Тиран Рима - Саймон Скэрроу

присутствии солдата Нерона. - А вот Октавия – хорошая. Честь Риму и жена, достойная любого Цезаря. Народ её любит. Нерону бы очень не стоило её бросать. После всей той истории с его матерью он уже многих настроил против себя. Говорят, он теперь ходит по тонкому льду.

- Может, и так. Мудрые люди дважды подумают, прежде чем болтать вслух такие вещи. Дружеский совет.

- Понимаю. Я обычно слежу за языком перед постояльцами, но сейчас я говорю как «солдат – солдату». А, вот и еда с питьём, и вода, чтобы ты мог привести себя в порядок.

Макрон кивнул благодарно и с жадностью принялся есть, пока вдруг не вспомнил о щенке. Он наложил немного тушёного рагу во вторую миску и поставил возле лавки.

- Держи, солнышко.

Тут он сообразил, что всё ещё не знает, кто это у него – мальчик или девочка. Поднял щенка.

- Мальчик, значит. Ну что, дружище, мы с тобой прошли полный ад, и я рисковал своей долбанной шеей ради тебя. Это долг, который ты будешь выплачивать всю жизнь. Так что имя тебе нужно… - Он задумался. - Фламиний, пожалуй.

Щенок его полностью игнорировал, уткнувшись мордой в миску и жадно заглатывая еду, весь дёргаясь от каждого торопливого куска. Макрон вернулся к своей пище, и, доев, собрал остатки соуса хлебом и откинулся назад, довольно отрыгнув.

- Всегда приятно, когда мою стряпню ценят, - сказал трактирщик, подходя ближе. - Полагаю, тебе уже пора возвращаться к своему подразделению. Хочешь, велю сыну оседлать пару мулов?

Мысль о том, чтобы трястись на костлявой скотине, Макрону не понравилась, и он покачал головой.

- Дойдём пешком, спасибо.

Он потянулся было к кошелю и выругался, вспомнив, что тот был привязан к его поясу.

- Придётся расплатиться, когда снова здесь буду.

На лице трактирщика мелькнул циничный взгляд. Солдаты по всей Империи славились тем, что предпочитают не платить. Он ухмыльнулся.

- Не нужно, центурион. Но спасибо за намерение.

Они пожали друг другу предплечья на прощание. Потом Макрон подхватил щенка, который изо всех сил вылизывал миску до последней капли, и направился обратно в сторону Рима.

******

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Следующий рассвет был омрачён тёмно-серой пеленой, повисшей над городом. В воздухе императорского дворца всё ещё стоял едкий запах гари, хотя большую часть пожара к этому часу уже либо потушили, либо он выгорел сам за ночь. Два противопожарных заграждения сделали своё дело и успели остановить пламя прежде, чем оно пожрало новые кварталы столицы.

Тем не менее почти весь складской район лежал в руинах, вместе с большей частью Форума Боариума и несколькими кварталами бедняков вокруг него. Тысячи людей остались без крова, а римские торговцы потеряли целые состояния: их ценные товары, доставленные со всех концов Империи, превратились в пепел. Но не эти товары представляли собой наибольшую потерю для Рима. Гораздо большее беспокойство императору и его советникам доставляло зерно - то, что сгорело или обуглилось в огне, плюс огромные запасы, ушедшие на дно во время шторма прошлой ночью.

Аудиенция Нерона проходила в зале, густо прокуренном благовониями - рабы зажгли их в тщетной попытке перебить смрад, оставшийся после пожара. Сам император ещё не явился, и небольшая группа человек, ожидавших его, была напряжена и измучена. Помимо Сенеки, Бурра и Тигеллина здесь стояли квестор, ведавший распределением зерна в городе, глава гильдии зерноторговцев, трибуны преторианской гвардии, а также префекты городских вигилов и городских когорт.

Катон и его люди боролись с пожаром всю ночь, и его вызвали прямо с передовой линии, чтобы присоединиться к экстренному совету во дворце. Его открытая кожа была покрыта полосами сажи, а за последние двое суток он спал всего несколько часов. Каждая мышца его тела ныла от изнеможения.

И всё же, как бы он ни жаждал отдыха, он знал: покоя не будет, пока он не сообщит Петронелле и Бардее о судьбе Макрона. Одно это поручение внушало ему ужас.

Он уже думал, что потерял своего ближайшего друга после падения Камулодунума, когда город захватили мятежники Боудикки, - но Макрон тогда вырвался и вернулся в строй. Однако теперь… теперь даже хитрость и живучесть Макрона вряд ли могли спасти его от рухнувшего сверху многоквартирного дома. На этот раз, казалось, сомнений быть не могло: он погиб.

И всё же… Катон не мог прогнать последнюю, отчаянную надежду - насколько бы безумной она ни казалась - что Макрон и на этот раз каким-то чудом избежал смерти. Как только последние очаги огня будут потушены, он прикажет обыскать руины в поисках тела Макрона. Он обязан этим Петронелле.

Тяжёлая занавесь в глубине зала была отдёрнута одним из германских телохранителей, который замер смирно, когда император прошёл мимо. Нерон легко взбежал на помост и устроился на троне, в то время как стоявшие перед ним почтительно склонили головы.

- Господа, - начал он, - мы практически победили пожар. Теперь пришло время подсчитать ущерб. Самый насущный вопрос - что делать с зерном, которое было уничтожено, как здесь, в Риме, так и в Остии. Сейчас народ ещё ошеломлён пылавшим огнём и вестью о шторме. Они еще не осознали, что одно бедствие, совпавшее с другим, может парализовать поставки зерна. Когда они начнут голодать, толпа станет искать виноватых. И найдутся горячие головы, которые укажут пальцем на меня, чтобы подогреть ярость народа. Этого я не допущу. Вы этого не допустите…

Слова звучали скорее как угроза, чем как приказ, подумал Катон.

- На вас ляжет задача поддерживать порядок. В ближайшие дни я хочу видеть демонстрацию силы на улицах. Ни у кого из преторианцев не будет возможности рассиживаться и бездельничать в казармах. То же самое касается городской стражи и вигилов. Если начнутся беспорядки, любые волнения – вы примените любые меры, какие потребуются, чтобы их подавить. Я ясно изъясняюсь?

- Да, Цезарь, - ответил Тигеллин. - Если эта мразь попробует что-то устроить, будьте уверены: преторианцы сделают с ними то, что они заслужили.

Бурр кашлянул.

- Они ещё не твои люди, Тигеллин.

- Но и не твои, - резко перебил Нерон. - Они мои. И их офицеров выбираю - и увольняю - тоже я. Я не потерплю раздоров среди своих офицеров. Если вы двое хотите кудахтать, как старые клуши, я найду новых людей взамен.

Катону показалось, что Тигеллин вот-вот возразит, но благоразумие пересилило, и он промолчал. Бурр опустил голову:

- Как прикажет Цезарь.

- Сейчас главная