Тиран Рима - Саймон Скэрроу

звук – гораздо тише обычного хаоса, когда торговцы, зазывалы и жонглёры перекрикивают друг друга, пытаясь привлечь внимание. Сегодня в воздухе висело напряжённое ожидание. Катон чувствовал это кожей, пока вёл своих людей в открытое пространство, раскинувшееся в сердце огромной столицы.

Увидев колонну солдат, стоящие ближе всех к ней расступились и стихли. Катон повёл людей через мощёную площадь к ступеням, ведущим на ростру. Платформа для выступлений была построена в виде носовой части огромного боевого корабля, нависающего над Форумом. Она стояла здесь сотни лет; с неё обращались к городу самые выдающиеся – и самые одиозные – деятели Рима. Здесь объявляли великие победы, ужасные поражения, чествовали героев и клеймили предателей.

Катон чувствовал весь груз этой истории и на миг замер перед последним пролётом ступеней.

Макрон приказал людям построиться полукольцом, на верхних ступенях, что окружали широкую площадку позади ростры. Солдаты сомкнули строй, стоя в четыре ряда, с поднятыми щитами и опущенными в камень копьями.

Когда Катон вышел к краю ростры, перед ним раскрылась масса лиц, обращённых вверх с выражениями любопытства, тревоги и скрытой злости. Тишина прокатилась по толпе, как рябь по воде, и всё застыло в ожидании: что означает его появление? Сердце у него забилось быстрее, на него смотрели десятки тысяч глаз. Он бросил взгляд на террасы дворца, надеясь увидеть императора с приближёнными, хоть что-то, что отвлекло бы толпу и избавило его от необходимости начинать. Но если Нерон и остальные наблюдали, то делали это так, чтобы никто не заметил. Катон беззвучно выругался на них, затем глубоко вдохнул и поднял руки.

- Народ Рима! Я – Квинт Лициний Катон, префект городских когорт!

Голос его отразился от стен дворца, храмов и прочих зданий на Форуме, усилив каждое слово.

- Меня послал к вам Цезарь, чтобы заверить: последние языки пламени потушены, и сейчас оценивается масштаб ущерба. Цезарь повелевает….

- Зерно! - выкрикнул кто-то. - Что с зерном? Баржи сгорели, склады тоже! Нам теперь голодать?

Катон медленно покачал головой, вновь подняв руки, пока к первому крику не присоединились другие, требуя ответа.

- Тихо! - рявкнул он. - Смирите языки!

Жёсткость его голоса заставила толпу умолкнуть. Он выждал, пока снова сможет говорить так, чтобы его слышали ясно.

- Цезарь даёт своё слово: никто не останется голодным! Да, значительная часть зерна погибла в огне …

- А как же буря? - выкрикнул другой. - Флотилия, перевозившая зерно, потерпела крушение! Зерна нет!

Катон резко перехватил инициативу, прежде чем слова мужчины успели поджечь толпу:

- Это ложь! Зерна более чем достаточно, чтобы прокормить Рим! Цезарь был достаточно мудр, чтобы всегда держать запас в огромных хранилищах под дворцом! И в эту минуту квестор, ведающий зерновым довольствием, и его люди делают всё, чтобы накормить каждого из вас!

- Чушь собачья! - рявкнул кто-то. - Сам-то не захлебнись во лжи! Никакого запаса нет! Мы подохнем с голоду!

Прежде чем Катон успел ответить, гневные крики и обвинения прокатились по всему Форуму. Люди потрясали кулаками, тыкали в него пальцами, изрыгая страх и ярость. Он снова поднял руки, пытаясь успокоить толпу, но протесты только громчали.

Внезапно он выхватил меч и с силой провёл лезвием по гранитному парапету ростры. Резкий металлический скрежет рассёк шум, взметнулись искры, и крики мгновенно стихли, десятки тысяч взглядов снова уставились на одинокую фигуру на трибуне.

Катон опустил меч к бедру.

- Никто не умрёт с голоду! Цезарь дал слово! Если кто-то здесь сомневается в слове Цезаря, - выходи и скажи об этом!

Как он и рассчитывал, нашёлся ровно ноль желающих. Он выдержал короткую паузу.

- У вас есть обещание Цезаря, что он накормит свой народ. Я верю ему. Я сам видел зерно в подвалах, целые горы. Хватит на много месяцев! Нет причин для тревоги. Нет причин бояться голода. Те, кто твердит обратное, кто распространяет ложные слухи - предатели! Приспешники заговорщиков, замышляющих зло против нашего любимого Цезаря. Трусы, что выползают из тени, льют яд вам в уши, чтобы настроить против человека, который днём и ночью хлопочет о том, чтобы ваши животы были полны, а жизнь весела и щедро украшена зрелищами и дарами!

Катон поднял руку в сторону дворца:

- Даже сейчас он составляет распоряжения, чтобы ни один нечистоплотный торговец не посмел прятать зерно или взвинчивать цены, пользуясь временной нехваткой, вызванной бурей и пожаром! Он делает это для вас! Он ставит ваше благополучие выше всего! Он делает это потому, что любит вас и стремится лишь защитить вас, народ Рима.

- Чушь собачья! - рявкнул здоровяк шагах в двадцати, сложив ладони рупором. - Нерон любит только себя и ту шлюху Поппею! Его издевательства над Октавией – позор! Позорище для всего Рима!

Некоторые одобрительно загудели, но Катон видел: большинство людей побледнели от тревоги. И правильно. Такие слова могли стоить человеку жизни. Толпа заворочалась, нервно оглядываясь, будто ожидая, что солдаты за рострой вот-вот ринутся вперёд. У Катона неприятно сжался живот. По его собственному мнению, человек сказал чистую правду, но дать ситуации вырваться из-под контроля он не мог. Уже нарастал гул голосов, ритмичный, грозный, четыре чётких слога, перекатившихся через весь Форум:

- Ок-та-ви-я!- Ок-та-ви-я!

Нерон наверняка слышал этот скандирующий рев, и Катон боялся, что тот предпримет. И боялся не только за себя. Перед ним стояли десятки тысяч людей. Если префект гвардии бросит преторианцев в толпу, начнётся паника, давка, крики, а к вечеру Форум будет залит кровью как после бойни.

Катон откашлялся, сплюнул в сторону и перекрыл шум новым криком:

- Ложь говорить, будто Цезарь вас не любит! Он отдал вам множество своих садов в Риме – вам, своему народу! Когда вы страдали, он плакал вместе с вами! Его главная забота – благо Рима! А чтобы править правильно, нужен порядок, и чтобы порядок держался, нужен наследник. Госпожа Октавия благородна, добродетельна и почитаема, как немногие женщины в истории Рима. Но она бесплодна. Это её бремя. Но это и бремя Цезаря – а значит и наше бремя. Вот почему ему нужна другая – мать будущего наследника. Он делает это для вас!

Он выбросил руку вперёд, указав на толпу:

- Для вас! Для Рима! Для величайшей империи, которую когда-либо видел мир!

По лицам людей читалось замешательство, колебание настроение толпы висело на волоске. Катон понял: нужно действовать немедленно, пока чаша весов не качнулась не туда.

- Кто из вас настолько ничтожен, что повторяет гнусную ложь о