Повести и рассказы - Амирхан Нигметзянович Еникеев

– Спасибо, как… Касым-абый, спасибо!

– Господин Салих, я ведь от чистого сердца, верите ли?

– Верим, Касым-абый!

Однако кроме этого Салих не сказал ни слова… А я от переживаний не знаю, что делать: почему он не соглашается, почему не пользуется возможностью; за такой удобный повод надо ведь тысячу раз вознести благодарность!.. Он должен это сделать ради меня, ради меня!.. Встретившись на этой дороге, ни разу не сумев поговорить, ведь скоро разъедемся, это ведь… это ведь будет раскаяние на всю жизнь! Он же это понимает!.. Ладно, не слишком ли я, глупая, тороплюсь переживать?! Возможно, он ещё должен переговорить со своими товарищами, возможно, соглашаться сразу на предложение Касыма-абый не очень удобно – ведь ещё существуют такие понятия, как приличие и гордость.

Кроме того, ради осторожности, разве не должен он быть немного терпеливее?!

Вот мы и взошли на гору. Касым-абый, перед тем как перейти в свой тарантас, снова сказал парням:

– Подумайте, парни! Давайте-ка, заставим этот мир вздрогнуть, ей богу!.. У нас там очень спокойно, очень уединённо, будет потрясающе здорово!.. А в Буинск успеете, Буинск никуда не денется!

Парни, улыбаясь, кивали головами, но в ответ ничего не сказали. Как только Касым-абый отошёл, Салих подошёл к нам и стал шагать рядом. Сабира тут же спросила его:

– Ну, Салих-абый, в имение поедете?

– Да не знаю, – ответил Салих, улыбаясь.

– Почему не знаете?

– От вас ведь приглашения не было.

– Ну и ну, – сказала Сабира удивлённо, – хозяин имения сам обращается к вам, какое вам ещё приглашение нужно?

– Нам недостаточно приглашения хозяина, хотелось бы и ваше, и барышни Гуляндам мнение услышать.

Я покраснела, как кумач, а Сабира, придя в восторг, громко расхохоталась.

– Ай да Салих-абый! Оказывается, вот в чём дело… Ну скажи же сама ему, душенька! – сказала Сабира, ткнув меня под рёбра.

Вот так, когда тебя толкают и заставляют говорить, нелегко ответить, но не могу же я не ответить?! Несомненно, он должен знать одно-единственное желание, которое есть у меня на душе. Хоть и стыдясь, я, наконец, произнесла:

– К дядиному приглашению и я присоединяюсь.

Сабира тут же подхватила:

– Слышали, господин, что барышня сказала? Дескать, к дядиному приглашению и я присоединяюсь!.. А если правду сказать, барышня вашего приезда больше дяди хочет, провалиться мне на месте!

Салих, согнувшись, от души хохотал. А мне захотелось выпихнуть Сабиру из тарантаса.

– Ну, поедете? – спросила языкастая девушка.

Салих, перестав смеяться, ответил:

– Спасибо, девушки! За вами я не только в имение, но даже в Симбирск да и в Сибирь поехал бы, но… – он почему-то не договорил.

– Это что ещё за «но»?!

Салих тяжело вздохнул.

– На свете очень много «но», барышня Сабира! – Затем он, взглянув на меня, осторожно добавил: – Гуляндам, вы меня извините, я вам по этому поводу ещё скажу… А теперь мне пора возвращаться к моим товарищам, да и Малика-апа, обернувшись, посмотрела. Это ведь только начало длинной дороги…

Передняя пара лошадей уже пошла рысью. Наш кучер, тряхнув вожжами, тоже перевёл лошадей на рысь. Салих дождался своего тарантаса и на ходу запрыгнул к своим товарищам. Сабира крикнула ему вслед:

– Салих-абый, душенька, ещё поиграете?

Салих, улыбаясь, помахал ей рукой.

Я сказала ей с укором:

– Нельзя же быть такой навязчивой.

– А ты тоже, – резко ответила Сабира, – так и останешься сидеть в своём тарантасе, если будешь так кривляться… В Буинске отделятся и останутся там, вот тебе и на!

И правда!.. Нам надо поговорить, надо понять друг друга. Что он думает, что делать собирается? Вот так проедет, с края тарантаса поговорив о том о сём, и отделится, отправится своей дорогой? Нет, я не верю в это, не верю. И пусть Сабира меня напрасно не пугает!

Парни с идущего следом за нами тарантаса снова энергично заиграли. Как только Касым-абый услышал музыку, его лошади пошли медленнее. Мы тоже, покачиваясь, едем лёгкой рысью.

Сначала парни сыграли две короткие мелодии, после этого перешли к более длинным произведениям, таким как «Кудрявая ива», «Холодный ручей»… Скрипка, гармонь, мандолина… Мне хочется то ли смеяться, то ли плакать – сама не знаю. Окружающая местность, открытые поля кажутся мне то ярко-зелёными, то принимают тёмно-красный оттенок, – можно подумать, что и у них «настроение», следуя за музыкой, невольно меняется. Нет, вправду, эту музыку, вышедшую из человеческого сердца, хотя бы немного похожую на несравненные звуки природы, слышат, может быть, травы, цветы и насекомые?! Мы ведь все созданы из земли!.. Земля для всех нас милая сердцу мать!.. Мне захотелось мягко наступить маленькими ногами на спокойно дышащую землю, прижаться к её тёплой груди, потереться лицом о травы и цветы, захотелось сказать: «О, милосердная Земля, дай счастья мне, счастья!» Нет, что это?! Нельзя до такой степени околдовываться музыкой, вовсе нельзя!..

Уже солнце подходит к полудню… День становится очень жарким. У лошадей из-под шлеи появляется белая пена. При ходьбе эти создания дышат животами! И нам тоже нелегко, от долгого сидения мы начали уставать. Касым-абый говорил, что в самую жару в какой-нибудь деревне остановимся на отдых. Где уже эта деревня? А дорога длинная, то подъёмы, то спуски, но конца не видно пока…

Когда выезжали из неглубокой низины, нас обогнал тарантас Салиха. В этот момент Салих бросил мне цветок. Я поймала его, он был синий, на длинном стебле. От цветка исходил тонкий аромат. Зачем он бросил, что хотел мне этим сказать? Да ладно, просто в шутку бросил, наверное!..

Через какое-то время перед нами появилась русская деревня с белой церковью. С виду чистая, красивая деревня. Идущая впереди лошадь остановилась. Касым-абый сошёл с тарантаса и подошёл к Салиху.

– Парни, – сказал он, – мы хотим остановиться на отдых в этой деревне. А вы что думаете?

Молодые люди растерялись, и какое-то время ничего не отвечали. Только что, когда переехали Волгу, дядя так активно приглашал их в гости, а теперь, видишь ли, спрашивает, «что вы думаете». У меня сразу упало настроение. По-видимому, это мамина работа, похоже, она ему как следует уши накрутила.

Но Касым-абый, видно, и сам понял свою ошибку и, не дожидаясь ответа парней, добавил:

– А что тут думать! Заедем и дело с концом! Лошадям ведь тоже отдых нужен, так ведь, дядя?

– Верное слово, – ответил кучер Салиха, – лошадям – особенно!

– Тогда двигаемся!

– А место найдётся? – спросил Салих, скорее для того, чтобы не промолчать.

– Почему не найдётся?.. Если в один двор не вместимся, два двора займём. У меня здесь много знакомых.

…Тронулись в путь. А через некоторое время вышли от берега