просто. Информацию о том, что происходит с нами, будь то важные события или случайные, ничего не значащие, мы воспринимаем сразу по нескольким каналам: видим, слышим, чувствуем и мысленно оцениваем, сопровождая какими-то комментариями и делая выводы. Теперь предположим, что некто — в вашем случае это Роберт — сказал что-то важное, но в тот момент оно таковым не показалось. То есть вы сочли его слова бессвязным лепетом, лишенным всякой логики, и… позабыли. Или помните частично, но чувствуете, что смысл, который в этом лепете все же был, от вас ускользает. Так?

— Да, совершенно так. После нашей утренней беседы я вдруг почувствовала — именно почувствовала, а не поняла! — что в его лепете был какой-то смысл. Но я его не уловила. Мне казалось, что отдельные слова, которые я и сейчас хорошо помню, можно было связать в какое-то… предложение… И в этом предложении был смысл! Ощущение было таким сильным и мучительным, что я даже пыталась от него отделаться. И говорила себе, что это просто сила вашего внушения. Вы ведь сказали, что и в бессвязном лепете может быть смысл.

— Верно. К слову, «уговаривало» вас именно ваше подсознание, которое отчего-то не желает отдавать некую информацию, всеми правдами и неправдами «отводит» от нее, подсказывая неверные объяснения.

— А почему оно не желает ее отдавать? Что это за информация?

— Возможно, это очень серьезная и даже страшная информация, способная нанести вам душевную травму, возможно, она содержит в себе что-то порочащее вас или близких вам людей, того же Роберта, что вполне вероятно. Подсознание — верный «сторож» наш, в отличие от братьев наших. Впрочем, «сторожа» ведь можно и обмануть… Попытайтесь как можно полнее восстановить картину окружающего мира в тот самый, искомый момент. «Сторож» может пойти у вас на поводу, принять участие в создании мозаичного полотна, увлечься творчеством и… выложить «секретное» звено.

— Собственно, это я и пыталась сделать. Я надела тот же свитер и те же брюки, что были на мне тогда. И волосы стянула в «хвостик» на затылке, хотя обычно ношу свободными. Но в тот день, когда я встретила Роберта, на прогулке я была в кепке, а она держится у меня на голове только при заколотых волосах. Когда