Тиран Рима - Саймон Скэрроу

Макрон вспомнил о некоторых из самых тяжёлых кампаний в своей армейской жизни. Ирония судьбы: казалось бы, служба в великом городе должна быть спокойным, удобным назначением… а выходит, причин для большего напряжения, тревоги и бессонных ночей тут больше, чем на марше через самое сердце вражеской земли.

******

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Три дня спустя после пожара Нерон устроил зрелище. Дворцовые чиновники, отвечавшие за увеселения, наскоро слепили программу. В неё входили привычные номера – процессия гладиаторов, зверей и преступников, которым предстояло участвовать в боях и казнях на песке Большого Цирка, жертвоприношение богам и толкование предзнаменований жрецами- фламинами33. Затем – утро схваток и охоты: бестиарии34 выходили против зверья, а животные – друг против друга. К полудню наступало время казней: осуждённых отправляли на тот свет, разыгрывая перед толпой мифы и эпизоды из древней истории. И лишь после этого наступал главный номер дня – гладиаторские бои.

С учётом того, как мало времени им было отпущено, дворец, по мнению Катона, справился на удивление недурно, пока он и его люди прочёсывали огромные массы, что стекались на представление или толпились снаружи. Организаторы раздобыли нескольких львов и медведей, да ещё слона – настолько древнего, что, казалось, он мог бы лично переходить Альпы вместе с Ганнибалом35. С ланистами, державшими городские школы гладиаторов, быстро договорились о выходе на арену нескольких «звёзд» гладиаторской элиты. Это должно было хоть как-то отвлечь народ от разговоров о зерне. Первые поставки из соседних городов и портов уже начали прибывать, но их было ничтожное количество, а жалкие остатки запасов после бури и пожара стремительно таяли.

Бойцы Третьей когорты патрулировали Большой Цирк, следя за тем, чтобы вспыхнувшие драки или попытки подзадорить толпу пресекались на месте. Буянов хватали, волокли в камеры тюрьмы Туллианум, задавали им хорошую взбучку и держали там достаточно долго, чтобы отбить охоту повторять подобное. Несколько других патрулей прочёсывали дальние кварталы, но, поскольку треть жителей города находилась либо внутри Цирка, либо поблизости, беспорядков в остальных районах почти не опасались.

Преторианцы обеспечивали охрану внутри: целая когорта стояла вокруг императорской ложи, а тысячи других их товарищей были расставлены по периметру Цирка. Пока что ни тем, ни другим особых хлопот не доставили.

Помимо своих прямых обязанностей, Катон был втянут во внутренний круг советников Нерона и оказался обязан присутствовать на утренних совещаниях, посвящённых растущей угрозе голода в Риме. Император проникся к нему симпатией, но если для большинства это стало бы честью и возможностью выдвинуться, то для Катона всё выглядело как опасная ноша. Каждый раз, когда Нерон обращался к нему за мнением, он замечал враждебные выражения на лицах Тигеллина и ещё пары придворных. Людей, которые останутся рядом с Нероном, когда кризис уляжется, тогда как Катон отслужит свой срок префектом городских когорт и вернётся в своё сельское поместье. Он не питал никаких иллюзий насчёт того, насколько силён аппетит к мести у таких, как Тигеллин. Что касается нынешнего расположения Нерона к Катону, то оно, как и многое в жизни молодого императора, было прихотью, которая пройдёт так же быстро, как и появилась. Катона могли отбросить так же легко, как яркий плащ – надеть раз, а потом откинуть в сторону. И когда это случится, дело будет лишь за временем: Тигеллин примется подтачивать его репутацию и убеждать Нерона, что его бывший фаворит – предатель.

Он отогнал частные тревоги, когда к нему подошёл Макрон, неся пару пирожков.

- На, парнишка. Съешь один. Гляжу, тебе не помешает.

Катон кивнул в знак благодарности и сделал укус. Под толстой коркой скрывалась начинка из рубленой свинины, перемешанной со сладкими кусочками фрукта, который он определил как абрикос. Вкус показался восхитительным, и тут он понял, насколько голоден – ведь с предыдущего дня так и не поел. Он набросился на пирожок с жадностью, и Макрон не удержался от усмешки.

- Богами клянусь, я бы сходил ещё за одним, будь эти проныры помилосерднее с ценой. Сейчас за такую лепёшку – руку-ногу отдай!

Катон проглотил последний кусок и вытер губы тыльной стороной ладони.

- Из-за нормирования зерна растёт давление на все остальные продукты. Сначала станет хуже, а уж потом, возможно, лучше. В этом можешь не сомневаться.

- Ну надо же, какой ты сегодня бодрый и жизнерадостный, - проворчал Макрон, закатив глаза, и откусил от своего пирожка, неторопливо жуя, пока они оглядывали толпу со ступеней ближайшего храма. - Попробуй хоть немного насладиться моментом. Солнце светит, народ доволен, и если мирно посидят, то, глядишь, даже развлечения увидим. Ну и пирожки эти… - Он театрально облизнул губы. - Может, куплю ещё парочку, к фуриям цену. Пару нам с тобой и пару нашим дамам дома. Петронелла бы от радости пищала.

- Пожалуй… Как у неё дела с Бардеей?

- Девчонка души не чает в щенке, хотя навесила ему какое-то кельтское имя, язык сломаешь. Видать, Фламиний ей показался недостаточно хорош.

- И правильно. Кому хочется, чтобы тебе каждый день напоминали про тот пожар? Кстати, что ты сказал Петронелле?

- Сказал, что свалился в реку, когда спасал щенка. Этого ей достаточно. Нечего добавлять к её тревогам, от нехватки еды она и так места себе не находит.

- Поверила?

Макрон пожал плечами.

- Кто его знает? По крайней мере, истерик не устраивает. И это уже хорошо, учитывая, что я годами обещаю ей тихую отставку, а всё никак судьба не разворачивается в эту сторону.

Катон взглянул на него сочувственно.

- Как-то не вижу я тебя в отставке, брат. Ты солдат до мозга костей, и неприятности сами находят дорогу к твоему порогу – хочешь ты того или нет.

Макрон медленно кивнул.

- Вот-вот. Как бы я ни любил Петронеллу и ни заботился теперь о Бардее, всё равно знаю: мне милее меч на боку и витис в руке, чем сидеть и стареть без дела. Честно признаться, лучше уж рисковать жизнью и чувствовать, что живу, чем встретить долгие годы скуки.

- Возможно. Но годы против тебя. Настанет день, когда ты будешь слишком стар, чтобы быть солдатом.

Макрон тронул пальцем губы и вытащил кусочек мяса, застрявший между зубов.

- Только не сегодня. А вот когда придёт… тогда и посмотрим.

- Приятно знать, что ты с нами ещё надолго.

Они оба замолчали на какое-то время, наблюдая, как толпа растянулась перед ними. Затем Катон заметил