Благовест - Алиса Клима

В библиотеке тоже было пустынно и прохладно.

– Библиотекарь скончалась в этом году в родах, – сказал с искренней грустью Ларионов, впервые за все утро проявив настоящие свои чувства. – Теперь товарищ Губина курирует еще и библиотеку. Занятия для зэков больше не проводят, потому как учитель на делянке.

Он немного покраснел. Но в помещении было так серо, что никто этого не заметил. Грязлов слушал с кислым лицом. Ларионов впервые изумился его сходству с Ежовым – как он мог раньше этого не замечать?

– Григорий Александрович, – вымолвил Туманов, наконец приземлившийся на табурет в библиотеке, – может, к вечеру баню истопить прикажете?

Ларионов присел на край стола.

– Если угодно, то можно и истопить. Но вольные поселенцы в Сухом овраге. Фролов, организуй баню, – сказал Ларионов.

– И повариха там? – жалобно пробурчал Туманов.

– И повариха, – почти улыбаясь, ответил Ларионов. – Но Фрол – повар из столовой…

– Нет уж! – Туманов поднялся. – Я, как старший по званию в нашей комиссии, требую хотя бы на время нашего пребывания с проверкой снять с общих работ заключенных, которые отвечают за обслуживание!

Губина и Паздеев смотрели исподлобья на начальника. Ларионов нахмурился.

– Мы только их туда распределили по нарядам. У нас есть целая программа по реформированию администрации, чтобы свести к минимуму использование заключенных в работах на зоне и к максимуму – на общих. Верно, товарищ Грязлов? – неожиданно обратился он к заместителю.

Грязлов вздрогнул.

– Да, конечно, товарищ комиссар, – вяло сказал он.

– По этому поводу я собираюсь написать рапорт о необходимости увеличить штат администрации, – продолжил Ларионов. – Если, конечно, штатное расписание нам не утвердят в том виде, в котором мы его представляли ранее. По старому мы экономим приличные средства государству. Ваш рапорт может повлиять на приказ по штату…

Туманов был готов взорваться.

– Товарищ Красин, – заговорил он, потея от негодования, – как, по вашему мнению, может администрация проводить концерт? Как вообще это возможно?! Куда смотрит политчасть?

– Политчасть?! – Губина пошла наваливаться на провокаторов волной возмущения, словно вырвавшийся с полотна Айвазовского девятый вал. – Позвольте, товарищи! Под руководством политчасти был создан Комитет по исправительно-идеологическим работам, который немалого добился за прошедший год! – Губина вознесла палец к небу, продолжая неумолимо накрывать своей энергией присутствующих.

Ларионов знал, что теперь никто не решится ее осадить.

– Мы смогли переломить антисоветские настроения заключенных, отбывающих наказание по пятьдесят восьмой статье УК СССР. Мы привлекли к исправительным работам заключенных, проходящих по уголовным делам, кроме особо тяжких. И, между прочим, это наша заслуга, что на лесоповале значительно улучшились показатели – наши заключенные понимают важность своего труда для строек страны. Если потребуется, мы удвоим контингент, занятый в концерте ко дню нашей Великой революции! Но мы проведем его! – закончила она, поправляя гимнастерку, которая теснила ее респектабельную грудь.

– Товарищ Губина, – заговорил в воцарившейся тишине Ларионов. – Вы не зарывайтесь. Удваивать ничего не стоит. Мы выслушаем выводы и рекомендации товарищей из Москвы после завершения проверки. И сделаем то, что нам будет вменено.

Красин уныло молчал. Он так же, как и Грязлов, чувствовал какой-то подвох, но не понимал все же, в чем его сущность. На зоне никого не было. Посещение нескольких бараков показало, что бараки эти не были не хуже и не лучше, чем на других зонах. Единственное, что вызывало удивление, так это исключительная чистота и на территории, и в помещениях.

Когда в конце этого утомительного дня комиссия добралась до хаты Ларионова, Туманов готов был ползти к печи на коленях. Он первым расположился за столом, скинув сапоги, и просто стонал. Красин тоже присел за стол, оглядывая скромное, но аккуратное и уютное жилище Ларионова. С ними были два лейтенанта. Остальных отпустили.

За дверью чулана вдруг послышался какой-то шорох. Ларионов открыл дверь. Оттуда показались настороженные и вороватые лица Федосьи и Вальки.

– Доброго вечера, Григорий Александрович, – заискивающе залепетала Федосья. – Мы с Кузьмичом продукты привезли из деревни. Разгружаемся и – обратно.

Но Туманов уже шел к ним без сапог.

– Э-э не-ет! – заголосил он – Вы теперь никуда не поедете. Приказ. Велите им, Григорий Александрович, накормить членов комиссии и… напоить. А Кузьмича мы посадим в ШИЗО, если он не истопит баню. Немедленно!

Красин с презрением посмотрел на Туманова. Но в глубине души был благодарен за окончание этой правомерной пытки.

– Делайте, что сказано, – спокойно кивнул Ларионов. – А напоить разве есть чем? Если только у Кузьмича что припасено…

– Сейчас все наладим. Наскребем по сусекам, – бросила Федосья и быстро исчезла за дверью хаты.

Ларионов проводил ее нарочито суровым взглядом, зная наверняка, что после сусеков Федосьи еще ни одна комиссия не выходила из-за стола без посторонней подмоги.

Пока не было Федосьи, Валька, как Царевна-лягушка из рукавов, метала из кладовой на стол закуски: кулебяки с говядиной и яйцами, пирожки с картошкой, капустой и грибами, свиной рулет с клюквой, подстреленных на охоте Кузьмичом диких уток, копченых и фаршированных сушеными яблоками, три вида соленых грибов, ядреные малосольные огурчики, строганину из налима и хариуса…

– Жаль, горячего нет, – закончила она. – Но в столовой…

– Нет! – рявкнул Туманов. – Все и так хорошо. В столовой мы были днем.

– А это все из деревни свезли. Но если что не так, вы уж простите, – тепло улыбнулась Валька.

Ларионов указал на умывальник. И Туманов, как нашкодивший карапуз, вернул на тарелку пирожок и послушно пошел мыть руки.

Когда Ларионов вдоволь насладился унижением, он присел со всеми за стол и предложил поужинать «чем богаты». Тут и Федосья вошла с большим пузырем самогонки и небольшой бутылкой с наливкой Марты. Но потом она, как фокусник, который достает кролика из шляпы, стала вынимать из карманов еще бутылочки: настойку на кедровых орешках, на меду, на шишках, на хрену и на травах.

– Все по красноярскому ГОСТу, – радовалась Федосья, считавшая красноярские рецепты настоек лучшими, а все лучшее характеризовала как «по ГОСТу».

Лицо Красина оживилось. Ларионов знал, что все работники его организации были алкоголиками. Иначе как можно выполнять эту работу годами. Все психотерапевты кажутся тронутыми, все сотрудники пенитенциарных силовых структур – употребляющими… Ларионов и про себя так же думал. И он нещадно пил порою от непереносимости своей работы.

Члены комиссии жадно ели и неуемно хлестали. Сибирская земля была сурова, но щедра. Сам Ларионов почти не ел, но много не пил, как всегда в моменты концентрации.

Когда людей отпустил зажим, пришло время подвести итоги первого дня. Но Ларионов молчал. Он предпочитал дождаться инициативы с той стороны. Есть время для ожидания, есть для ускорения – знал он по опыту.

– Теперь кажется,