Повести и рассказы - Амирхан Нигметзянович Еникеев

удивительно быстро меняется!» Разве не меняется? В городах, деревнях происходит что-то. Люди ждут чего-то. Разве есть кто-то, кого эти изменения не коснутся? Возможно, Салиха уже коснулись, возможно, и меня коснутся… Душа неспокойна, душа рвётся, душа что-то чувствует!.. Нет, больше здесь оставаться нельзя, уезжать, уезжать, быстрей уезжать! Понятно, что я начала сильно уговаривать маму. Каждый день я говорила об отъезде… Мама удивлялась: что с тобой случилось? «Ничего не случилось, – говорю, – хочу вернуться – вот и всё! А тут ещё Касым-абый рта не даёт раскрыть, и дети повторяют: «Не уедете!» да «Не уедете!», и липнут к подолу. Однако и мама скоро пришла к мысли, что надо уезжать. Мы пробыли полных три недели. А в Казани одинокий дом, одинокий папа, и я не хочу оставаться, нет смысла дольше находиться здесь.

В последний раз мы с Сабирой поднялись на крутую гору. Мы молча смотрели на луга и поля, теряющиеся в синеватом тумане, на зелёные долины, покатые холмы, на чернеющие леса, закрывающие горизонты, на сверкающие купола церквей далёких деревень.

А внизу, за ручьём, наше имение – отсюда кажется маленьким и грустным… Вот мы уедем, потом Касым-абый, погрузив детей, вернётся к себе. Имение останется вовсе без людей. А как много красоты вокруг него! Незатоптанной красоты! Суждено ли будет снова приехать к тебе, милое имение, сердце моё?.. Или ты тоже вскоре исчезнешь?

…Пока дети не проснулись, встав вместе с летним солнцем, мы покинули имение. В этот раз нас отвозил Ахметша-абзый на паре лошадей. Когда сопровождает наш человек, и на душе как-то спокойнее, и дорога веселее… С наступлением дневной жары мы, чтобы дать отдых лошадям, остановились под защитой какого-то леса, да и сами, перекусив, немного прилегли на зелёной траве. А перед наступлением темноты, доехав до какой-то татарской деревни, остановились на ночлег у свояка Ахметши-абзый. Нам приготовили пищу и хорошенько накормили. К середине следующего дня мы вернулись в нашу Казань.

Это был конец июля. В городе жарко, душно – после имения можно умереть, задохнувшись! И всё же свой город, свой дом ближе душе… И папа жил благополучно. Кругом всё спокойно, но появились трудности с продовольствием, и на улицах стало много военных.

А у меня своя забота – где же Салих, он ведь не знает, что я вернулась, как бы известить его! Он ведь говорил: если понадоблюсь, отправь Сабиру в дом мужа старшей сестры; однако посылать её без причины как-то неудобно… Придётся немного потерпеть.

Однако… причина не заставила себя ждать. (Да ещё какая причина…) Когда после нашего возвращения прошло то ли три, то ли четыре дня, мама позвала меня к себе в спальню. Папы дома не было. Пригласила сесть. Я подумала: «Это что за разговор предстоит, если его надо вести, сидя?», и уселась на большой сундук. И мама села рядом. После некоторого молчания, глядя на меня, она начала свою речь:

– Дочка, мне нужно сказать тебе что-то очень важное, слушай хорошенько. На самом деле я должна была сказать тебе об этом ещё в имении, но потом решила, что нужно вернуться домой и с папой посоветоваться. Ну, видно, это Богом предназначено, тебя, дочка, просят в одно очень хорошее место.

Хотя я с первых слов поняла, что мне предстоит услышать, я всем телом невольно вздрогнула, у меня остановилось дыхание. И всё же, сделав усилие над собой, спросила, как будто не поняла, о чём речь:

– Как… просят? Это о чём речь?

– Ты ведь уже не дитя, – продолжила мама терпеливо, – и что такое «просят девушку», сама прекрасно понимаешь. Тебя просят за сына Сары-апа – Газиза.

– Подожди, мама… я всё же не понимаю… для чего просят, почему, с какой целью?

– О Боже! Не будь ребёнком, Гуляндам! Тебя просят замуж за господина Газиза, вот что!

Я вскочила со своего места.

– Это невозможное дело, мама!

– Подожди, успокойся! – сказала мама, удерживая меня за руку. – Почему это невозможное дело?.. Каждая девочка, когда вырастает, выходит замуж. Это предстоит каждой из нас… И тебе пора!

– Нет, нет, не пора!..

– Это уж я – твоя мама, лучше знаю. Слава Богу, семнадцать тебе исполнилось.

– Всё равно я не хочу, не хочу…

– Постой, не бесись-ка! – сказала мама, вдруг рассердившись. – Слушай хорошенько! В таком деле нельзя действовать так, будто тебя ужалила пчела. Надо всё делать с умом… Без нашего согласия, без нашего благословения ты и шагу не имеешь права сделать – ты это знаешь?.. Заботиться о твоём будущем – наша обязанность, она возложена на нас самим Богом. А мы считаем, что Газиз Акбирдин – для тебя самый достойный человек. Сама видела, господин Газиз образованный, в полном смысле этого слова, интеллигент. Хорошо воспитанный, нравственный, выдержанный человек. Сын успешных родителей… Сам служит в хорошем месте… Ноги-руки целы… Что ещё надо?

Однако у меня не хватило терпения дослушать маму. Мне стало страшно. Как будто бы мне на голову набросили шёлковую сеть и куда-то меня волокут и, чтобы не запутаться в ней, нужно избавиться от неё. Я вырвала свою руку из маминых рук и, сказав:

– Нет, нет, даже слышать не хочу, даже слышать! – бросилась вон из комнаты.

– Гуляндам! – крикнула мне мама вслед.

Вот когда это началось. Это не игра, это опасно, это очень опасно!.. Теперь каждый день будут только об этом говорить… Наставления, нравоучения, жалобы, запугивания, слёзы… Особенно меня пугает разговор с папой – он не станет много говорить, но даже его осуждающий взгляд будет безжалостным… О Боже, дай мне силы, не оставь без своей помощи! Как-то очень неожиданно свалилось это на мою голову, лишив моё мышление ясности. Между тем… я же эту ситуацию давно должна была предчувствовать, и не только предчувствовать, но и ожидать!.. (Даже Салих сказал ведь, пусть в шутку: как бы тебя за кого-нибудь не выдали!) Ясно, что всё это должно было начаться с приездом Касыма-абый, первую весть, без сомнения, он принёс – ведь эти бесконечные разговоры с родителями уже тогда пробудили во мне беспокойство и подозрения. А наша поездка в имение? Видишь ли, мне отдых нужен! Ладно, пусть так. Но разве не было основной причиной показать меня симбирскому парню? А специальный визит Сары-апа с сыном – это ведь даже слепому должно было открыть глаза. А я?.. Надо же быть таким простодушным ребёнком да ещё при том, что я чувствовала что-то!..

Салих, сердце моё, вот и наступил наш час испытаний. Вся моя надежда, вера, только в тебе одном!.. С тем, что ты скажешь, теперь связана вся моя судьба… Как ты сам