Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

Ветер был попутный, юго-западный, добрались быстро. Встав на рейде возле холма с храмом Зевса Олимпийского, начали, как обычно, разгрузку в две галеры. Мои матросы продали привезенное вино, заработав пару шекелей. Успели вовремя, потому что на следующий день рядом встали все четыре больших «круглых» судна, грузившихся в Карфагене рядом с нами. Привезли они, в том числе, и амфоры с вином. Карфагеняне предпочитают хранить, перевозить этот напиток в греческой таре, потому что осадок скапливается в сужающейся нижней части, удобнее переливать. На всю армию, конечно, привезенного вина не хватит, но цену сильно собьют. Успел и я купить рабов до появления этих судов. Цена на них сразу и круто полезла вверх. Обратил внимание на молодого смуглого черноволосого парня, который с интересом разглядывал такелаж, пока ждал, когда опустят в трюм. Для остальных тендер был просто диковинкой, а этот смотрел с профессиональным интересом.

— Ты из какого народа? — спросил я на греческом языке.

Он не сразу понял, ответил после паузы:

— Сардос.

Это коренные обитатели острова Сардиния. Когда-то их предки под моим командованием воевали с Египтом и другими странами в составе народов моря. Осевшие в Финикии вернулись через века на историческую родину и основали там города возле удобных гаваней, наладили торговлю. Потом пришел Карфаген, захватил крупные населенные пункты и начал теснить аборигенов. Покорить полностью не сумел, но самые лучшие земли вдоль берега моря зачистил. Теперь сардос проживают в горах и тех прибрежных районах острова, где нет удобных гаваней.

Продать рабов я решил в Соре, где, как заверил Элулай, стоят дороже, чем в Карфагене. Предполагаю, что сказал он мне это потому, что хочет побывать дома, где у него жена и трое, а может, четверо детей. Супруга была беременна перед нашим отплытием оттуда. Финикийцы чадолюбивы, как и многие древние этносы. Это пассионарные молодые, охваченные какой-нибудь идеей, не шибко заботятся о потомстве.

Ветер был попутный, поэтому отправились сразу, незадолго до захода солнца. Нас заметили из Сиракуз, но преследовать не решились. Застрять на ночь в открытом море — это пока слишком круто для греков, несмотря на то, что оно было спокойное, так сказать, в бирюзово-синем макияже. Во время шторма оно сперва темнеет, а потом покрывается белесыми полосами пены.

Утром третьего дня увидели впереди слева заснеженные горные вершины острова Крит, взяли немного правее, чтобы миновать его на безопасном расстоянии. Солнце припекало, но пока не жарко. Я разрешил, приняв дополнительные меры, выпускать рабов по два человека по очереди из трюма на палубу, чтобы опорожнили ночные посудины, постояли на палубе, подышали чистым воздухом. Судя по испуганным взглядам большинства, они вряд ли бы решились захватить судно, потому что понятия не имели, где берег и как до него добраться.

Когда дошла очередь до сарда, который оглядев горизонт и убедившись, что берег не виден, удивился, но не испугался, я подозвал его, спросил на латыни:

— Как тебя зовут?

Сарды говорят на своем языке, но он близок к латыни, поэтому меня поняли быстрее.

— Керки, — ответил он.

— Не страшно? — спросил я.

— Нет, — произнес юноша и смутился, потому что приврал.

— У себя дома ловил рыбу в море? — поинтересовался я.

— Да, — подтвердил он, не смутившись. — Пуны захватили нашу лодку, когда мы возвращались домой.

Пуны — это финикийцы и карфагеняне, получившие свое прозвище от латинян по пунцовой (пурпурной) краске, добываемой из моллюсков.

— Останешься на палубе, будешь помогать матросам, — решил я.

Трое из них, два финикийца и филистимлянин, предупредили, что по прибытию спишутся. Еще два, греки, в сомнениях. Продолжительные контракты и плавание вдали от берега — это не для всех. К тому же, скоро начнется навигация на галерах, которые ходят вдоль берега и на ночь и во время шторма вытаскиваются на сушу. Отработал теплый сезон с заходами в родной порт — и весь холодный сидишь дома с семьей, подрабатывая на суше. Денег получишь меньше, зато жизнь спокойнее.

Глава 21

Еще через трое суток мы прибыли в порт Сор. Здесь меня считали полноправным гражданином, обязанным платить торговую пошлину в размере одной пятидесятой от проданного товара. Элулай не соврал. Цены на рабов здесь были намного выше. Хшасса давно не воевала серьезно, только стычки в приграничных северных и восточных районах, откуда пленники-рабы не добирались до Финикии. Купцы привозили из Египта негров и из Европы белых и продавали оптом по сто серебряных шекелей за голову, а в розницу на четверть и даже треть дороже. Молодые крепкие мужчины были нарасхват, потому что требовалось много гребцов на галеры. Раб обходился в разы дешевле, чем вольнонаемный. Мне даже не пришлось выводить товар на базар. Как только ошвартовались к пристани в городе, на острове, и сообщили, что именно привезли, прибывшему налоговому инспектору, толстому и важному, сопевшему так, будто ноздри заложены, вдыхает ими с трудом, как буквально через полчаса пришел такой же по габаритам, но с исправной сопелкой, может быть, брат предыдущего, и забрал всех рабов по цене сто финикийских серебряных шекелей, равных карфагенским, за голову. Позже я узнал, что сильно продешевил. Рабы нужны были для флота, который собирал Тиссаферн, сатрап Лидии и шурин шахиншаха, чтобы напасть на спартанцев.

Мой экипаж, за исключением Элулая и двух греков, получил расчет и сделал ручкой. Я назначил сарда Керки, который за три дня освоил навыки работы с парусами и научился держать курс по компасу, на одно из освободившихся мест и нанял двух других финикийцев. Греки тоже собирались свалить, но узнали, что следующий рейс будет на их историческую родину, остались.

На вырученные и имеющиеся деньги я купил отрезы льняных и шерстяных тканей, покрашенных в пурпурный цвет. Они в цене по всему Средиземноморью, но сейчас, до начала навигации галер, дороже стоят в европейских городах и государствах, куда по суше добираться сложно и долго. Начнется она, в лучшем случае, недели через три-четыре. «Круглые» финикийские суда уже отправились в западную часть Средиземного моря, чтобы не мешать своим коленам на галерах. Там и цены выше. Я решил воспользоваться этим временным окном, подзаработать на греках, которые пока что эллины. Курс взял на Афины.

Это тоже аристократическая торговая республика. От Карфагена отличается тем, что правителя, архонта, избирают на год. Сейчас эту должность занимает какой-то Формион. Сенат называется «Археопаг» и состоит из девяти