Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

отвечал на вопросы, объяснял, преподавая заодно и теорию устройства корабля. Слушали меня внимательно, но сомневаюсь, что поняли хотя бы половину. Для этого надо иметь базовые знания, которые превосходят владение четырьмя арифметическими действиями. Я точно знал, что окажусь в этих краях лет через шестьдесят вместе с македонской армией и не увижу ничего из того, что сейчас вбиваю в необразованные головы. Местные кораблестроители слушали меня с придыханием, старались понять и запомнить, но все уйдет, как морская вода в песок на пляже.

Глава 30

Строительство шхуны закончили через две недели после весеннего равноденствия. Еще неделя ушла на ее оснащение и погрузку снабжения, провианта и товаров. Я закупил вино в пифосах, которые расставили в клетках из сочлененных досок, посуду из разноцветного стекла, которую переложили отрезами дорогих тканей разных цветов, включая пурпурный, и немного благовоний и специй, потому что денег не осталось. Уже во второй раз я прибываю в Сор с полными карманами и убываю с пустыми, но на новом судне. Назвал его, как и предыдущее, «Альбатросом».

На этот раз набирал в экипаж только греков и филистимлян. Финикийцев не брал не потому, что плохие моряки, нет, нормальные, а потому, что мне не нужны лишние глаза и болтливые языки. Западная часть Средиземного моря разделена карфагенянами на несколько зон. В одних можно торговать на общих условиях, в других — только через их купцов, в третьи и вовсе нельзя соваться, только для пополнения запасов воды и еды, а иначе конфискация судна и продажа экипажа в рабство, в четвертых нельзя было появляться даже по форс-мажорным обстоятельствам. К последним относились все города, которые находились на побережье Атлантического океана. Карфагеняне уже давно освоили, как северо-западную часть Африки, включая Мадейру и Канарские острова, так и западную и северную части Пиренейского полуострова и Азорские острова, и даже наведывались на Британские острова, которые называли Касситеридами (Оловянными островами). В проливе Гибралтар дежурили карфагенские военные триеры, которые захватывали все суда других государств и даже неполноправных граждан своей столицы, не позволяя никому выйти в Атлантику. Мне было плевать на бандитские методы ведения бизнеса карфагенянами, но и напрягать с ними отношения не хотелось. Не будут знать, что я там бывал, не предъявят претензии. Проболтаться могут — и обязательно так и сделают — финикийцы. Греки и филистимляне, если и будут общаться в Карфагене с кем-нибудь, то только со своими земляками, которые недолюбливают полноправных граждан, как и все понаехавшие в любой эпохе в любой стране. Стопроцентной гарантии, конечно, нет, но, надеюсь, хватит и этой меры.

Мы вышли с попутным северо-восточным ветром, которые преобладают в Восточном Средиземноморье. Не приближаясь к берегу, добрались и одолели Тунисский пролив, отделяющий Африку от острова Сицилия. Особо не скрывались, потому что пока находимся в зоне, так сказать, свободной международной торговли.

Дальше пошли крутым бейдевиндом или галсами, потому что в Западном Средиземноморье преобладают норд-весты, заходя немного то по часовой стрелке, то против нее. Зимой часто меняются на чистые западные, а летом — на чистые восточные. Мы потихоньку приближались к проливу Гибралтар, пока не дождались последний, довольно свежий. Взяв рифы, в светлое время суток подошли к траверзу скалы Гибралтар, которую карфагеняне называли Монс-Кальпе, одним из столпов Мелькарта, бога-покровителя Сора, а греки — одним из Геркулесовых столпов. Согласно эллинскому мифу, Геракл побывал там и поставил на обоих берегах пролива по столпу. Сейчас их нет, а в будущем в Сеуте на африканском берегу появятся оба сразу, отлитые из бронзы. Позеленевший от натуги или покрывшийся патиной Геракл высотой семь метров, схватив их, будет наклонять, собираясь, видимо, ударить один о другой. Про Мелькарта к тому времени забудут напрочь. Когда стемнело, мы рванули по проливу в Атлантический океан, следуя по компасу. К рассвету были далеко от берега. Ни мы его не видели, ни нас с него.

После чего, используя все еще попутный ветер, пошли на северо-запад, оставляя по правому борту Кадисский залив. Не знаю, как его сейчас называют карфагеняне, если вообще придумали имя. Миновав потихоньку, пошли галсами навстречу португальскому норду. Днем шли в сторону берега, ночью — в обратную. Лиссабон проскочили в темноте. Город уже существует и носит название Алис Уббо (Безопасный порт). Не уверен, что название соответствует реальности, но карфагенянам виднее.

Едва миновали мыс Финистерре, крайнюю северо-западную точку Пиренейского полуострова, как португальский норд сменился на западный ветер, не имеющий прозвища, и мы намного быстрее помчались к полуострову Корнуолл. Я знаю, что там уже должны жить кельты, но понятия не имею, где и какие города сейчас существуют на кислом острове. На месте разберемся. Пока держали курс на будущий Плимут. Помню, что кто-то когда-то — хоть убей, не помню, кто и когда — говорил мне, что там жили люди еще с бронзового века,

Источник оказался надежным. Правда, населенный пункт располагался выше по реке, в том месте, где будут северные окраины города, на краю скалы высотой метров двадцать пять, которая издали казалась белой. В будущем там построят круглую каменную башню, артиллерийский форт. На пологом берегу у ее подножия были вытянуты на сушу и привязаны к вкопанным в землю каменным столбикам несколько больших килевых лодок с невысокими мачтами, предназначенных для плаваний в каботаже, и пара речных плоскодонок поменьше. Мы встали на якорь напротив скалы. В это время жители, от мала до велика, наблюдали за нами с края нее. В глаза сразу бросалось, что туники на всех с длинными рукавами и на мужчинах штаны длиной до середины щиколотки. Здесь заметно холоднее.

Я помахал им рукой, после чего продемонстрировал два отреза, пурпурный и красный. Мне не ответили, но посыл поняли, судя по тому, что мужчины двинулись вглубь поселения, а потом появились сбоку от скалы, спускаясь к берегу. Шли с копьями, но без доспехов и щитов. На берегу столкнули на воду одну плоскодонку. В нее погрузились трое и с помощью длинного шеста дотолкали до шхуны. Мои матросы скинули им кончик, чтобы ошвартовались к борту возле налаженного штормтрапа. Остальные аборигены, тихо переговариваясь, наблюдали за нами: десятка два мужчин с берега, а остальные вместе с женщинами и детьми со скалы.

— Демат! — произнес я старое бретонское приветствие, когда все трое, светловолосые, голубоглазые и белокожие, неумело поднялись на палубу шхуны и начали разглядывать ее удивленно.

Они дружно произнесли другое, которое галлы во времена Юлия Цезаря будут использовать для приветствия нескольких человек.

На той смеси кельтских