Дантал - Абай Тынибеков

Ему снилось далёкое детство. Вот он бежит со старшими братьями к реке. Все звонко смеются и с разбегу бросаются в воду. Холодная вода вмиг вбирает его в себя. Он пытается найти ногами дно, но его почему-то нет. Он старается грести руками, но они не слушаются его. Он кричит, но вода вливается ему в рот, и он начинает захлёбываться. Схватившись за горло, Фу проснулся. Сердце готово было вырваться из груди. Не сумев отдышаться лёжа на спине, он присел, озираясь по сторонам. Вокруг всё было спокойно. Везде у костров сидели бодрствующие пары охраны, а у ближнего к нему даже трое.

Хлебнув молока, он вновь откинулся и, успокаиваясь, прикрыл глаза. Сон вновь мягко обволок сознание и очень быстро завладел им. Тело постепенно расслабилось, и уже через миг он не чувствовал его. Теперь ему снилось, будто он скачет на коне. Ему почему-то весело. От быстрой езды захватывает дух, замирает сердце. Вот навстречу, поднимая пыль, что-то движется плотной массой. Он пытается остановить своего скакуна, но тот не подчиняется. Тогда он делает всё, чтобы повернуть его в сторону, но ему не удаётся, и конь вносит его в гущу летящего табуна. Вокруг всё погружается во мрак. Он задыхается в пыли. Голова начинает сильно кружиться. Он падает на землю. Лошади превращаются в огромных рогатых быков и обступают его со всех сторон, выходя из пыльной завесы. Страх сковывает его душу холодными шипами вонзаясь в сердце. Он вертится на месте. Чудовища приближаются, всё ниже и ниже опуская острые рога и ударяя копытами о землю. Он вскидывает голову и видит над собой в вышине толстый сук. Он приседает и что есть сил, оттолкнувшись, прыгает, чудом цепляясь одной рукой за него. Ещё не понимая, спасён он или нет, он смотрит вниз. Там, выпуская из раздутых влажных ноздрей клубы пара, кружат три быка, поглядывая на него. Сук надламывается, и он летит вниз.

Фу проснулся и вновь присел. Сердце стучало так, что казалось вот-вот разорвёт плоть и выскочит наружу. В горле сильно запершило. Он потёр его, разминая шею. Затем опять попил молока. В груди немного отпустило.

«Да что за сны такие сегодня? Прямо ужас какой-то!» – пронеслось у него в голове.

Он оглянулся и тут же замер, почувствовав, как по его спине к затылку пробежал ледяной холодок, впиваясь в кожу тысячами иголок, мгновенно сменившись липкими бусинками выступившего жаркого пота. Трое воинов, что сидели у ближнего костра, сильно пригнувшись, почти припадая к земле, тихо продвигались в сторону шатра Бадрага. Фу взглянул на шатёр. Перед входом, обхватив руками древки копий, низко склонив головы, дремали два стражника. Времени для раздумий не оставалось. Фу, стараясь быть незамеченным, быстро перевалился на бок и, цепляясь пальцами за траву, вскочив на четвереньки, словно пёс, заспешил к шатру, изредка поднимая голову, стараясь на фоне огней увидеть ту троицу.

Он успел опередить их всего на несколько шагов, выхватил меч и молча встал перед ними. Увидев его, трое воинов выпрямились и, больше не таясь, шагнули вплотную к нему. Фу узнал их. Это были три брата: Дарк, Зурра и Бор. Не мешкая, Фу нанёс удар первым, но его меч словно наскочил на скалу и вылетел из руки. Он выхватил длинный нож, но ещё не успел им замахнуться, как вдруг почувствовал резкую обжигающую боль, будто что-то сильно ужалило его, и лишь мгновением позже увидел свою руку упавшую под ноги. Вмиг всё перед его глазами, расплываясь, куда-то поплыло, застилая взор мельтешащей пеленой.

Тут же ощутив в себе необыкновенную лёгкость, он пошатнулся и упал, прохрипев:

– Не тросте фластителя. Он фас прат.

– Знаем, – буркнул Дарк, перешагнул через него и устремился к шатру.

Услышав шум, очнулись стражники и сразу кинулись на него, выставив наперевес длинные копья. От ближних костров бежали воины. Кто-то, наткнувшись на тело своего командующего, поднял его и понёс обратно. Всего в нескольких шагах от шатра Бадрага завязалась схватка. Дарк, Зурра и Бор, понимая, что им уже не удастся ворваться внутрь и покончить с ненавистным верховным правителем, дрались яростно, не желая быть захваченными.

Пробудившийся правитель вышел из шатра. Полусотня воинов его личной гвардии, освещая всё вокруг факелами, мгновенно окружила его плотным кольцом. Сразив почти двадцать человек, пали все трое братьев.

– Кто они? – спокойно спросил сотника Бадраг.

Тот не успел ответить, как над головой властителя просвистела стрела, с лёгким шорохом вонзясь в войлок шатра. Нахлёстывая коня, кто-то тенью пронёсся мимо оцепления. Несколько всадников помчались за ним. Вскоре они вернулись, и один из них сбросил на землю тело. Бадраг лишь теперь направился к убитым, покушавшимся на его жизнь. Он сразу узнал их и искренне удивился тому, что это оказались его любимчики. Подойдя к телу стрелявшего в него, он не понял, кто это. Подоспевший сотник пояснил, что лежащий являлся сотником из местного селения и его имя Танкал.

– А где командующий моей гвардией? – опомнившись, спросил Бадраг.

– Он там, властитель, у костра лежит, – тихо ответил всё тот же сотник.

Бадраг подошёл к указанному месту. Фу лежал на окровавленном плаще. У него по локоть не было правой руки. Он был мёртв.

– Где вы его нашли? – опускаясь перед ним на колено, вновь спросил Бадраг.

– Недалеко от твоего шатра, властитель. Похоже, он пытался задержать тех троих и в одиночку вступил с ними в схватку. Вот его рука.

Сотник склонился и положил с краю плаща отрубленную часть руки, по-прежнему сжимавшую нож. Кто-то осторожно опустил у ног погибшего его меч.

– Оставьте нас, – повелел Бадраг.

Все склонились и отошли далеко в стороны, образовав факельный круг. Оповещённый гонцом, примчался вождь племени, но его не пропустили к властителю.

– Как же я теперь без тебя, мой верный Фу? – шептал Бадраг, приподняв за плечи хрупкое тело и прижимая его к груди. – Кто теперь будет защищать меня, как преданно защищал мою мать? Кто теперь будет говорить мне «мой фластитель», а?

Неприступный царь тиграхаудов, суровый верховный правитель земли и властитель целого народа плакал, словно дитя, содрогаясь всем телом, не скрывая слёз. Никто не видел его таким никогда, и теперь, отдалив всех от себя и оставаясь наедине с телом самого почитаемого им человека, он всё же успел подумать о том, что ему недозволительно выглядеть малодушным и слабым. Но всего мгновением позже он