Тиран Рима - Саймон Скэрроу

Когда отверстие стало достаточно большим, он отбросил топор и начал срывать с себя доспех, шлем и пояс с мечом. Размотав шейный платок, он подошёл к амфорам и пинком опрокинул одну – та разлетелась на каменном полу. Плиты залило красное вино; Макрон окунул ткань, пропитал её насквозь и завязал перед лицом, закрыв рот и нос. Вино резко ударило в ноздри.

- Какая трата хорошего фалернского вина … - пробормотал он.

Щенок всё ещё жался под верстаком. Времени уговаривать не было: Макрон просто схватил дрожащий комок шерсти и выволок наружу. Сквозь рваную дыру в двери уже клубился дым, и сквозь него Макрон видел вспышки пламени, бегущие по снастям и мачте корабля, пришвартованного у пристани.

Он замялся, затем поднял нижнюю часть разбитой амфоры и плеснул вином на щенка. Тот взвыл от возмущения и заморгал, когда капли обожгли глаза. Макрон засунул пушистый комок под верх своей туники, прижал одной рукой и, сделав настолько глубокий вдох, насколько позволяла боль в рёбрах, шагнул в пролом.

Снаружи его встретило одно из самых жутких зрелищ, какие он видел в жизни. Дикие, ослепительные языки пламени рвали на клочья стены склада и других построек, тянущихся вдоль пристани так далеко вверх по течению, куда хватало взгляда. Все вокруг было наполнено оглушительным треском, а сильный поток воздуха всасывался внутрь огненной бури.

Пробиваться в сторону противопожарного разрыва было невозможно – груды груза там уже полыхали. Впереди же – корабли и баржи, пришвартованные к пристани, – тоже горели. Но идти можно было только туда. В этом направлении таилась единственная надежда на спасение.

Он ощущал, как кожа буквально жарится, а едкий запах подпаливающихся волос на руке едва не вызвал рвотный спазм. Щенок забился под его пальцами, и Макрон крепче прижал его, когда бросился через пристань, затем остановился и посмотрел вниз на стремительное течение Тибра. Туника уже начинала тлеть.

Он бросил последний взгляд назад, прикрывая глаза ладонью. Пламя вздымалось выше зданий, стоявших вдоль реки, и сквозь огненный занавес он различал огромные колонны храма Юпитера на Капитолии, залитые дрожащим кроваво-красным светом.

Собравшись, он двинулся вдоль пристани, пока не нашёл промежуток между двумя горящими судами, и спрыгнул вниз. Вода сомкнулась над головой, и мгновенно его обняла прохлада. Но наслаждаться было некогда.

Он заработал ногами и свободной рукой, стремясь пробиться к тусклому оранжевому свечению поверхности. Наконец голова вырвалась наружу, и он жадно вдохнул. Течение уже унесло его к борту баржи. Он врезался в её деревянный борт, затем оттолкнулся и позволил воде унести себя дальше.

Освободив извивающегося щенка, Макрон поднял его повыше над водой. Щенок захрипел, отфыркнулся и яростно затряс головой, а Макрон огляделся в поисках того, за что можно было хоть как-то ухватиться.

В реке было полно обломков – помимо обычного городского мусора, что стекал в Тибр из Большой Клоаки. Что-то толкнуло его в плечо, и, повернувшись, он увидел полузатонувшую деревянную конструкцию. Только приглядевшись, он понял, что это – искорёженные останки балкончика.

- Ну вот так. - Он поднял щенка так, чтобы его передние лапы оказались на перекладине балкончика, и крепко удерживал зверька, пока течение уносило их прочь от пожара.

В воде были и другие. Макрон увидел человека, барахтающегося яростно метрах в двадцати, – его тут же затянуло под воду, и больше он не всплыл. Несколько человек плыли к дальнему берегу, другие, как Макрон, цеплялись за всё, что могло держаться на плаву, и кричали о помощи.

Поворачиваясь медленно вместе с обломком балкона, Макрон видел весь огненный ад на набережной: сотни шагов бушующего пламени, чьё дрожащее отражение в реке выглядело ещё страшнее. На противоположном берегу стояли зрители – молча, словно окаменевшие. На мгновение он подумал, почему никто не пытается спасти тех, кто тонет, – и тут же понял: загоревшиеся суда опасны для любой лодки, которая рискнёт выйти на воду.

Щенок снова начал скулить, и Макрон попытался его успокоить.

- Ну-ну, парень… или девка. - Он внезапно осознал, что понятия не имеет, кто перед ним, и решил пока считать его «мальчиком». - Так, дружок. Из огня да в воду, и хвала богам, что живы. Прорвёмся, вот увидишь. А когда выберемся, отнесу тебя домой, познакомлю с Петронеллой и Бардеей. Понравятся они тебе – они к таким, как ты, слабые. Только сделай это своё дело – глаза вот так и хвостик – и всё, можно считать, что ты приёмыш. Нам как раз нужна новая псина после того, как мы потеряли Кассия в Британии. Верный был пёс. Уродливый как ублюдок, так что тут ты уже выигрываешь. Держись, дружище, и прекращай дрожать…

Течение несло их дальше, прочь от огня, за городские стены. Шум пожара стихал, как и крики людей в воде. Многие барахтались всё слабее – и один за другим исчезали под поверхностью. Те, кому повезло ухватиться за какой-то обломок, тоже умолкали, понимая, что помощи ни с одного берега не будет.

Макрон попытался оттолкнуться ногами и свободной рукой направить балкончик к ближайшему берегу, но боль в груди заставила его тут же прекратить и просто вцепиться покрепче. Пламя постепенно таяло в ночном мраке, и, когда их вынесло на изгиб реки, исчезло из вида, оставив лишь красноватое зарево над клубами дыма.

Над головой последние тучи после бури рассеялись, и небо рассыпалось звёздами – острыми, яркими, словно вколотыми в бархатную тьму. Когда холод начал просачиваться в конечности, Макрон вдруг осознал, насколько измучено его тело. Два дня марша, ливень, который промочил до нитки, и жар пожара, от которого он буквально запекался, сделали своё дело. Он боялся, что остатки сил просто иссякнут, если он не выберется из реки.

И тут, чуть впереди, он заметил тёмный силуэт на воде. Небольшая лодчонка – метра три длиной, не более, сидящая низко над водой.

Обломок балкончика мягко стукнулся о её борт, и Макрон первым делом поднял щенка внутрь, затем ухватился за бортик и попытался подтянуться. Лодчонка накренилась, и он испугался, что она сейчас перевернётся. Он прекратил бороться на миг, собирая силы для второй, менее неуклюжей попытки. Щенок опять тявкнул и вдруг ткнулся носом в его пальцы, облизывая их.

- Дай мне секунду, псина…

Он попытался снова – на этот раз аккуратнее, чтобы не раскачивать лодку. Но силы снова сдали, и он с плеском