Благовест - Алиса Клима

– Ты чего, белены объелась, Александрова? – раздраженно сказал он. – Выходи и вали на свое место.

– Гражданин лейтенант, прошу перевести меня на общие работы.

По шеренгам пронесся гул.

– Отставить! – рявкнул Грязлов. – Ты что, Александрова, не в себе? – более тихим голосом процедил он. – Комиссар не давал распоряжений по твоей работе на лесоповале. Покинуть шеренгу и вернуться на прежнее место!

– Там что-то сумятица какая-то, батенька! – ворвалась в кабинет Ларионова Федосья.

Ларионов неподвижно стоял у окна и смотрел на плац.

– Что ж это такое творится? – Федосья скрылась прочь, охая.

– Не могу покинуть шеренгу, гражданин лейтенант, – спокойно ответила Вера. – Прошу перевести меня на общие работы.

Грязлов метнулся было к дому Ларионова, но тот сам уже показался на крыльце и проследовал к построению.

– Почему не выдаете наряды? – сурово спросил Ларионов, подходя к шеренгам.

– Товарищ комиссар, – раздувая ноздри, стал докладывать Грязлов. – Заключенная Александрова просится на общие работы. Прошу дать указания.

– Просится – значит отправляй, – сухо сказал Ларионов. – Всех на общие работы отправляй.

По шеренгам снова прокатился гул.

– Есть – отправлять! – ответил Грязлов и с усмешкой посмотрел на Веру.

Вера была спокойна и беспристрастна. Она смотрела прямо перед собой в пустоту. Ларионов поправил фуражку и вернулся в дом. Он видел из окна, как вскоре строем заключенные двинулись к воротам. И она была среди них.

Он ворвался в кухню, где, не скрывая досады, сопела у стола Федосья. Валька растерянно оглаживала растрепанные волосы старухи.

– Ну что ты плачешь?! – Ларионов неожиданно ударил кулаком по столу, не помня себя.

Федосья молчала и только всхлипывала. Она ничего не могла понять, но все это казалось ей бедою, и плакала она от усталости и, возможно, от той же безысходности, от которой вчера плакала Вера.

Ларионов выпил залпом стакан самогона, бросил Федосье, что едет в Сухой овраг, и покинул дом. Зэки в строю проводили взглядом мимо пролетевшего галопом хозяина.

Ларионов доехал до больницы Пруста и решительно прошел в кабинет. Доктор не успел оторвать головы от письма, как Ларионов вдруг упал в хилое кресло у окна, бросил на стол фуражку и закрыл лицо руками.

– Не могу я так больше! – Он невольно хлопнул по столу Пруста так же, как еще недавно в доме. – Сил моих больше нет!

Пруст спокойно смотрел на Ларионова. Марта испуганно заглянула в кабинет, но доктор дал ей понять, что все хорошо. Марта скрылась за дверью, но через минуту тихо внесла наливку и снова исчезла.

Пруст разлил по рюмкам рубиновую жидкость и участливо посмотрел на Ларионова.

– Чем я могу помочь вам, уважаемый Григорий Александрович? – мягко спросил он. – Я не специалист по душам, но, думаю, вам нужна помощь. И я готов стать «лекарем поневоле».

Ларионов поднял на него глаза и вздохнул.

– Как это у вас всегда получается? – вымолвил он устало и отпил наливки. – Вы способны унять меня, ничего не предпринимая.

Доктор Пруст весело покачал головой.

– Рецепт прост. В большинстве случаев люди негодуют на горячую голову и не имея на то веских оснований. Вот вы, например, любезный Григорий Александрович, отчего негодуете? Наверняка дела сердечные одолевают вас…

Ларионов невольно улыбнулся.

– Разумеется, вы правы, – выдохнул Ларионов и растянулся в кресле, не в силах более сдерживать себя. – Вера вчера совершенно неожиданно и категорично объявила, что собирается работать на лесоповале. И отправилась на делянку. Я не знаю, что делать и как быть. И вообще, – Ларионов раздосадованно мотал головой, – я просто не понимаю, что делать с любовью к ней. Точнее, я не понимаю, как нам стать счастливыми в этих нелепых условиях и обстоятельствах. Я вижу, как жизнь снова рушится на глазах, и не соображу, что делать. Я невежественный, бездарный, тупой человек… А она! – взорвался снова Ларионов. – На кой черт ей понадобилась эта проклятая делянка?! Она знает, как там трудно и опасно, и все же ломает все и идет туда. Я знаю ее невозможный нрав. Если прикажу заточить ее в лагере, начнет бунтовать и навредит себе еще больше. А смотреть, как она рискует на лесоповале, я тоже не могу. И что же делать?! Как всю эту кашу теперь расхлебывать?

Доктор Пруст поднялся и медленно прошелся по комнате. А потом вдруг ударил ладонью по столу.

– А вот вы и ответьте на вопрос, на кой черт ей сдалась ваша делянка! Вот ведь вы какой! – возмутился он. – Озабочены своими чувствами. А что ваша Вера? Разве она не любит вас? – Пруст заглянул в лицо Ларионова. – Верите ли вы в свою Веру, милейший? Верите ли вы в ее любовь? Знаете ли вы о ее любви? Что вообще вы о ней знаете, кроме того, что она для вас желанна?! Привыкли на готовеньком на всем! Извольте…

Он плюхнулся в свое кресло и оставил Ларионова в оцепенении.

– Ваша проблема в том, – продолжил доктор уже совершенно спокойно и в обычном своем любезном тоне, – что вы сами не доверяете своей Вере. Ставите под сомнение ее любовь к вам. Но разве вы не знаете ответа? Разве не знаете, что эта женщина любит вас всю жизнь? – закончил он немного досадливо.

Ларионов печально смотрел перед собой. Сердце его колотилось в груди.

– И она, как и вы, не верит в вашу любовь, – улыбнулся Пруст. – Вы идете параллельными путями, которые никак не пересекутся. В этих бесконечных сомнениях, страхах, недоверии, своенравии вы оба ищете путь стать счастливыми. Не выйдет так, – решительно заключил он. – Либо вы обнажаете всю душу и пересекаетесь, либо будете двигаться параллельно. Таков закон.

Ларионов растирал лицо руками, точно стараясь окончательно себя отрезвить.

– Ладно, голубчик. – Пруст похлопал Ларионова по руке. – Я препарировал вас достаточно. Пора сшивать и отправлять в лазарет. Постарайтесь понять, уважаемый мой: все, что сейчас нужно, – это быть собой и позволить ей тоже быть собой. Понаблюдайте за ходом дел. Не порите горячку и не пытайтесь мгновенно изменить что-то. Кто знает, зачем все именно так складывается? Хитроумная рука судьбы порой самыми на первый взгляд неприглядными путями ведет нас к благу. Не мешайте Богу творить его промысел. И вот еще что. – Пруст посмотрел на Ларионова поверх очков, наклонив голову. – Подумайте о том, о чем мы толковали недавно у вас в кабинете. Ведь, по сути, Вера открыла вам путь к решению вашей дилеммы. Не так ли?

Ларионов блуждал взглядом по столу. Было о чем подумать. Как правильно он поступил, заехав в больницу!

Он