Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

не имеем дел с белыми. Они приносят болезни тела и, хуже того, болезни души. Мы видели, что творит с рассудком человека их глупая вода. Мы видели, что делает их болезнь с лицами наших детей. Мы видели воинов, продающих свое мужество за сладкий сахар белых. В прошлом году Говорящий с Духами заключил договор с техасцами. Он рассказал нам. Он сказал, что Народ не должен никак досаждать поселенцам. Народ не должен нападать. Народ должен торговать только с торговцами от правительства. Народ должен нести наказания по законам техасцев. Народ должен сражаться с врагами техасцев. А что же техасцы? Несут ли они наказания по нашим законам за преступления против нас? Ведут ли их торговцы честную торговлю? Сражаются ли техасцы с нашими врагами? Оставляют ли они нам наши земли? Нет! Они этого не делают. Осы не настолько глупы, чтобы ждать, что на этот раз белые поступят иначе. От их сладких речей один вред. Мы получим то, о чем говорил Старый Филин. Но мы заберем это силой!

Бизонья Моча резко сел, и по типи разнесся приглушенный ропот.

Пахаюка сидел молча, с недовольным видом. Как и Старый Филин, он знал, что жена его племянника будет вне себя от горя, если у нее отберут белую дочь. И ему хватало ума не соваться в город белых. Он вместе со всем племенем видел, что способна натворить оспа, и боялся этого. А еще он боялся того, что с ним сделает Знахарка, если он продаст Надуа. Покоя он уж точно лишится. С другой стороны, тогда все эти дары уйдут другим вождям и их племенам. Это возвысит их в глазах соплеменников. Пахаюка стоял перед трудным выбором, но мнение Бизоньей Мочи возобладало.

Лишь с первыми бледными отсветами рассвета на черном ночном небе совет наконец разошелся. Все племена согласились последовать весной за Говорящим с Духами в Сан-Антонио, все, кроме Старого Филина, Санта-Аны и Ос с Пахаюкой и Бизоньей Мочой. Говорящий с Духами сказал, что с ним придут и те, кто зимовал в других местах. Индейцев-пенатека будет больше, чем те шесть племен, что были представлены на этом совете. Это будет самая большая группа гражданских и военных вождей команчей, собравшихся для встречи с белыми. Смитвик был доволен. Возможно, все же удастся заключить мир.

Глава 30

В конце марта тысяча восемьсот сорокового года, спустя четыре месяца после совета с Ноем Смитвиком, Пахаюка и Бизонья Моча вновь оказались на гребне высокого холма, откуда хорошо был виден раскинувшийся у подножия город. На этот раз — Сан-Антонио. На окраине города все еще лежала в руинах миссия Аламо. Неподалеку расположились типи Говорящего с Духами и пришедших с ним двенадцати вождей, а также их семей. Они знали, что переговоры, сладкие речи могут затянуться надолго, но на это время они будут в безопасности.

Лагерь вождей был почти пуст. Все собрались в центре города. Команчи и техасцы слонялись по площади возле построенного из известняка небольшого здания суда, отведенного под переговоры. Яркое мартовское солнце, казалось, выбелило блестящие каменные и глинобитные стены. Городские площади были покрыты слоем серой пыли, взметаемой подолами длинных платьев белых женщин. Более короткие и пестрые юбки мексиканок трепетали на ветру. Поглазеть на диких индейцев, мирно разгуливавших по городу, собралась огромная толпа.

Техасцы подбрасывали в воздух монеты, по которым мальчишки-команчи стреляли из своих игрушечных луков. Жены вождей были разодеты в лучшие одежды, на расшитых бахромой пончо весело перезванивали колокольчики. Время от времени кто-нибудь из женщин хватался за юбку техасской женщины и подолгу не отпускал ее, ощупывая ткань и обсуждая ее с подругами.

В нескольких милях к юго-западу от города, возле реки, Пахаюка и Бизонья Моча могли разглядеть огромный лагерь шести племен, представленных на переговорах. Среди деревьев виднелись кончики шестов типи, украшенные перьями и лентами. Казалось, будто среди бледно-зеленой завесы пеканов и сверкающих розовых лоскутов багряника пробивается новая листва. Окружающие холмы были усыпаны тысячами пасущихся лошадей.

— Может быть, стоило пойти с Говорящим с Духами? — На широкое лицо Пахаюки было жалко смотреть — когда все закончится, другие вожди станут похваляться подарками и украшениями.

— Нет, мы поступили правильно, — ответил Бизонья Моча, разглядывая зеленые холмы. — Мне было видение. Бизон прошел мимо меня. Одинокий бизон, медленно шедший к северо-западу. Мы должны пойти за ним.

— У меня тоже были дурные предчувствия по поводу этих переговоров. Но если мы ошиблись?

— Если мы ошиблись, просто устроим несколько набегов. Белые сами придут к нам, чтобы заключить мир, и ты получишь свои дары.

— Наверное, так и будет.

— Раньше это всегда действовало. Плохие индейцы получают подарки. У хороших индейцев отбирают земли. Погляди, что стало на севере с уичита и чероки. Они пытались жить в мире, а техасцы их просто перебили. Они даже не потрудились убрать тела с поля боя, когда на нем появились люди с палками, которые делят землю.

Пахаюка буркнул что-то в ответ. Они постояли так еще немного, а потом развернули коней и спустились по склону к лагерю, расположенному в тридцати милях от города.

Гонсалес, переводчик, нервно наблюдал за тем, как двенадцать военных и гражданских вождей, возглавляемые Говорящим с Духами, вошли в здание суда. Команчи небрежно несли оружие под накидками из шкур, вышагивая с высокомерным спокойствием. Но оба уполномоченных президента Ламара были возбуждены. Враждебность исходила от них волнами, словно марево, поднимавшееся над прерией. Лучше бы индейцы вообще не привезли на переговоры ни одного пленного, чем вернули одну-единственную Матильду Локхарт, да еще в таком состоянии. Команчи не понимали, какое впечатление на белых произведет вид искалеченного лица и тела несчастной девочки.

Даже Гонсалес, сам побывавший в плену, не понимал, насколько плохо дело. Он не знал, что месяц назад, когда Говорящий с Духами заявился вместе с парой вождей, чтобы просить о перемирии, военный министр Джонстон был готов его убить. Удержало Джонстона лишь то, что индейцев было слишком мало, чтобы это что-то изменило. Переговоров не будет. Будет ультиматум, список требований, которые вожди должны будут выполнить, чтобы обрести свободу. Они останутся здесь заложниками.

А ведь пенатека пришли с собственными требованиями. Они искренне верили, что с ними будут говорить, как с равными. По обе стороны стола переговоров оказались дети, играющие со спичками и не знающие, на что способен огонь. Будет чудом, если в этой комнатушке все не закончится взрывом.

— Dios те bendiga![8] — истово перекрестился Гонсалес.

Потом он поднялся вслед за полковником