Записки времён последней тирании. Роман - Екатерина Блынская

Книга завлита театра Анжелы Ряхиной лежала у него на коленях и уже не представляла интереса. Только лёгкое впечатление, что он это где – то видел и что-то такое чувствовал его слегка будоражило, но Платон впустил в себя дым сигареты и ровная мягкость мыслей растворила его внезапное эмоциональное возбуждение.

Сегодня премьера. Роль, о которой он мечтал все эти годы, работая в театре, с самой молодости, к сожалению, не подходит ему по возрасту. Кузя утвердила другого актёра. А он ушёл… И сейчас возит Кущинского, спонсора, мецената. Человека из девяностых…

Анжела бы хорошо смотрелась в роли Поппеи… Анжела вообще не актриса.

Анжела всего лишь завлит, пусть даже и очень талантливый.

А Платону дали восемь реплик

Всего восемь реплик взамен роли, о которой он мечтал всю жизнь, да ещё благословили подработкой, доверив ему компьютеры. Да, он в этом хорошо разбирался с молодости… И заплатили. И сегодня он попросился к Кущинскому водителем.

С крыши Театрального Центра была видна почти вся Москва. Пару дней назад Платону пришлось переночевать в новом Кузином кабинете. Он несколько дней готовил серверную сеть и делал разводку кабелей по всему этажу. Мечтал он о другом. Он мечтал о лучшем. Но сюда, на самый верх воробьи, серые как он, не залетали.

Сделав крюк по центру и потолкавшись в тоннеле, он подъехал к дому. Тамара и Вива с глупым замогильным букетом красно -бордовых роз стояли под развесистым клёном, только начавшим желтеть. Солнце высветляло кудрявые волосы Тамары, которой уже не шёл дневной свет и Платон от этого горько вздохнул.

Тамара села впереди. Вива на заднее сиденье и сразу уставилась в экран планшета.

– Ну, чего? – ласково спросила Тамара, проведя по коротко стриженным, редеющим волосам Платона. – Такой лохматый? У Кузи там хоть есть где поспать?

– Есть… – недовольно отмахнулся Платон.– Диван со скрипом.

– Мы не опоздаем?

– Да куда там… Сегодня придётся много кататься…

– Вы меня довезите до Воргор и я всё- пискнула Вива.

– Долго ты сегодня? – спросил Платон.

– Не. Потусим и в киношку

– На премьеру- то приходи.– сказал Платон глядя в зеркало на сосредоточенную Виву.

– Не. Илья… он театр не любит

– Кто ещё не любит театр, как не люблю его я… – надменно вздохнула Тамара.

– Тут вы споётесь с зятем. – усмехнулся Платон.

– Пап! Чего ты говоришь то!

– Для меня все твои хахели это зятья. И молчи. Вот твои Воргоры.

Вива чмокнула отца и мать и выскочила из машины.

– У тебя юмор дурацкий. – фыркнула Тамара.– И, по-моему, ты что-то употребляешь

– Нет, нормальный… юмор…

– Как тебе книжка Анжелы?

– Здорово. Правда, в самом начале она вываливает такое количество римских имён и терминов, что можно сломать себе мозги. Потом ещё видно, что она много прочитала и этим понтуется… Типа, она знаток Википедии… А в общем, ничего… Только конец странный.

– Он такой и был. А вообще, автор сам себе затейник. Не нам судить. Давай, прибавь газу, Кузя сказала быть к полдвенадцатому, а уже сколько?

Платон кивнул.

– Пока я читал, я думал… господи, как же хорошо, что я не актёр… А если бы я был актёр…

– Не думай об этом. Рули. – сказала Тамара и приоткрыла окно.

В окно дунул прогретый асфальтом городской воздух. Окна домов отзеркаливали синим небом, глазированные стеклом автосалоны и ногастые бетонные конструкции эстакад проскакивали мимо.

– Слава богу быть здесь и сейчас.– сказал Платон и мимолётом глянул на Тамару. – А ты читала?

Тамара, положив ногу на ногу, дрыгала серой замшевой туфелькой с перехлёстом, похожим на кожаный шнурок древнеримской сандалии.

– Голубая муть. Знаешь, в наши дни такие книжки неактуальны. Информация не должна подаваться так размазано. Поэтому я не люблю длинные романы. Не хочу обидеть Анжелу, но это всё очень старо.

На театре уже красовалась огромная афиша « Золотого Дома» с большой фотографией главных действующих лиц.

Платон въехал под шлагбаум, Тамара выскочила из машины.

– Ты идёшь? – спросила она, прихватывая с заднего сиденья букет.

– Да… что то у меня голова закружилась… Иди, я сейчас звонок сделаю, Кущинскому и приду.

Тамара хлопнула дверью.

Платон открыл бардачок и вытащил прозрачный файл, в котором трогательно лежал заряженный « Вальтер»

Да, он давно лежал заряженный и чего то ждал. Давно уже Платон им махал, когда напивался, только тогда никого дома не было и никто не мешал прикладывать этот « Вальтер», купленный на старом птичьем рынке в Калитниках, аж в девяностом году к голове, к сердцу…

За тонированными стёклами, да ещё в глубине тенистого двора не было видно, что он держит в руках.

Платон не мог простить Кузе измены. Слишком жарко она обещала любить его и так подло, так издевательски его предала. А может, не любила совсем.

Это бывает у женщин.

– Восемь реплик и по одной пуле на каждого. Всё – таки здесь будет немного крови. Кузя, Карпенко, Дымников, Анжела, Инна, Кущинский, Тамара и я… Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…

Платон за последнее время привык говорить сам с собой. Он даже не смущался, понимая, что его могут увидеть. Пусть!

Он посчитал пули, погладил ствол « Вальтера». С ним он когда – то не расставался, в конце девяностых прикрывая Кузю от врагов… Но ни разу не стрелял. Холодный пот пробил Платона и потёк по вискам. Всё, что он со зла придумал, снова комком слиплось в голове.

– Если бы я мог… Я бы сыграл лучше.

Снова в глазах его проплыло лицо Нерона. Он не мог уловить его черт, его характера, не мог слепить целое из обрывков, но уже решил для себя, что, наверное, это был бы он. Если бы был.

Платон вздохнул. Он засунул « Вальтер» за пояс, под пиджак, и вышел из машины.

Пока он шёл до дверей театра, до служебного входа, над головой его растреснулось небо и вместе с громом ударил дождь.

Телефон в кармане Платона завибрировал.

– Да чёрт возьми! – крикнул он, будто его выдернули за дверь уходящего поезда

Он выхватил телефон. Звонила Вива.

– Папа! Папочка! Перекинь мне тыщу на карту! Папа, тут такой дождь! Мы зашли купить зонтик! Мы в торговом центре, но мне не хватает на зонтик!

– Да, да.– промычал Платон. – Сейчас, дочь, минуту, минуту…

И он, уже до нитки мокрый, полез зачем то в карман пиджака. Телефон, вдруг, выскользнул из его руки и упал в лужу, в углубление, что осталось от старого тротуара, местами ещё не выложенного новой плиткой.

Телефон мигал, Вива ждала на проводе… Тамара выскочила из дверей парадного входа, прикрываясь пакетом с надписью «Азбука Вкуса»

– Платон! – крикнула она. – Опять ты тормозишь!

Платон улыбнулся…

– Какой актёр пропадает… – подумал он.

Глянул на мигающий телефон с фоткой Вивы на обоях, лежащий в луже, нащупал под пиджаком « Вальтер», повернул его стволом к левой стороне груди и выстрелил.

Конец.