Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

по ним, но и по их врагам. Ливийцы, уничтожавшие посевы со злобным торжеством идиотов в начале восстания, тоже оказались без еды. Более того, в город постоянно подвозили провиант с разных концов Средиземноморья, а у восставших организованного снабжения, как и единого командования, не было. Каждый отряд добывал пропитание, как умел. Сперва ограбили и сожрали все, что нашли на фермах в пригородах, потом двинулись дальше. Временами в лагерях возле Карфагена оставались только женщины и дети, бывшие рабы. Предприимчивые и смелые жители города, в основном сиканы, делали вылазки на лодках, захватывали их и возвращали в прежний статус, продав на невольничьем рынке. Покупателями выступали по большей части владельцы галер, сновавших между Карфагеном и портами Сицилии и Сардинии. Покупал и я, отвозя в Египет, где цены на них были выше. Там узнали о том, что происходит в Карфагене, и резко подняли цены на зерно и бобовые. Продажа рабов помогала покрыть разницу и сохранить высокую прибыль от челночных операций.

В сентябре воинственность ливийцев и примкнувших к ним рабов пошла на спад. Захватить и ограбить Карфаген не получалось, а торчать голодными под его стенами не имело смысла. Многие бывшие рабы разными путями отправились в родные места. Одни пошли вдоль берега моря на запад, другие — на восток, разоряя все на своем пути, третьи захватывали любые плавсредства и пытались доплыть до Сицилии, Сардинии, Иберии… Отправившихся по суше уничтожали или брали в плен и продавали в рабство армии городов, расположенные по пути, а на море перехватывали карфагенские галеры. Командирам самых крупных, сильных отрядов заплатили откупное, и те убрались на свои территории. Кстати, занимался этим Гимилькон, из-за которого все это и началось. Откупаться он умел лучше, чем воевать. Да и опыт имел с сиракузцами. В итоге к октябрю возле Карфагена остались небольшие отряды, каждый сам по себе, которые быстро и легко разогнали навербованные к тому времени наемники. Они захватили много пленных и продали по дешевке. Мы как раз в это время были в Карфагене, и я купил два с половиной десятка голов, отвез в Канопит. Половина из них были молодые женщины, которые скрасили тяготы службы моему экипажу. Одна так запала страшненькому матросу-финикийцу лет двадцати семи, что выкупил ее. Получается, что я помог устроить человеку личную жизнь. Так ему и надо!

После снятия осады и зачистки прилегающих к Карфагену территорий, цены на продукты питания резко просели. Те, кто затарился на пару лет, начали помаленьку распродавать излишки, а остальные перестали запасаться впрок. В Египте в это не поверили, продолжили требовать слишком высокую цену за зерно, бобы, свежие овощи. Какой-то шекель, конечно, можно было срубить и при таком раскладе, но меня уже избаловала большая прибыль. Я купил то, на что цены упали, потому что все занимались поставками зерна в Карфаген — писчий папирус, шкуры крокодилов, львов, жирафов, зебр, льняные ткани. Лён сильно истощает почву, поэтому в других странах его сажают редко, стоит дорого. В Египте паводки приносят много плодородного ила, который обильно удобряет почву, поэтому можно выращивать это растение на одном поле чуть ли не ежегодно.

Купленное повез в Саламин, столицу одноименного царства, которое сейчас занимает весь остров Кипр. Оно пятнадцать лет назад стало независимым от финикийцев. Теперь в нем правит грек Эвагор, убивший предшественника-иностранца. Говорят, очень энергичный правитель, умудрившийся за полтора десятка лет превратить зачуханный городишко в процветающий торговый порт и захватить все остальные города на острове. Впрочем, меня влекло туда то, что, во-первых, Саламин находится на восточной стороне Кипра, и можно подойти со стороны открытого моря, не боясь по пути нападения пиратов; во-вторых, при дующем в день отхода северо-западном ветре туда можно дойти курсом бейдевинд, не нарезая галсы: легли на один курс и только перед портом подвернули; и в-третьих, там сейчас собирается греко-персидский флот для войны со спартанцами, а значит, много военных кораблей, которые патрулируют окрестности, и много покупателей.

В Хшассе сейчас идет война. Спартанцы под командованием своего царя Агесилая вторглись в Малую Азию, захватили несколько городов. Персы пока не смогли остановить его, поэтому вербовали союзников среди эллинов. Это они выделили деньги на формирование эскадры.

Все греческие полисы внесли какой-нибудь вклад в развитие науки, техники, искусства и только Спарта производила войну. Сами не жили и другим не давали. С семи лет мальчика держали впроголодь, в жестких условиях, постоянно избивая за малейшую провинность. В итоге выращивали стойкого и беспощадного убийцу, грабителя, насильника. Повзрослев, он должен был пройти инициацию — тайно убить илота и принести левое ухо, как доказательство. Тогда его зачисляли в воины, и жизнь становилась немного лучше — порции больше. Основа рациона — черная похлебка из постной свинины, бобов, крови и уксуса. Злые языки утверждают, что спартанцы потому так легко расстаются с жизнью, чтобы больше не давиться этой вонючей гадостью. Никакого алкоголя, жирной пищи, сладостей, специй. Усиленные тренировки каждый день, чтобы с честью погибнуть в бою. Из-за этого были малорослы, худы и жилисты. В придачу каждый юный воин по ночам обслуживал ветеранов. Вот такое педерастическое существование они считали идеалом и пытались навязать всему миру.

Глава 28

Все свободные места на берегу возле порта Саламин занимали галеры самых разных размеров. Было их не меньше сотни. Преобладали триеры. Пирса или пристани в торговой гавани пока нет. Галеры разгружаются, вытянутыми частично на берег. Я встал на якорь неподалеку от берега, приказал спустить шлюпку. Пока матросы развязывали крепления, от берега к нам направилась местная четырехвесельная. Гребли два раба, судя по выбритым наполовину головам, а на рулевом сидел мужчина средней комплекции в головном уборе, похожем на соломенную шляпу, на которую прыгнули обеими ногами пару раз, но добить не сумели, и подпоясанный шерстяной хитон из красной ткани, малость полинявшей ниже подмышек. Босыми ногами с длинными ногтями он отбивал ритм, не совпадающий с действиями гребцов.

Поприветствовав меня, он представился налоговым чиновником и спросил:

— Кто ты и что и откуда привез?

— Купец из Вавилона, — представился я, зная, что обитатели острова сейчас дружат с персами. — Прибыл из Канобоса с грузом писчего папируса, шкур диковинных животных и льняных тканей.

— О, это все нам надо! — обрадовался чиновник, будто товары привез ему в подарок. — Сам будешь продавать на базаре или продашь оптом нашим купцам?

— Лучше, конечно, все сразу, — ответил и предупредил: — Только пусть не тянут, а то