Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

женами. В начале ночи они выгоняли шестого, холостяка, смотреть телевизор в комнате отдыха и оттягивались дружно. Бедолага рассказывал, как он ночью возвращался в комнату, наполненную запахами здорового молодежного секса, где уже дрыхли пять семейных пар, и долго не мог заснуть, борясь со столбняком и сопутствующими желаниями.

У женщин столбняков не бывает, но девушки и девочки, спавшие в кабинете моей каюты, слышали через тонкую деревянную переборку, чем я занимаюсь со своей избранницей, боролись с появившимися желаниями и, надеюсь, завидовали. Девушку звали Айрис (Прекрасная). Она не помнила, когда ей дали имя: сразу при рождении или когда подросла немного, и родители увидели, что сотворили. Поняв, что досталась, как она сочла, вождю, сразу воспряла, заулыбалась. Когда все плохо, малейшее улучшение превращается в удачу. Да и сестра рядом, спит в паре метрах от нее.

В первый раз Айрис разделась наголо, как я сказал, легла на спину на кровати, рассчитанной на двоих. Руки положила вдоль тела. В тусклом свете масляной лампы ее расплетенные волосы казались темно-русыми, белая кожа — желтоватой, розовые соски — темно-красными, а в кучеряшках на лобке вспыхивали искорки. Впрочем, искриться могло у меня в глазах, когда смотрел на голое женское тело.

Я сел на кровать рядом с Айрис, которая старалась улыбаться. Интересно, что сейчас чувствует: стыд, страх, ненависть? Или сосредоточена на желании угодить, понравиться? Если получится, то и дальше будет в широком смысле ночевать на двухместной кровати, а не на палубе. Я положил левую руку на ее правую грудь, зажав затвердевший сосок между пальцами и как бы сдоив его. Айрис пискнула, улыбнувшись естественнее. Она чувствовала, что нравится мне, что хочу ее. Кто сильнее любит, тот и слабее, но при этом в выигрыше обе стороны, просто каждый получает свое. Я предпочитаю быть сильным, поэтому провожу кончиками пальцев по теплой шелковистой коже ее живота, которая дергается еле заметно, по мягким волоскам на лобке, раздвигаю бедра, между которыми выпирают большие губы, разделенные тонкой бороздкой. Сдавливаю их большим и указательным пальцем в верхней части по обе стороны от спрятавшегося клитора, массирую, нежно сдавливая. Девушка сильно сжимает бедра и начинает дышать часто и глубоко. Груди с затвердевшими, потемневшими сосками покачиваются в такт дыханию. Ротик приоткрыт, губы влажные, глаза зажмурены от удовольствия. Я знаю о женской сексуальности больше, чем эта красивая девчушка, и умею сделать счастливой любую. После чего они превращаются в податливый пластилин — лепи, что хочешь! — но слишком липкий. Не бывает глубоких ущелий без высоких гор.

Глава 32

В Карфаген нельзя везти олово и белокурых девушек. По пересечению этих двух пеленгов там сразу определят место их приобретения. Какие будут последствия, не знаю, но наверняка меня проучат основательно, чтобы другим неповадно было. Товары надо везти туда, куда карфагеняне не заглядывают или делают это очень редко. Идеальное место — Спарта или Сиракузы, но по легенде я халдей, а оба эти полиса сейчас враждуют с Хшассой. Выбор был между Афинами и Египтом. И там, и там мигом раскупят мои товары. Блондинок тоже, хотя среди греков пока что не редкость светло-русые. С выбором помог ветер. Когда миновали остров Сицилия, попутный норд-вест, с которым быстро добежали бы до обоих портов, сменился на зюйд-зюйд-вест, более подходящий для плавания в Афины, а на следующий день и вовсе зашел на зюйд. Шхуна понеслась вполборта под всеми парусами со скоростью узлов семь-восемь.

Пирей постепенно оживает. В торговой гавани под грузовыми работами десятка три галер. Все спешат заработать за навигацию, продать накопившиеся за зиму товары, запастись сырьем, чтобы хватило до начала следующей. Примерно с трети судов разгружали зерно из Египта. В Афинах, где на каждого приличного человека приходится десяток рабов, постоянные проблемы с продовольствием. Рабы так много едят, даже когда живут впроголодь.

Мы встали на якорь у входа в торговую гавань. Я был уверен, что, как и в предыдущий раз, проскочу мимо налоговиков, поэтому собрался смотаться на лодке к берегу и прогуляться в Афины, найти покупателей. Ан нет, не успели спустить шлюпку на воду, как в сторону шхуны рванула другая с двумя рабами-гребцами и двумя, судя по недешевой одежде, чиновниками. На весла налегали так, словно боялись, что мы мигом выберем якорь и сбежим, отказавшись продавать здесь товары. Один чиновник был в возрасте за сорок, а другому от силы лет пятнадцать. Видимо, наставник с учеником. Показывает, как сдирать семь шкур. На борт подниматься не решились.

— Что привезли? — поприветствовав, спросил старший чиновник, когда приблизились к шхуне.

Я поздоровался в ответ и перечислил:

— Олово, медь, свинец, белокурые рабыни.

Товары можно считать стратегическими, особенно последнюю категорию, поэтому поступил приказ:

— Становитесь к пирсу. Я передам купцам, чтобы пришли к вам.

Пока мы выбирали якорь, пока добирались на веслах до пирса, там уже поджидал десяток купцов. Среди них был и старый знакомый Демотим. Оказывается, он не только торгует тканями, но и производит шерстяные в своей мастерской, расположенной в Пирее. Его интересовала бронза для изготовления бёрдо — приспособлений в виде частого гребня для подбивания нити утка в ткацких станках. Спартанцы после захвата выгребли из Афин все металлы. Медь привозили с Кипра и из глубины материка, но мало, а олово с Кавказа и еще меньше. Заодно Демотим купил за десять дариков приглянувшуюся девушку для работы на ткацком станке и, как заверил, больше ни для чего. Видимо, приходить к ней будет только для того, чтобы наладить станок, себе, ей и ткацкий. Остальные товары мигом и, по греческим меркам, почти не торгуясь, разобрали другие купцы.

Девочек я не стал продавать. Улу (Морской драгоценный камень), сестру Айрис, нельзя, не простят, а остальных просто пожалел. Достанутся какому-нибудь старому маньяку, исковеркает им жизнь. Пусть подрастут. Острой нужды в деньгах сейчас нет. Буду считать их выгодным вложением капитала. Дети стоят дешево. Их надо кормить и одевать несколько лет, пока пойдет серьезная отдача, а девушку-блондинку можно продать в разы дороже, отбив все предыдущие расходы.

Купцы поделились с нами последними новостями. В Афинах новый архонт по имени Диофант. Пока никак не проявил себя — и слава богам! Агесилай, правитель Спарты, разгромил возле Сард персов под командованием сатрапа Тиссаферна. Шахиншах Артахшасса приказал казнить шурина, проигравшего сражение. По мнению афинян, поступок варварский, но что взять с тирана⁈ Разве что деньги. В Афинах побывал родосец Тимократ и от имени шахиншаха раздал взятки, чтобы склонить горожан