Тиран Рима - Саймон Скэрроу

кому из нас отмерено? - ответил Катон. - Служба в армии учит одному: мы живём по прихоти судьбы. Но скажу вот что. Я думаю, угрозу для меня представляете скорее вы, чем Тигеллин. Стоит кому-то из вас сболтнуть лишнее, и чтобы это услышали не те уши – вы все трупы. И вместе с вами те, кого Тигеллин объявит вашими друзьями и сообщниками. Включая меня, если он узнает, что я был здесь сегодня.

Лукан подался вперёд.

- Тогда что вам терять? Присоединяйтесь к нам, Катон. Положите конец тирании – и спасите свою жизнь.

- Что мне терять? Моя собственная жизнь – не главное. Я давно исчерпал свою долю удачи на поле боя и живу взаймы. Я боюсь за свою жену и ребёнка.

- Твою жену… - Сенека произнёс это очень намеренно. - Ты имеешь в виду Клавдию Актэ?

Катон застыл. Каким образом Сенека это узнал? В груди поднялось знакомое чувство уязвимости и опасности, то самое, что он ощущал во время восстания.

Сенека, похоже, наслаждался его реакцией.

- Ты не так уж искусен в сокрытии тайн, префект, как сам о себе думаешь. Один из моих людей в Британии случайно оказался в Камулодунуме накануне восстания Боудикки. Он увидел Клавдию и узнал её, несмотря на попытки скрыть внешность, перекрасив волосы. Кажется, она живёт на твоей вилле. Вместе с твоим сыном Луцием.

Катон изо всех сил старался сохранять спокойствие.

- То есть ты шантажируешь меня, чтобы я поддержал ваш заговор?

- Нам и не нужно этого делать. Теперь ты понимаешь, что мы знаем о Клавдии. Если заговор раскроется и нас будут пытать головорезы Тигеллина, вынуждая назвать всех, с кем мы связаны, кто поручится, что один из нас не выкрикнет её имя?

- Подлец… - Катон шагнул вперёд, но Веспасиан поспешно поднялся и встал между ними.

- Давайте без разговоров о шантаже и без намёков, что мы способны предать Катона или его семью. Я этого не потерплю. Он честный человек, а то, чем мы занимаемся, - грязное дело. Если он решит не участвовать, я приму его решение – и вы тоже.

В наступившей тишине он окинул взглядом стол, вызывая любого осмелиться возразить.

Затем заговорила Октавия.

- Я понимаю ваше желание защитить свою семью, префект Катон. Но под угрозой не ваша семья – под угрозой моя. Разве моя жизнь стоит меньше жизни вашей жены? Подумайте об этом. Я не осуждаю вас. Но, думаю, вас осудит тот, кто строже всех… вы сами.

Катон почувствовал укол вины и стыда от её слов. Веспасиан взял его под руку.

- Пойдём, друг. Я провожу тебя к двери.

Он откинул тяжёлую портьеру, пропуская Катона. Раб-стражник отступил, давая им пройти. Они в тишине спустились на нижний этаж и остановились в атриуме, пока привратник спешил отодвинуть засовы.

- Не беспокойся о них, - сказал Веспасиан. - Они сделают, как я сказал. Ты в безопасности.

- Я не чувствую отныне себя в безопасности, господин.

Старший мужчина тяжело вздохнул.

- Тогда ты ничем не отличаешься от любого человека нашего ранга в Риме. Смерть ухмыляется нам из-за плеча Нерона, и я боюсь, это лишь вопрос времени, когда он придёт за каждым из нас.

- Если только мы не ударим первыми.

Веспасиан кивнул.

- Доброй ночи, мой друг. Да хранят тебя боги.

******

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

- Не нравится мне вид этой погоды, - сказал Катон, глядя на тяжёлые тучи, что катились с запада, со стороны Остии. Прохладный ветерок разогнал большую часть дымки, висевшей над городом последние дни. - Похоже, к нам идёт буря.

- Пара капель никого ещё не убила, - отозвался Макрон.

Они стояли на плацу, ожидая, пока Первая когорта выстроится для марш-броска, который Макрон приготовил им на сегодня. Люди были в полном снаряжении и, помимо мечей, вооружены щитами и копьями. В отличие от солдат легионов и вспомогательных частей, им не выдавали фурки30 для походной поклажи – служба обычно не выводила их далеко за пределы Рима. Если же им всё-таки приказывали маршировать на расстояние от столицы, их походный скарб и пайки везли на повозках.

- Они готовы к этому? - спросил Катон.

С момента назначения Макрона префектом лагеря он гонял их без пощады. Утро уходило на упражнения для поднятия общей выносливости и на оружейную подготовку: деревянные мечи и плетёные щиты, вдвое тяжелее настоящих. Так росла сила и боевое мастерство, пока Макрон ходил среди рядов, гаркая на тех, кто двигался слишком медленно или не показывал нужного пыла в атаке на тренировочные столбы. К полудню люди валились с ног от усталости и потели так, будто только что вылезли из реки. Но перерыв был лишь короткий – попить воды – и снова на плац, отрабатывать строевой шаг ещё два часа, прежде чем их отправляли в казармы чистить доспехи и помещение перед вечерним смотром.

Только когда Макрон и центурионы оставались довольны строем и чистотой, солдат отпускали на вечер, позволив им приняться за еду. И, как Макрон и обещал, они уже успели возненавидеть его до фурий и панически бояться его зоркого взгляда, который выхватывал любое, даже самое мелкое несоответствие его жестким требованиям.

- Готовы настолько, насколько вообще могут быть, - ответил он, довольно ухмыляясь. Он втянул в себя утренний воздух с явным удовольствием. - Неплохо будет размять ноги. Два месяца сладкой жизни нам с тобой точно на пользу не пошли. Вопрос вот в чём: как думаешь, сам-то ты готов, парень?

Катон фыркнул на это.

- Я ещё не развалился.

- Не уверен. Ты почти всё время просидел в штабе и наматывал круги по дворцу, когда Нерон тебя вызывал.

- Будет нормально. Мне полезно размяться.

- Вот и отлично. Потому что разминка тебе обеспечена. Я задам такой темп, что посмотрим, сколько этих болванов сумеют угнаться за мной. Я ещё не настолько стар, чтобы не перешагать любого в моем подразделении. Что бы там ни говорила Петронелла.

- Полагаю, она до сих пор не в восторге от твоего возвращения в строй?

- Точно подмечено. Хоть я и наведываюсь домой через каждые пару дней, она жалуется, что я слишком уставший, чтобы на многое быть годным. Богами клянусь, Катон, после стольких лет брака можно было бы ожидать, что она сбавит обороты. А вот и нет. Она вся на мне висит, и, как бы я