Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

слов, которых нахватался во время путешествия по эпохам, я рассказал и показал, что привез. Дан наполнил четыре деревянные глиняные чаши вином и подал нам. Типа для дегустации, но я помнил, что вино — лучший способ установить отношения с кельтами да и не только с ними. Гости тут же зашевелили носами, учуяв запах алкоголя. Я пожелал визитерам здоровья и отпил первым. Они дружно опорожнили свои чаши залпом и посмотрели на меня потеплевшими глазами.

— Взамен мне нужны олово, серебро, медь, свинец, — сообщил я, медленно произнося слова, потому что меня понимали с трудом, и показал эти металлы, чтобы не возникло путаницы.

Гости покивали, и один из них, самый старый, с наполовину седой длинной бородой, пообещал так же медленно:

— Мы сейчас пошлем гонцов в другие поселения выше по реке, и оттуда привезут нужные вам товары.

— Я хотел бы прямо сейчас выменять на вино немного зерна или муки для своих людей, — попросил их.

Старик тут же крикнул стоявшим на берегу, чтобы принесли мешок муки, а затем поинтересовался:

— Вы откуда приплыли?

— Оттуда же, откуда и другие купцы, которые бывают у вас, но мы из другого племени, — ответил я.

— Да, вы другие, — согласился он и добавил: — Ты и он, — показал на Дана, — похожи на нас.

— Он тоже из вашего народа, — сказал я и предложил боцману: — Поговори с ними.

Тут они, что Дан, что визитеры, затараторили так быстро, к тому же перебивая друг друга, что я успевал понять только общий смысл. Нужно время, чтобы вернуться в язык, которым не пользовался черт знает сколько лет или веков, хотя в последнее время иногда перекидывался с Даном парой слов.

Глава 31

Покупатели начали прибывать на следующий день. Кто-то приплывал на лодке, кто-то приезжал на арбе, запряженной волами, или — богатые и знатные — верхом на лошадях. Называли себя думнониями. Живут в круглых домах, порой состоявших из двух-трех сочлененных, с высокими островерхими крышами из соломы. По поведению ничем не отличались от шумных эмоциональных материковых галлов и были совсем не похожи на будущих немногословных, спокойных валлийцев. Знать обвешана серебряными украшениями, как новогодние елки игрушками. Первым делом раскупили вино вместе с пифосами, которые пока не умеют делать так хорошо, как народы Средиземноморья. Ткани ярких расцветок, особенно пурпурные, благовония и специи забирали, не торгуясь. Возможно, я, накрутив десять концов, запрашивал слишком мало в сравнении с карфагенскими купцами, которые, как мне рассказали аборигены, приплывают сюда в середине лета. Как бы там ни было, трюма шхуны медленно и уверенно освобождались от привезенных грузов и взамен наполнялись оловом, медью и свинцом в слитках разной формы. Видимо, на каждом карьере была своя плавильня, которая сама определяла, как должен выглядеть и сколько весить их продукт. Обычно расплавленный металл разливали по формам из гранита. Серебро, которого было значительно меньше, я складывал в своей каюте.

Однажды увидел каолин в лодке покупателя, который привез олово. Как рассказал абориген, эту белую глину добавляют в обычную при изготовлении посуды и в местные варианты строительных растворов. Ее много в этих краях. Я купил у него всё, что было с собой, и заказал еще. До отплытия загрузил в трюмы три маленькие лодки каолина, заплатив за каждую всего по отрезу шерстяной материи черного цвета, не самого востребованного здесь. При этом покупатели были очень рады, что смогли за такую, по их мнению, ерунду получить нужную, дорогую вещь. Они даже не догадывались, что ненужная им белая глина принесет мне на порядок больше прибыли, чем все остальные товары вместе взятые.

Оставалось продать самую малость, когда прибыли две длинные плоскодонки, на которых местный вождь в шлеме с бычьими рогами и длинным мечом в деревянных ножнах, обтянутых кожей, висевшем на широком кожаном ремне с бронзовой бляхой в виде головы такого же длиннорогого быка, привез на одной шесть девушек и пять девочек лет одиннадцати-двенадцати, а на другой одиннадцать молодых женщин. Он в первый торговый день купил у меня пифос вина. Через двое суток появился с припухшей физиономией и попросил, чтобы я придержал для него еще два пифоса, пообещав две цены за каждый. После чего со своим отрядом отправился за добычей в соседнее кельтское племя дуротригов. Металлов захватил мало, вот и привез живой товар. Как мне сказали, карфагеняне с удовольствием покупают молодых рабынь. Блондинки во все времена в цене у семитов. Вождь решил, что мне тоже сгодятся. Я собирался отказаться от такого беспокойного товара, но увидел среди девушек одну удивительно красивую. Она прижимала к себе, положив ей руки на плечи, девочку лет двенадцати, такую же милашку, скорее всего, сестру, которая рассматривала нас со смесью испуга и любопытства,

— Наверное, дырявые все? — предположил я.

— Нет, я же знаю, что вы за девственниц больше платите! — возмущенно молвил вождь. — Только вон те, — показал он на вторую группу, — были замужем. Мои воины с ними развлекались. Отдам их в два раза дешевле.

Я забрал в счет оплаты двух пифосов вина всех девушек и девочек и восемь молодых женщин для матросов, чтобы не скучали. Последних распределил по жребию, а потом разрешил поменяться. Я взял красотку, которую поселил в спальне своей каюты, а Дану и Керки предложил выбрать из девушек и отвести в свою каюту. Не знаю, как они вчетвером поместятся на узкой двухъярусной койке, но это уже их проблемы. Я решил привязать рабов к себе. Они стали толковыми специалистами. Если сбегут, мне придется обучать новых. Теперь у них есть жены, которые будут дожидаться в роли служанок на берегу, в моем доме. Без них вряд ли сбегут, а вместе с ними будет намного труднее. Раз уж я обзавелся красоткой, надо заиметь свое жилье. Негоже ей будет шляться по морям вместе со мной, вводить матросов в искушение. Остальные девушки и девочки ночевали сперва в кабинете моей каюты на палубе, в тесноте да не в обиде, а потом пообвыклись и перебрались на главную палубу или лючины третьего трюма. На первом и втором трюмах по ночам развлекались матросы со своими временными подругами. Не шхуна, а плавучий бордель.

Мне вспомнилось, как из моего выпуска шесть человек попали по распределению в Клайпеду на суда-рефрижераторы, обслуживавшие рыболовецкий флот. По приезду их поселили в общежитие в шестиместную комнату. Пятеро приехали с