Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

Тринити. Он ничего не ел уже шесть дней и все же сумел пройти последние тридцать пять миль за восемь часов. Картер и Кортни принялись седлать коней, пока Джеймс рассказывал им о произошедшем. Вместе с ними он поехал за остальными, которые слишком ослабли и стерли ноги, чтобы идти дальше. Около полуночи двадцать пятого мая, в то самое время, когда Паха-Юка нес Синтию Энн Паркер к типи Рассвета, ее дядя, кузены и друзья ввалились в земляной двор Возле хижины Картера. Мягкая пыль под ногами казалась бархатом, а свет свечи в открытой двери как будто приплясывал и приветливо зазывал их.

Вскоре двор был усеян женщинами и детьми, повалившимися с ног прямо на месте. Они лежали или сидели, не в силах даже дойти до дома. Анна Картер хлопотала вокруг них, раздавая одеяла и ту скудную провизию, которая у нее была. Мужчины внесли самых слабых и израненных в крошечную хижину. Остальные провели ночь на земле, забывшись таким крепким сном, словно спали на перинах.

Джеймс Паркер проснулся с рассветом. Взяв Одну из лошадей Картера, он отправился в форт Хьюстон за добровольцами для поисковой группы. Но добровольцев не нашлось.

Ходили слухи, что Санта-Ана снова собирает силы, чтобы вторгнуться в Техас, и мужчины собирались дать им отпор Женщины же с мрачным видом складывали свои немногочисленные пожитки у дверей, готовясь к новому бегству. Никто не мог даже одолжить лошадей для розыска пленников.

Отчаявшийся Паркер устроил свою семью как можно удобнее в покосившейся заброшенной хижине, которую они заняли вместе с Уайтами. Он сколотил яшик для костей отца, братьев и друзей и вернулся в форт, чтобы похоронить их. Только в июле он смог отправиться в Сан-Огастин, чтобы выпросить у генерала Хьюстона солдат для помоши в поисках похищенных.

Марта Паркер была истощена после нескольких недель борьбы с корью, и под глазами у нее набухли темные мешки. Местный врач уже поставил крест на ней и на ее ребенке, но Джеймс выпросил у него лекарства и сумел уходом и молитвами вернуть их к жизни. Он уехал за солдатами только тогда, когда убедился в том, что они выживут. Теперь стоило ему войти в дверь, как Марта поняла, что он принес плохие вести.

— Что он сказал, Джеймс? — Она полусидела в кровати, опершись локтем на твердое основание.

— Сказал, что пошлет кого-нибудь с ними поговорить. — Джеймс опустился на кровать рядом с ней — другой мебели в комнате не было, кроме стола, сколоченного из разобранной бочки, да колоды, служившей скамейкой.

— Поговорить с ними! Как можно разговаривать с дикарями?!

— Он сказал, силой тут ничего не добиться. Нужно с ними договариваться.

— Разве он не понимает, что сейчас происходит с Рэчел, с Элизабет, с малышкой Синтией Энн?

— Думаю, понимает. Но солдат не пошлет. Я сказал ему, что говорить с ними не о чем, если не задать им хорошую трепку, но он и слышать об этом не желает. Говорит, что сожалеет. Сожалеет!

Паркер вскочил и принялся расхаживать по комнате, засунув руки в карманы. Его глаза гневно блестели над длинной неухоженной бородой.

— Поговорить с ними!.. Видел бы он, как я собирал кости своего отца! Стервятники и койоты растащили их по всей округе. Видел бы он мою мать, когда Дэвид нес ее к реке. Ей семьдесят девять, а они вот что с ней сделали! Чудо, что она вообще выжила. Поговорить с ними!

«Да найдет на них смерть; да сойдут они живыми в ад, ибо злодейство в жилищах их, посреди их».

— Что нам теперь делать?

— Довериться Господу и не оставлять попыток.

Джеймс Паркер и другие, кто потерял любимых в стычках с индейцами, не могли понять стремления Хьюстона договариваться с ними. Но он был по-своему прав. Если бы банду с пленными атаковали войска, команчи перерезали бы их, лишь бы не дать отбить. Этот трагический урок жителям по-граничья пришлось повторять не раз.

Глава 8

Когда Ищущая Добра спросила, не хотят ли Надуа и Имя Звезды поехать с ней за медом, Синтия упросила Разбирающую Дом отпустить ее. Она сможет целых три дня провести почти наедине с Ищущей Добра. Три дня в ее обществе, когда она не будет занята бесконечными разговорами, работой или другими делами! Синтия была так рада, что Разбирающая Дом не смогла ей отказать. Когда девочки уезжали, Синтия обернулась и помахала рукой ей и Черной Птице. Она не заметила тревожного выражения на обычно спокойном лице приемной матери. Разбирающая Дом, не сводя глаз с удаляющейся спины дочери, сказала:

— Наверное, мне надо поехать с ними.

— Ищущая Добра знает, что делает, — возразила Черная Птица. — Она стреляет лучше некоторых мужчин ее возраста. Но если ты об этом кому-то расскажешь, я буду отрицать.

— Да. К тому же старуха вроде меня испортит им все веселье.

— Интересно, почему Ищущая Добра не взяла с собой своих подруг? Странно, что они поехали только втроем.

Черная Птица была еще спокойнее, чем Разбирающая Дом, но лучше замечала назревающие поводы для пересудов. Ничто от нее не ускользало, особенно нарушения в привычном укладе жизни лагеря. И она заметила, что Ищущая Добра стала меньше времени проводить с другими женщинами.

— Девочка не пробыла с нами и четырнадцати дней. Она новенькая. Что, если попытается сбежать?

— На этом муле? Я знаю, сестра, что ты в ней души не чаешь, но должна признать — наездница она никудышная.

— Она научится. Она быстро всему учится.

Прикрыв глаза от солнца, Разбирающая Дом молча и неподвижно стояла у входа в типи, пока группа всадниц, затерявшись в суете лагеря, не скрылась из виду. Невысокая и угловатая, в своем темно-желтом платье Разбирающая Дом походила на твердую и прочную глыбу известняка.

Надуа училась быстро, но достаточно ли быстро? Мир Народа был суров к ученикам — выжить в нем непросто. А если она попытается сбежать, то долго не протянет. Если до нее не доберутся медведи и змеи, то ее может поймать Пьям-ам-пиц — Сова-Людоед. Или ненепи — злобный маленький народец. А на юге обитало племя людоедов — нерматека.

Солнце взошло уже почти час назад и светило Разбирающей Дом прямо в глаза. Она на мгновение прикрыла веки, отгоняя мысль о том, что ее новая дочь может остаться где-нибудь одна, без помощи, и по щеке ее скатилась слеза. Наверное, это от солнца. Она вернулась к шкуре, которую скребла. Это всего на три дня, и с Надуа все будет хорошо.

— Нужно